Ближе некуда (СИ)
После второй практики до полнолуния останется всего ничего, и мне в голову все чаще приходила мысль о том, что я могла бы вернуться домой. Вот только что делать с лихорадкой, которая тогда меня ждет? Я попыталась расспросить о ней Аргенту, но он увиливал от темы и говорил только об учебе.
Пока Аргента рассказывал мне о том, как бушевала на совете сарра Риангмар — ей из-за удлинения рабочей недели придется пропустить посиделки в книжном клубе и встречу общества любительниц домашнего вязания — мысли мои плясали вокруг вчерашнего визита доктора.
Сразу после того, как меня вырвало ледяной водой, в палату наведался врач, мужчина лет пятидесяти, уверенный в себе и в своих знаниях. Взяв меня за руку, он пощупал пульс, заглянул мне в глаза и проникновенным голосом сообщил, что «имеем мы дело с классическим случаем переноса душевных метаний в телесные страдания».
Доктор рассказал мне то, о чем я слышала и на Земле. Читала в какой-то книге об интересном, но жутком эксперименте с внушением. Суть была такова: человека укладывали на кушетку и завязывали глаза. Затем объясняли, что сейчас ему на руку выльют небольшую дозу уксусной кислоты, и на коже образуется ожог. Человеку объясняли, как будет выглядеть ожог, и какую боль он будет причинять.
Уж не знаю, что заставило испытуемого согласиться на такое, но он согласился.
После объяснений экспериментатор выливал на ладонь жертвы немного обычной воды. Человек начинал кричать от боли и пытаться вырваться, и на его ладони по прошествии времени образовывался ожог, в точности совпадающий по описанию с тем, о котором ему рассказывали.
Похоже, сказал доктор, у меня с моими кошмарами выходит та же история. В какой-то момент я внушаю себе, что все вокруг — реально, и тело послушно воспринимает мою команду. К сожалению, медицина этого мира не может помочь мне избавиться от кошмаров. Не страшась врачевать тела инопланетян, здешние эскулапы все как один отказывались лечить инопланетные души.
Доктор предложил временное облегчение — таблетки, подавляющие сны. Вчера со мной провели несколько необходимых процедур, и если они покажут то, что должны показать, сразу после занятий с Аргентой мне принесут лекарство.
Я просто не могла быть сосредоточенной.
— Тебя выпишут послезавтра, — сказал Аргента, наконец, захлопывая книгу. — Я оставлю тут учебник, на закладках — мои пометки. Почитай, пожалуйста, о технологиях Миламира. Я думаю, тебе там будет проще всех. В твоем мире Миламир был бы образцом мира стимпанк.
Как я уже упоминала раньше, ни Аргента, ни Силенка, хоть оба и заходили ко мне каждый день, о событиях в Дайтерри не говорили, в откровения не пускались. И в этот раз мой Патрон держался немного отстраненно, как будто и не было той вспышки гнева в присутствии ангела.
— На этот раз на практику с вами пойдет один из Патронов группы, — добавил Аргента небрежно. — Решили так на заседании. Ну, пойду. Вижу, тебе уже пора принимать лекарства.
В палату уже в который раз заглянула молоденькая медсестричка, и, попрощавшись, Аргента ушел.
По медицинским законам этого мира я имела право сама выбирать тех, кому позволено будет знать мой диагноз, состояние и назначения. Я решила, что о кошмарах не должен знать даже Аргента. Потому медсестра и заглядывала в палату — ждала, пока уйдет мой Патрон, чтобы рассказать мне о результатах и дать таблетки, если все будет в порядке.
— Доктор поручил передать вам, что анализы хорошие, и вы можете начинать прием, — сказала она, передавая мне флакон. — Здесь двадцать таблеток. Курс лечения составляет двадцать дней. Постарайтесь к окончанию курса прийти сюда, чтобы снова сдать анализы и получить, если нужно, еще таблеток.
Всего двадцать? Ну, почему не сто?
— А почему сразу не дать мне таблеток, например, на лунный месяц? — спросила я.
Но она только пожала плечами.
— Мое дело — сообщить Вам решение, сарра. Назначение делает доктор, не я.
