Фаворит смерти 3 (СИ)
Или у меня опять начинается паранойя? Обстановка и натянутые нервы не способствовали спокойному потоку мыслей. Да еще это темнота.
«Уничтожь их всех», — повторила Смерть.
И я начал действовать.
Магические конструкты доставал из глубин память, причем, как мне показалось, не из своей.
Складываясь с моей сущностью, они обретали какие-то патологические, кривые формы. Слишком отвратительные, чтобы быть правильными.
Но Смерть лишь довольно кивала:
«Бей! Бей! Бей!»
Я швырнул один несуразный конструкт. И убедился — он был поистине страшен. Одного демона развоплотило в считанное мгновение. Он растворился во тьме, словно облитый кислотой.
Увидев это, другие бесы истошно загудели:
— Мой? Мой? Мой?
Теперь самоуверенность и злость сменились страхом и удивлением.
Я вновь ударил заклятием. И вновь уничтожил демона.
Потом еще одного.
Я ощущал небывалый подъем: подумать только — я убивал демонов собственными руками!
«Не зазнавайся!» — тут же одернула меня Смерть.
Очередной конструкт полетел вдруг мимо — демон ловко увернулся. И рванул ко мне.
Черт!
Я отпрыгнул в сторону. Еще один демон, видя, что я попал впросак, бросился на меня.
Мне только чудом удалось сотворить еще один конструкт и бросить его в демона.
Вспышка — и монстр растворился в воздухе.
Второй удар — и демон развоплотился прямо перед моими глазами, успев только щелкнуть огромными уродливыми челюстями.
Я вновь поднялся на ноги. И принялся раздавать гадам магические оплеухи.
Инфернальные твари уже не желали поймать меня — им хотелось поскорее убраться.
Пустив вдогонку последний конструкт, я с наслаждение стал наблюдать, как он испепеляет уплывающего прочь демона, помедлившего с бегством.
Наступила тишина. Я остался один.
«Куда теперь?» — спросил я у Смерти и вдруг почувствовал, что чертовски устал. От сотворения такого объема заклятий меня словно выжало как лимон.
Смерть не ответила.
Тогда я пошел наугад.
Я брел в темноте, не зная, куда иду. Может быть, и вовсе ходил кругами?
Но через какое-то время вдали показался призрачный белый огонек.
Уже понимая, что боятся нечего — что может быть страшнее демонов? — я двинул в его сторону.
Огонек оказался призраком. И он был не один. Россыпь душ, словно кто-то уронил рис на черное покрывало, виднелась в подобии долины. Я смотрел на это с удивлением и каким-то смешанным чувством. Ряды. Бесчисленные, ровные.
Я понял — это были все те, кто когда-то зашел за Барьер и погиб.
Изувеченные солдаты и генералы, раненые медики и простые парни, забравшиеся за границу каким-то неведомым образом. Тысячи лиц взирали на меня, беззвучно, не колеблясь. И у каждого можно обнаружить рану, от которой он погиб — у кого-то пробита грудь, у кого-то — раскромсана голова, кто-то — с небольшой черной дырочкой прямо между глаз.
Я шел мимо рядов, пораженный увиденным, не смея заглянуть им в глаза.
Сколько так продолжалось, я не знал. Ряды покойников все не сокращались, с каждым шагом открывались все новые и новые, и я шел, шел, шел…
В какой-то момент я даже стал проваливаться в гипнотическое состояние. Неужели я обречен блуждать среди них вечность? А может быть, я уже один из них и должен занять какой-то из рядов?
Нет! Я живой. Пусть и со Смертью внутри. Но живой. И вставать в один ряд со стоящими призраками я не собирался.
С этими мыслями я все шел вперед, как вдруг один из бойцов преградил мне путь. Отдав мне честь, он что-то беззвучно произнес.
— Что? — только и смог ответить я.
И вдруг прочитал на его нашивке на груди: «Фельдфебель первого ранга Константин Бобков».
— Евгения… — прошептал я, вспомнив знакомую фамилию.
