Мой сводный чёрт (СИ)

— Не хочешь идти? — пальцы Ромы погладили за левым ушком. Стало так приятно, что я в спине прогнулась.
— Не знаю. Не могу не пойти. Она же моя мама… Но не знаю даже, что мне надеть, — призналась я.
— У моей мамы… платья остались.
— Ром, — я отодвинулась от парня и заглянула в его лицо, — мне кажется, что это плохая идея. Ведь это вещи твоей матери.
— Всё равно их уже никто носить не будет, — парень болезненно улыбнулся. — Вещи новые, мама так и не успела их надеть.
— А твой отец? Как он отреагирует?
— Он-то? — улыбка Ромы походила на оскал. — Он женится, малыш. Ему плевать. Пойдём.
Парень не стал ждать моего ответа. За руку, на буксире, потащил меня вдоль коридора в самый конец. В это комнату я ни разу не заходила. Даже не пыталась заглянуть. Не подозревала, что она принадлежала Роминой маме.
Рома открыл дверь. Толкнул её. И замер, зажмурив глаза. В странном порыве шагнула к нему и обхватила руками вокруг торса. Погладила ладошками по спине. Напряжённые мышцы немного расслабились. Парень выдохнул. Медленно открыл глаза и окинул взглядом комнату.
— Не заходил сюда после её смерти, — на грани слышимости уронил он. — Не мог.
— Мы можем уйти. Тебе не обязательно…
— Нет. Я хочу… Хочу вспомнить…
Рома шагнул в комнату, заставив меня разжать кольцо рук. Втянул воздух, выдохнул. Заметила, как снова напряглась спина. Он сжал и разжал кулаки, медленно, очень медленно поворачивая голову и рассматривая комнату. Я не смела шевелиться, боясь нарушить этот момент. Жизненно важный для него.
Рома прошёл к столу, провёл по нему пальцами. На столе стояла рамка. Увидела, что на фотографии были запечатлены родители Ромы. Парень коснулся холодного стекла. Провёл, будто оглаживая овал лица мамы. Я сглотнула ком слёз.
Не шевелилась, наблюдая за тем, как парень ходит по комнате, касаясь поочерёдно вещей. Он подошёл к шкафу, открыл и достал платье изумрудного цвета.
— Наденешь? — повернул ко мне вешалку. — Мама его не надевала. Оно подойдёт к твоим глазам.
— Ромочка, я не могу быть уверена, что это хорошая идея, — я затопталась на месте, чувствуя себя неудобно.
— Малыш, — Рома преодолел расстояние между нами, — примерь, пожалуйста.
— Ты точно этого хочешь, Ром? — подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке. — Это ведь память о ней.
Парень повернул голову и прижался губами к моему запястью. После носом потёрся, щекоча дыханием тонкую кожу.
— Точно.
Я забрала из его рук платье. Зашла за дверь шкафа и быстро скинула ночную одежду. Надела платье, но застегнуть молнию не смогла.
— Не дотягиваюсь, — повернулась к Роме спиной, выходя из-за двери.
Парень быстро провёл пальцами по спине и застегнул быстро молнию. Я повернулась к зеркалу и замерла. Платье село идеально. И Рома был прав. Оно делало цвет моих глаз глубже и насыщеннее.
— Останешься в нём? — парень положил руки мне на плечи и губами прикоснулся к щеке.
— Если можно, — ладошками провела по бёдрам.
— Пойдёшь завтракать? — перевёл тему разговора.
— Пока не хочу. Мне в душ нужно.
Рома кивнул. Я молча покинула комнату, желая дать ему ещё время побыть там, где жила его мама. Приняла душ, вымыла голову и сделала укладку. Чуть помедлив, достала тушь и накрасила ресницы. Когда надела платье, в комнату постучались.
— Да, — борясь с молнией, пропыхтела я.
— Доброе утро, Полина, — в комнату вошёл Олег Леонидович. Замер, увидев платье на мне. Я испугалась его взгляда. Решила, что он потребует снять его сейчас же. Но мужчина прикрыл глаза и выдохнул. — Давай помогу.
Застегнул платье. Застыл за спиной, смотря на моё отражение.
— Ты очень красивая, — улыбнулся.
— Спасибо, — смущённо кашлянула.
— Света сказала, что ты не хочешь идти на празднование, — положил руки на плечи, чуть сжал.
— Она меня не так поняла, — повел плечом. Не любила, когда кто-то стоял за спиной. Развернулась к мужчине лицом.
