Самозванец 3. Песнь червоточин (СИ)

Девушка привыкла к машинам с частным воителем, а тут — попутка. Даже будучи одарённой менталисткой, она могла испытывать опасения от подобной сомнительной авантюры. Даже не из-за страха, а из брезгливости и непонимания, чего можно ожидать от подобных испытаний.
— Да. Но не переживай. Возможно, нас наградят за то, что мы почистим остров от сутулых псин.
— Думаешь?
— Могу надеяться. Помнишь журналистку, которая нередко мелькает в нашем кампусе, статейки каверзные про Героев пишет, вытряхивает нижнее грязное бельишко не только студентов, но и администрации, а ещё…
— Линнея Харрис, — почти прорычала Ляся. — Знаю эту жучку. Прошлась по мне как-то очень нелестно в самом начале пребывания в Школе. И без неё было тошно, а она…
Ляся мотнула головой, будто отряхиваясь от воспоминаний.
— Значит, ты её большая фанатка, — усмехнулся я. — Не знал, не знал. Так вот, она с утра приедет на острова, ими владеет семья Харрисов уже много веков.
Ляся аж сдвинулась, отдаляясь от меня и распахивая огромные карие глазищи. Нелепо похлопала ресницами и вернулась в исходное положение.
— И ты не сказал?
В голосе было столько возмущения и драмы, что я не нашёл ничего лучше, кроме как расплыться в улыбке и развести руки. Никогда не умел правильно реагировать на возмущения прекрасного пола, но в этот раз, кажется, угадал.
— Не то чтобы это что-то меняло, — замешкалась она, — но просто… Линн Харрис — опасная бестия. Не хотела говорить, но до открытия Школы у нас уже были с ней… пересечения. Она пробегалась по личности моего отца…
— Задолго до того, как это стало мейнстримом? — уточнил я, и Ляся сосредоточенно кивнула.
— Мы, конечно, всё утрясли, претензий нет ни с одной из сторон, но если б я знала, что эти острова принадлежат ей, то сразу бы вычеркнула их из списка возможных.
— Это отличный шанс для нас, — пояснил я, — оно повышенной сложности, и добираться неблизко, поэтому его никто не брал. Но мы можем срубить достаточно баллов, ведь каждый остроклык — дополнительный балл. А Агата — шарит за животин. Она наш козырь. Глупо было бы упустить такую возможность.
— А ты стратег, Канто Алан Рэй, и дипломат. Как всё вывернул, что мне теперь тоже не кажется это дурной затеей.
Дальше ехали молча, пока Ляся в какой-то момент не задремала. Через полчаса она даже уткнулась головой мне в плечо. Не стал её беспокоить и просто продолжил смотреть в окно. Впереди нас ждала пересадка на аквабус, который домчит нас как маршрутка, но по воде до главного острова.
И когда пришло время выходить, было даже жалко её будить. Но она проснулась сама, от голоса диспетчера и гомона остальных пассажиров.
Свежий солоноватый морской воздух показался блаженством после долгих часов дороги.
— Стану богатым и перееду жить к морю, — заявил Шен, потягивая мышцы. — И бабулю перевезу. Её костям будет полезно солнышко.
— А я бы не хотела, — скептически осматриваясь вокруг, произнесла Ляся. — Кожа слишком светлая, сгорать буду постоянно.
Конечная остановка упиралась чуть ли не в пляж, где под тёплым, но уже не таким ярким солнцем, орали чайки. Здесь было значительно теплее, чем в районе, где находилась Школа. Будто и не осень была вовсе, а самое настоящее лето.
Очки пришлись как нельзя кстати — они и скрывали наши лица и позволяли глазам расслабиться, избавляя от необходимости щуриться. А вот в капюшонах было жарко, хотя это тоже позволяло не получить тепловой удар.
Всё изменилось, когда мы вышли на воду. Ветер и прохлада тут же окутали нас. Шен и Агата перебрались с открытой палубы внутрь. Возможно, Шен просто хотел опять окружить девушку вниманием, уводя от надоедливых взглядов остальных пассажиров.
Крытая палуба вмещала до сорока пассажиров, однако нас было вполовину меньше. На открытой в итоге остались только мы с Лясей.
— Промокнешь, — предостерёг, глядя, как девушка подставляет лицо брызгам воды.