И призрак переменился в лице — из ничего не выражающее маски она вдруг превратилась в удивление, которое быстро сменилось на боль.
— Она ваша дочь? — спросил я.
И призрак кивнул.
— Помогите мне выбраться отсюда, — прошептал я, едва не плача.
Призрак махнул мне рукой и повел через ряды покойников.
Мы плыли так, казалось, целую вечность, пока не оказались в странном месте. Темнота тут едва рассевалась и можно было различить общие черты. Однако вид был не самым красивым. Кости. Множество костей. Тысячи и десятки тысяч человеческих костей, сваленных в огромные ровные кучи.
— Что это… — только и смог промолвить я.
Призрак показал мне жестом — молчи!
А потом подошел к одной из куч и достал оттуда череп.
Протянул его мне.
— Зачем? — прошептал я.
Призрак показал жестом — открывание двери ключом.
И я взял череп.
Призрак показал жестом — закрой глаза.
И я закрыл.
* * *Когдав следующий раз открыл глаза, то передо мной стоял…
— Альберт Михайлович? — только и смог выдохнуть я, видя преподавателя.
Или это мне сейчас кажется? Магическая отрава добралась и до мозга?
— Да, я это я, — ответил Чернов. В тоне голоса ощущалось напряжение. — Решил связаться с тобой по поводу… — Чернов мельком глянул на Бартынов, уклончиво ответил: — По поводу нашего недавнего разговора — а Ольга сказала, что с тобой что-то не в порядке. И попросила приехать. Я так понял у вас с врачом беда? Найти не можете?
— Не можем, — кивнул Бартынов. — Если можете чем-то помочь — валяйте.
Чернов кивнул.
— У меня конечно не медицинское образование, но одно время я кое-что изучал некоторые трактаты и даже имел неплохой практический опыт…
— Ближе к делу! — начал нервничать Бартынов.
— Хорошо, — кивнул Чернов. — Вкратце расскажите мне, что случилось: характер повреждения, магические элементы, которые были задействованы, что-то, что, как вы считаете, будет мне полезно.
— Его ударили огненным шаром, каким именно — не разглядел. То-то сильно похожее на «Круг Жертвы». Я наложил как смог поддерживающие заклятие, но я в это мне спец.
— Вас понял, — кивнул Чернов.
И подошел ко мне ближе.
— Сейчас осмотрю рану.
Я начал вновь проваливаться в беспамятство. Это тут же заметил Альберт Михайлович и накинул на меня спасительную сеть заклятия. Полегчало. Боль отупила, сознание прояснилось.
— Спасибо, — кивнул я, облизывая пересохшие губы.
— Вы правы, — обратился к Бартынову Чернов. — Это «Круг Жертвы», да не простой, а с оттягиванием нижнего слоя.
— Что это значит?
— То, что надо очень хорошо поработать, чтобы… — Чернов глянул на меня, в глазах мелькнуло сомнение. Но он все договорил: — Чтобы спасти Максима.
— Тогда действуйте, док, — произнес Бартынов. — Я в вас верю.
— Хотел бы и я в себя так верить, — не весело ответил тот.
— Продержите его как можно дольше — я пока постараюсь найти хоть какого-то врача. Будь они все неладны!
Чернов кивнул. И принялся колдовать надо мной.
Но длилось это не долго. Проведя рукой и создав проекцию магического сканера, Бартынов задумчиво посмотрел на результат и произнес:
— Парень безнадежен. Его не спасти.
Глава 12
— Док, не надо бросаться такими словами.
Бартынов аж привстал с кресла. Его кустистые брови сдвинулись к переносице.
— Я говорю предельно честно, — ответил Чернов, и по выражению его лица стало понятно — так оно и есть. — Парень обречен.
Это повисло в воздухе.
Я слышал слова Альберта Михайловича, но мне было все равно — его слова не ранили меня. Я ощущал странное чувство умиротворения, которое наступает, за мгновение до того, прежде чем провалиться в сон. И только боль не давала мне окончательно отключиться.