Ближе некуда (СИ)

Я опустила голову. Кажется, и от Ининджера нечего ждать справедливости. Он практически точь-в-точь воспроизвел слова Яра, сказанные некоторое время назад. Смерть одного человека и тяжелое ранение у другого ничего не значат сами по себе, когда речь идет об интересах целого мира. Я вынуждала себя признать правоту его слов, но ведь я, в отличие от девушки, которая отказалась учиться дальше, помнила все до последнего момента. И это были не самые лучшие воспоминания.
— И потому, дабы не принимать поспешных решений относительно Дайтерри, я вернулся туда сразу же, как узнал о том, что Протеже Аргенты Ининджерджена пошла на поправку. — Ининджер выдержал паузу, хотя все взгляды и так были направлены на него. — И моя версия подтвердилась. В нападении дайт виноват один из учеников.
Вслед за его словами поднялся гул. Мне показалось, будто меня ударило чем-то тяжелым, в голове зашумело, мысли заплясали. Я поймала себя на том, что зачем-то взяла в руки коробку с водой, хотя пить вовсе не хотелось.
— Вот дела, — услышала я растерянный голос Лидиллы. — Вот дела, ничего не скажешь.
Отставив коробку в сторону, я сложила руки на коленях и попыталась привести мысли в порядок. Это не обязательно должна быть я. Это не обязательно должна быть я.
— Прошу тишины! — голос Ининджера заполнил помещение, и голоса постепенно затихли. — К счастью, дайт не отказались говорить со мной после того, как я заверил их в том, что нарушитель будет жестоко наказан. Прошу внимательно выслушать то, что я сейчас скажу. Дайт не назвали причину, по которой они напали на группу — это связано с таинством ритуала. Но они согласились указать мне виновного.
Я затаила дыхание.
— Дайт напали на двоих. Обе девушки светловолосы, обе были в белых туниках. Стилгмар Аргентджен, прошу выйти сюда.
Руки затряслись так, то пришлось сжать их в кулаки. Где-то вдалеке остался успокаивающий шепот Силенки, сочувствующий взгляд Керра. На негнущихся ногах я вышла из-за стола и встала на уже знакомое мне место перед троном. Лакс снова смотрел на меня, и я готова была поклясться, что он затаил дыхание.
— Я здесь, — сказала я.
— Хорошо. — Ининджер кивнул. — Расскажи, пожалуйста, что случилось в Дайтерри с момента начала ритуала вызова дождя.
Я пересказала то, что говорила недавно всем остальным. Ининджер откинулся на спинку и слушал, и я готова была поклясться, что слушал он не только мои слова, но и интонацию, с которой я их произносила. Он пытался определить в моих словах ложь. Но ее там не было. Ее просто не могло там быть.
— Я потеряла сознание, и дальше ничего не помню, — закончила я рассказ.
— Спасибо, Стилгмар. Поскольку побеседовать со второй пострадавшей у нас возможности нет, я вношу в Совет просьбу. Стилгмар Аргенджен, с согласия своего Патрона и с одобрения Совета должна будет вернуться со мной в мир Дайтерри.
— Я против, — тут же подал голос Аргента, но Ининджер взмахом руки попросил его замолчать.
— Протеже. — И это было сказано моему Патрону. — Я понимаю, что речь идет об обучении, и что эта ученица для тебя очень важна в силу ряда причин. Но появилась возможность оставить мир Дайтерри доступным для перемещений. И это интересы трона и Мастера правления, которые превыше твоих, моих, чьих-либо интересов.
— Моя Протеже не пойдет в мир Дайтерри, — сказал Аргента.
Ининджер открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но тут я поняла, что имел в виду Аргента.
— Мне запретил возвращаться в мир Дайтерри ангел.
Наступила тишина, которую обычно называют мертвой. Я глядела только на Ининджера, а его лицо оставалось спокойным, и я сама начала немного успокаиваться. Уверившись в том, что прерывать меня не собираются, я продолжила:
— Ангел попросил меня не возвращаться туда после того, как исцелил мои раны.
— Кто лечил ее? Корт? — спросил Ининджер Лакса.
Тот покачал головой.
— Фей Дайре.
— Он у нас?
— Его сейчас нет в Белом мире, — подала голос Силенка. — И я не думаю, что он так просто согласится вернуть однажды взятое обещание.
 
— Тогда вопрос с моей Протеже закрыт, — вставил свои пять копеек Аргента. — Ей запрещено возвращаться в мир Дайтерри. Все вы знаете, чем грозит нарушение данного ангелу слова.