Вздыхая, я поблагодарила девушку. Она ушла, и я уселась на кровать, сжимая в руках флакон и думая о том, что будет дальше. Могла бы я всю жизнь провести на таблетках? Теоретически — чисто теоретически, да-да — могла бы. Обращаться к нашим врачам на Земле я боялась. Даже этих таблеток я боялась, потому как знала из Интернета, что все лекарства, которые влияют на психику, могут в конечном итоге свести с ума.
Только вот что для меня хуже: сойти с ума от таблеток или в один прекрасный день захлебнуться во сне просто потому, что дурацкий организм примет призрачное утопление за настоящее?
Налив в стаканчик воды из крана — в палате была своя ванная комната — я вытряхнула в ладонь шестиугольную таблетку желтого цвета. Надеюсь, поможет. Я кинула таблетку в рот, проглотила и запила водой.
Флакончик обосновался пока в моей тумбочке. Таблетки надлежало принимать раз в день, так что особых трудностей с этим, как я думала, не будет. Мне могла бы их каждый день приносить медсестра, но я попросила доктора отдать мне флакон сразу. Через несколько дней меня все равно выпишут, какая разница, когда он ко мне попадет. Я почему-то думала, что за лекарство нужно будет заплатить, но проблема решилась сама — Школа выделяла деньги на лечение пострадавших в прыжках учеников, так что стоимость лекарства будет вычтена из тех средств.
Оставшиеся дни прошли как обычно, за исключением того, что спала я теперь как убитая. Это меня радовало. Я почти убедила себя в том, что могу жить и без снов, и только навязчивая мысль о том, что кошмары вернутся, как только я перестану пить таблетки, не давала мне покоя.
В день выписки за мной пришли Аргента и тетушка Раштлек. Она сердечно обняла меня и сказала, что рада. Только теперь мне придется сменить одежду, так как после болезни я немного сбросила вес, и вещи будут сидеть некрасиво. Мы обязательно сходим с ней на рынок, как только я окончательно приду в норму.
Но пока приходилось довольствоваться тем, что есть. Аргента заблаговременно предупредил меня о том, что придется сегодня вечером ехать во дворец, так что я не удивилась, увидев на своей кровати почищенный и выглаженный серый костюм. Правда, облачившись в него, я увидела, что, и правда, похудела. Заверив тетушку, что от ее пирожков с кагцве я скоро снова наберу сброшенные килограммы, и покупать новую одежду не придется, я подвернула пояс юбки, чтобы она не сползала и быстро перешила пуговицы на пиджаке. Уж шить-то я умела, благо выросла в городке, где иголку с ниткой могла держать в руке любая девчонка.
— Там будут все Патроны группы, в том числе и той девушки, что отчислилась, — сказал Аргента, когда мы уселись за столом поужинать перед выходом. Сам он выглядел отлично, как всегда. Уложен, причесан, одет с иголочки. — Лакс будет председателем, Сибиг — секретарем. Силенка, Яр, их Патрон. Приглашены еще несколько наблюдателей со стороны, но даже я не знаю, кто такие. Ангелы тоже обещали прислать кого-то из своих на совет, но, если мы разберемся сами, обойдется без их участия.
Он вздохнул.
— Ну, и, возможно, придет Ининджер. Хотя он очень занят сейчас, и я надеюсь, что он просто не успеет. Иначе…
Я помолчала, допивая последние капли молока из кружки.
— Ты ведь расскажешь мне по пути, в чем там дело?
Он пожал плечами.
— Это запрещено. Не могу. Ты же заметила, что я не обсуждал это с тобой в больнице. Патронам запрещается общаться с Протеже на такие темы. Хотя, признаю, речь идет о моем статусе.
Мы покончили с ужином и поспешили на выход. До дворца по негласному уговору решено было пройтись пешком. Я была не против — доктора рекомендовали мне в первые пару недель помногу двигаться, ходить, делать гимнастику, чтобы мышцы и нервы окончательно срослись. Прогулка пошла бы только на пользу.
Мы вышли в прохладный вечерний воздух и направились ко дворцу. На улицах было достаточно многолюдно, и поговорить все равно бы не удалось, потому я молчала и думала о своем. Мой Патрон тоже, и, могла поклясться, его размышления вовсе были не радужными. Лицо Аргенты хмурилось, брови топорщились от раздумий, плечи то и дело поднимались и опускались от беззвучных вздохов. Я старалась не обращать на это внимания, разглядывала дома, мимо которых мы проходили, случайных прохожих и шестилапых собак на поводках. Я не хотела испытывать сочувствия. Не хотела.