Король гнева (ЛП)

Боже мой.
Я резко вдохнула.
Когда он сказал «многоцелевое помещение», я представила себе доски и серый промышленный ковер. Теоретически, я знала, что в Вальгалле не будет ничего такого обычного, но ничто не могло подготовить меня к открывшемуся передо мной зрелищу.
Он превратил комнату в планетарий.
Нет, не планетарий. Виртуальную галактику.
Блестящие звезды рассыпались по парящим стенам и потолку и кружились под нашими ногами. Созвездия усеивали «небо», включая Андромеду, Персея и характерную форму песочных часов, от которой у меня перехватило дыхание.
Орион. Мое любимое.
— В Нью-Йорке нельзя увидеть звезды, — сказал Данте. — Поэтому я привез звезды к тебе.
В моем горле образовался комок эмоций. — Как ты...
Он проследил за моим взглядом до Ориона. Он сверкал впереди и в центре, сияя ярче остальных.
— Я разговаривал с твоей сестрой. Она сказала мне, что он твой любимый. — Он провел меня в комнату. — Очевидно, ты не могла молчать об Орионе, когда была моложе. Это ее слова.
Агнес сказала бы это.
Лицо Данте смягчилось с нехарактерным намеком на неуверенность. — Тебе нравится?
Я переплела свои пальцы с его, моя грудь неописуемо сжалась. — Оно идеально.
За последний месяц у нас было более полудюжины свиданий. Они были самыми разнообразными: от пышных, таких как вертолетная прогулка после молочных коктейлей и ночная поездка на Бермуды, до обычных, таких как прогулка по рынку Челси и шоу в Comedy Cellar.
Но ни одно из них не поразило меня так сильно, как сегодняшнее.
Тот факт, что Данте пошел на то, чтобы устроить это и посоветоваться с моей сестрой, когда он мог бы легко отвести меня в планетарий вместо этого... это затронуло ту часть меня, до которой я не думала, что кто-то может добраться.
Его плечи расслабились, и он сжал мою руку в молчаливом ответе, пока мы шли к центру комнаты, где нас ждала куча одеял, подушек и ужин.
Я опустилась на бледно-голубую подушку, а Данте взял в руки бутылку с вином. Это было...
— Domaine de la Romanée Conti, — подтвердил он. Данте откупорил знаменитое красное и разлил его в два бокала. — Любезно предоставлено сомелье клуба.
Известное своим высоким качеством и ограниченным производством, Domaine de la Romanée Conti, или DRC, было одним из самых дорогих вин в мире. Средняя бутылка стоила до двадцати шести тысяч долларов.
— Выставляем большие пушки, — поддразнила я. — Данте Руссо, ты пытаешься произвести на меня впечатление?
— Зависит от обстоятельств. — Он протянул мне бокал и смотрел, как я делаю маленький глоток. — Получается?
Богатые ароматы ягод, фиалок и кассиса ворвались на мой язык, смешиваясь с тонкой минеральностью и сложной землистостью.
Текстура. Мощный. Элегантный.
Неудивительно, что люди готовы выложить большие деньги за бутылку. Это было лучшее вино, которое я когда-либо пробовала.
— Да, — сказала я, уже пьянея от одного глотка и едва начавшейся ночи. — Очень хорошо.
— Тогда хорошо. — В его глазах заплясало веселье, когда я вернулась за второй порцией. — Ты покраснела, mia cara.
Я была очень чувствительна к красному вину, поэтому обычно предпочитала белое и розовое. Даже от них мое лицо становилось пунцовым после одного-двух бокалов, но DRC было слишком изысканным, чтобы тратить его впустую.
— Это не моя вина, — сказала я, смущаясь. — Это танины.
— Это восхитительно. — Он провел большим пальцем по моей раскрасневшейся щеке.
В животе у меня разлилось тепло.
Ворчливый, задумчивый Данте вырос во мне за последние несколько месяцев. Но милый, игривый Данте? Он был криптонитом для моего сердца.
После ужина я натянула на нас одеяло и положила голову на плечо Данте, наполовину сонная и наполовину под кайфом от свидания. Он обхватил меня рукой за талию, прижав к спине.
Звезды мерцали над нами, как бриллианты на полуночном бархате. Это были проекции, но они выглядели настолько реальными, что я почти поверила, будто мы находимся где-то в пустыне, наблюдаем за небом и слушаем тишину.