Похоже, все и правда знали. Все, кроме меня.
— Нам необходимо уговорить Фея Дайре, — сказал Ининджер. — Потому как Стилгмар — наша единственная надежда.
— Пытайтесь со второй девушкой, — сказал Аргента.
— По правилам Школы вы не имеете права давить на учеников, отказавшихся от обучения, — тут же заговорил Патрон Гмиотта. — Мои бывшая ученица больше не имеет права перемещаться в другие миры. Она может обратиться к Мастеру права, и, думаю, он подтвердит мои слова.
— Я не хочу возвращаться в мир Дайтерри, — сказала я.
Но меня никто не слушал. Патроны погрузились в обсуждение прыжков, Протеже, Школы и того, кто кому и что имеет право приказывать. Я поняла мало — да и не пыталась понять. Заставить ангела изменить свое решение не может никто. Ангелы не подчиняются людям, и если Фей откажется освободить меня от данного ему обещания, мир Дайтерри просто закроют. На лицах Патронов и наблюдателей была написана озабоченность, и только Яр, с которым я случайно встретилась взглядом, похоже, ликовал. Его слова подтвердились. Виноваты были ученики.
Я повернула голову и посмотрела на своих одногруппников. Лидилла откровенно радовалась тому, что это случилось не с ней, Керр выглядел беспомощным, даже развел руками, поймав мой взгляд. А что они могли? Против Ининджера идти было совершенно бесполезно.
— Предлагаю дождаться полнолуния. Фей Дайре никогда не пропускает время Обращения, а потому точно будет здесь, — сказала Силенка. — И я попробую поговорить с ним.
Теперь, когда угроза больше не висела над ее братом, она выглядела гораздо увереннее. Я сжала зубы. Добрая, светлая, приветливая? Да она такая же, как и все. Неудивительно, что я не смогла сразу же почувствовать к ней приязнь. Главное — спрятать собственные грешки. Остальное — неважно.
Я была уверена, что ангел не просто так взял с меня такое обещание. И я от всей души надеялась, что Фей откажется, и Ининджеру и его любимчикам придется остаться ни с чем.
— Надеюсь на тебя, — тепло улыбнувшись Силенке, вымолвил Ининджер. — Уверен, Фей Дайре поймет необходимость такого шага и возьмет со Стилгмар другую клятву.
Раздражение мое достигло апогея.
— Разрешите, я вернусь на свое место? — спросила я.
Ининджер перевел на меня взгляд.
— Раз уж моя судьба решается без меня, я думаю, мне можно вернуться на свое место, — сказала я, глядя в его мертвые глаза.
Я не пыталась скрывать чувства. Они вели себя, говорили и смотрели на меня так, будто я — пустое место, пешка, которой, в случае чего, можно и пожертвовать.
— Решается не твоя судьба, Стилгмар, — сказал Ининджер, пытаясь — я видела на его лице следы прилагаемых усилий — говорить мягко. — Решается судьба мира.
— Моя судьба не имеет никакого отношения к судьбе чужого мне мира, — сказала я резко. — Вы можете меня отчислить хоть сейчас. Я с удовольствием вернусь домой, мне есть, чем там заняться. Но раз уж я здесь и я учусь, я прошу только одного. Дайте мне шанс проникнуться уважением к миру, которому я отдаю часть своей жизни. Я уже чуть не умерла здесь, поверьте, я не так часто сталкиваюсь в своем мире со смертью. И если уж мне предстоит возвратиться в мир, который меня чуть не убил, позвольте мне самой сделать этот выбор.
Я помолчала.
— Я помогу вам с одним условием.
Ининджер приподнял бровь.
— Ты не можешь выдвигать условия Мастеру правления.
— Пусть говорит, — неожиданно поддержал меня Лакс. — Я слушаю тебя, Стилгмар.
— Мое условие такое: после возвращения из мира Дайтерри — при любом раскладе — я прошу своего Патрона вернуть меня в Солнечный мир. Навсегда. Я знаю, что это возможно.
Лакс задумался. Я знала, что больше всего на свете он хочет избавиться от моего присутствия, как напоминания о том, что я сделала в Снежном мире. Я знала, что подвожу Аргенту, судьба которого теперь и так висела на волоске — ведь, если подтвердится моя вина, накажут не только меня, но и его, как Патрона, как учителя, как опекуна. Но я знала, что я ни в чем не виновата. Аргента найдет себе другого ученика, а мне… Мне уже осточертели эти Патроны, Протеже, миры и Ворота.