Проигнорировав мои слова, она вдруг сказала:
— А может, не так и плохо жить у воды. Я, конечно, сгорю на фиг, но всё равно приятно. И смотри, там, кажется, дельфины.
 
По-детски радостный блеск в глазах выдавал в ней тонкую натуру, желающую казать несгибаемой. И большую часть времени ей удавалось. Но не сейчас.
— Посмотри, как резвятся, — она указала рукой на горизонт, и мне стало не по себе.
Не знаю, что именно сработало: чуйка или общая подозрительность. Зрение у Героев после раскрытия Печатей стало острее, чем у большинства людей, но к самим силуэтам прикопаться было достаточно сложно, но то, как «дельфины» двигались, вызывало какой-то животный страх.
Ляся уже сместила взор на птиц, кружащих в небе, а я прилип к периллам. «Дельфины» выныривали и погружались в воду как-то очень ритмично. Не скажу, что так не бывает, ещё как бывает, они могут выдавать синхронные шоу с лёгкостью и изяществом, но эти существа, казалось, шли в сцепке. И причём, двигаясь от нас, становились ближе, когда опять выныривали. Может, это оптическая иллюзия заставляла верить, что они приближаются, а может — нечто иное вводило в заблуждение.
Но спустя несколько секунд убедился, что они шли прямо на нас.
— Зови Агату! — скомандовал я. — И уведи того бедолагу в салон, — кивнул на мужичка, решившего покурить с палубы.
Ляся, как это часто бывало, не стала задавать глупых вопросов, лишь кивнула и подчинилась. Я ценил в ней не только способность сохранять самоконтроль в ряде ситуаций, но и умение довериться и не терять драгоценное время в экстренных ситуациях.
Агата ожидаемо появилась вместе с Шеном.
— «Нащупай» существ, которые там плывут, — попросил я, обращаясь к Агате.
— Дельфинов, что ли? — удивилась она, но спорить не стала и попробовала «выйти на связь».
Когда глаза девушки округлились, а брови поползли вверх, понял, что догадка верна.
— Это не дельфины. Это вообще не «они». Это «оно»… — она выдохнула эти слова с некой долей восхищения и трепета.
Существо, кажется, почувствовало контакт, и вместо того, чтобы продолжать дурить нас образами дельфинов, с глубоким тяжёлым звуком всепоглощающей воды начало подниматься на поверхность.
Нас обдало брызгами, судно шатнулось, люди в кабине заволновались, но Ляся пока была способна их сдержать, успокаивая силой Печати Разума. Из пучины вынырнуло огромное бесформенное существо со множеством щупалец, которые меняли форму от простых кальмароподобных отростков до подделок на дельфинов.
— Кажется, наш морской зверёныш — твой дальний родственник, — с усмешкой произнёс я, косясь на Шена. — Тоже форму меняет и щупальца свои суёт куда не надо.
Шен хохотнул, а Агата осталась серьёзной. И когда существо вдруг «выпрямилось», возвышаясь над уровнем моря примерно на три-четыре этажа, уже и мне стало не до шуток. Пористая структура его бесформенного тела представляла собой кошмар трипофоба. Маленькие бесчисленные отверстия, видимо, представлявшие собой поры его «кожи», то увеличивались в размерах, то сжимались. А когда существо раскрыло несколько десятков глаз, моргая и рассматривая, остановившееся перед ним судно, стало по-настоящему жутковато.
Ожившая кухонная губка с тентаклями, способными менять форму, с мерным посвистывающим урчанием изучала нас, а мы его.
Хотелось бы сказать: «Приснится же, блин, такое», но, к сожалению, я не спал. Для уверенности даже ущипнул себя за руку, но «выйти из Матрицы» не получилось. Маленькие цепкие глазки проявлялись не во всех дырочках, но я уже насчитал не меньше двух десятков. Они открывались и закрывались не синхронно, а вразнобой. Возможно, даже перемещались между отверстиями в коже.
— Оно древнее… — вдруг выдала Агата. — Очень древнее. И скорее не животное, а почти божество. Не настоящее, а вроде Кракена. Только во плоти…
— Не получится сказать ему, что мы пришли с миром? — уточнил, уже зная ответ.
Она мотнула головой.
— Он ближе к людям, чем к зверям, и легко от меня закрывается в силу возраста и… Не знаю, может, сначала хочет изучить нас, а уже потом сожрать.