— Пойдёшь?
— Пойду. Куда мне деваться? — опустила взгляд в пол.
— Полина, ты не обязана идти. Если нет желания, можешь остаться дома. Никто не принуждает.
 
— Если мы будем одной семьёй, я не хочу потом слышать упрёки о том, что я не пришла на свадьбу, — я дёрнула уголком губ, невольно повторяя жест Ромы. — Когда мы выходим?
— Через два часа, — Олег Леонидович отошёл от меня к двери. — Тамара Викторовна сказала, что ты ещё не завтракала. Покушай, потому что в ресторан мы только вечером приедем.
— Хорошо. Спасибо.
— Тебе очень идёт платье, — взгляд мужчины снова потяжелел. Он ушёл, а я растерянно захлопала глазами. Было стойкое ощущение, что он узнал платье погибшей жены. Но ведь Рома сказал, что она его не носила.
На кухне была только Тамара Викторовна.
— Привет, красавица, — она тут же заулыбалась. — С каждым новым днём всё красивее и красивее становишься. Хорошо отдохнула.
— Здравствуйте. Да. Жаль, что нельзя было ещё остаться. Я бы с радостью пожила некоторое время там.
— Не переживай, ещё съездите обязательно, — Тамара Викторовна поставила передо мной чашку чая тарелку с двумя пирожками. — Приятного аппетита.
— Спасибо большое. Вы очень вкусно готовите, — накинула на плечи шаль, чтобы не испачкать платье.
— Это хорошо. Может, ты есть лучше станешь, — женщина покачала головой. — Худенькая такая.
— Я не всегда такой была, — я вымученно улыбнулась. — Я заедала стресс и переживания. И в четырнадцать лет я весила девяносто, — смотрела в стол, боясь увидеть сочувствие или брезгливость на чужом лице. — Надо мной издевались. И я решила взять себя в руки и похудеть. Перестаралась.
— Анорексия? — я кивнула. — Ты молодец, Полина. Сильная девочка. И очень красивая.
— Спасибо, — я искренне улыбнулась.
Женщина не стала развивать болезненную для меня тему. Но я уверена, что больше ничего не скажет про мою худобу.
Я доела свой завтрак, когда на кухню зашёл Рома. Если бы я жевала, то подавилась бы. Божечки! Какой же он был красивый. В чёрных штанах, чёрной рубашке и с подтяжками. Смотрела на него во все глаза. Это настоящее преступление быть настолько красивым!
— Ох, — вздохнула Тамара Викторовна, — где моя молодость? Пойду, мужу позвоню.
— Так, дети, — на кухню в ту же минуту вошёл Олег Леонидович, — выдвигаемся. Фотограф уже приехал. Света ещё одевается, идите, вас пока сфотографирует.
Мы с Ромой вышли во двор дома, где стояла женщина с фотоаппаратом в руках. Следующие двадцать минут нас с парнем фотографировали. После ЗАГСа мы поехали на набережную. И я впервые увидела море. Заворожённая его красотой, не могла отвести взгляд от волн, омывающих памятник, восстающий из воды. Море пахло невероятно. И цвет его был безумно похож на цвет глаз Ромы, не отходящего от меня в этот день больше чем на несколько метров.
В ресторане гостей было немного. Я не знала никого, поэтому жалась к Роме и наблюдала за тем, как мама со счастливой улыбкой принимает поздравления.
— Она счастлива, — обратилась к парню. — А твой отец не очень.
— Ты уверена, что твоя мать снова не играет на публику?
— Мне хочется в это верить, как всегда, — грустно улыбнулась я. — Я надеюсь, что про беременность она не солгала. Вроде живот видно было вчера. Не стала бы она такими вещами шутит, я думаю.
— Как знать, — Рома небрежно пожал плечами. — В любом случае уже ничего не изменить. Батя женился.
— В нашей стране существуют разводы, — подколола его я.
— Существуют, — резко крутанул меня, развернув к себе лицом. — Но тогда она увезёт тебя. От меня, — моё сердце замерло, как взгляд парня на моих губах. — Пусть я эгоист. Но я не готов тебя отпускать.
— Рома…
В груди пекло настолько сильно, что стало больно. Парень почти признался мне в любви. Уткнулась лбом в его плечо и застыла так, в очередной раз чувствуя, что чувствую умиротворение и спокойствие лишь рядом с ним. Только тогда, когда крепкие руки скользят по спине, а в волосы на макушке врезается его частое дыхание.