— Когда я была маленькой, родители брали нас в поход. — Я не знала, откуда взялись эти слова, но они были как нельзя кстати. — Отец садился за руль, мама брала с собой слишком много закусок, а мы с сестрой пытались разглядеть на дороге номерные знаки как можно большего количества штатов.
  
Я ненавидела жуков и не была большой любительницей отдыха на природе, но мне нравились эти поездки, потому что мы ездили всей семьей. С тех пор мы перешли на лето в Сан-Тропе и Рождество в Сан-Барте, но я скучала по простоте наших первых семейных отпусков.
— Ночью, когда мы должны были спать, мы с Агнес тайком выбирались из палатки и считали звезды, — продолжала я. — Мы притворялись, что это люди, живущие в небесном царстве, и придумывали для всех них истории.
— Есть интересные? — улыбнулась я. — Много. Один замышлял свергнуть правителя королевства. У другой был роман с самым доверенным охранником ее ужасного мужа. Падающие звезды были людьми, которые были изгнаны и сброшены на землю.
Смех Данте вибрировал по моему телу. — Звучит как мыльная опера.
— Мы были детьми. У нас было активное воображение, ясно? — Я толкнула его ногой. —Только не говори мне, что ты никогда не придумывал истории о том, что тебя окружает.
— Жаль разочаровывать, но мое воображение не так хорошо, как твое. — Он рассеянно провел большим пальцем по моему бедру. — Моя семья никогда не ходила в походы. Мой дед был сугубо курортным или частным человеком. Он не хотел, чтобы мы с Лукой потеряли связь с нашей культурой, поэтому каждое лето отправлял нас с Гретой в Италию. У нас были дома по всей стране. Рим, Тоскана, Милан... каждый год мы посещали разные места.
— Какое твое любимое место в Италии?
— Вилла Серафина. — Поместье его семьи на озере Комо. — Озеро, сады... двенадцатилетняя я думал, что это волшебно.
— Там будет проходить свадьба, — пробормотала я. — Не могу дождаться, чтобы увидеть это.
Мы должны были остаться там в течение месяца, предшествующего церемонии. Я видела только фотографии, но даже через экран от этого места захватывало дух.
— Да. — В голосе Данте прозвучала странная нотка. — Где будет проходить свадьба.
— Все будет идеально. Моя мама не хотела бы, чтобы было иначе, — сухо сказала я. Она сводила меня с ума бесконечными звонками по поводу цветов, посуды и тысячи других деталей, которые ей не следовало бы контролировать, но я не ожидала ничего меньшего. Я был ее последней возможностью устроить грандиозную свадьбу. — По крайней мере, мой отец не донимает меня по поводу узоров на фарфоре. Он получил ту дату, которую хотел. Это все, что его волнует.
— Восьмое августа. Дай угадаю. Это дата, когда он заработал свой первый миллион.
Я рассмеялся. — Близко, но не совсем. Восемь — его любимое число.
Большой палец Данте сделал паузу, прежде чем продолжить ласкать мою кожу. — Число восемь? Правда?
—Да. — Я зевнула. Ничто так не усыпляет, как вино и секс, а сегодня у меня было и то, и другое. — Это счастливое число в китайской культуре, потому что оно ассоциируется с богатством. Когда мои родители искали дом, они специально искали места с восьмеркой в адресе. Мой отец очень суеверен в таких вещах.
— Я бы никогда не догадался. — Тон Данте стал холодным, как всегда, когда мы обсуждали моего отца.
Я подняла голову. На его лице появилось растерянное выражение, но оно исчезло, когда он увидел мой взгляд.
— Тебе не очень нравится моя семья. — Я заметила это еще во время нашего ознакомительного ужина, но с тех пор это становилось все более очевидным.
Каждый раз, когда я упоминала о своих родителях, лицо Данте закрывалось, и я чувствовала, как он мысленно отстраняется.
Когда мы приехали в Бостон на Рождество, он проводил большую часть времени в общении, бросая взгляды и отвечая односложно. Это были самые неловкие четыре дня в моей жизни.
— Мне не нравятся многие люди, — сказал он уклончиво. — Но если быть честным, мы с Фрэнсис никогда не станем лучшими друзьями. У нас разные... взгляды на жизнь.