Требуется помощница, или Светлая против Темного - 2 (СИ)

К счастью, это не Светлый. К несчастью, к нашему столику, приторно улыбаясь, приближается Ханар Морена.
Он не один, вместе со своей семейкой. Его отец, посол Делеса, консерватор до мозга костей, редко бывает дома, почти все время проводит в Грассоре. Ханар мотается по странам, как и его мамаша-низшая. Пренеприятнейшая баба. С мужем она забитая мышка, не смеющая сказать ему даже слово. Зато со слугами ведет себя так, будто они не люди. Помню однажды на приеме в посольстве мне довелось стать свидетелем одной отвратительной сцены. Сонора Морена отхлестала по щекам официантку за то, что та случайно пролила ей на платье бокал шнайса.
Психопатка.
Все трое ненавидят моего брата и надеются, что перемены не коснутся Грассоры, ведь за Грассорой может настать черед и Делеса. Хотя старший Морена мог бы быть лояльнее к Светлым. Если вспомнить, скольких фей он уже оттрахал и скольких еще собирается.
Аппетиты что у отца, что у сына одинаковые.
— О, какие Темные! Решили вырваться на выходные из Грассоры?
— А ты храбрый. — Я подаюсь вперед, не сводя с Ханара взгляда. — Не думал, что решишься приблизиться.
По правилам приличия надо бы подняться, но, боюсь, если я поднимусь, Ханар ляжет.
— Тебя все никак не отпустит? — Он криво усмехается, машинально оглядываясь.
На папочку.
Не Темный, а тряпка.
— Ханар, о чем это вы? — растерянно улыбается сонора Морена, худосочная жертва подтяжек и бесконечной диеты.
— Ваш сын использовал мою подругу и чуть не убил ее, — будничным тоном отвечает Кара.
Коварная. Всю семейку укатала одной короткой фразой.
— Глупости! — с пухлых губ соноры-вешалки срывается нервный смешок.
— Вы говорите о ком угодно, но только не о моем сыне, — с непоколебимой уверенностью в голосе заявляет посол. — Ханар никогда не переступал закон.
— Похвальный оптимизм.
Или скорее идиотизм.
— Ты тоже так считаешь, Ханар? — продолжаю я, жалея, что он не плавал вчера вместе с нами.
Вот кому бы я с удовольствием врезал. Бил бы, пока кулаки не посинели.
— Я хотел всего лишь поздороваться. Жаль, эта девка тебя окончательно испортила.
А вот это он зря.
Со своего места поднимается отец Кары. Он выше Ханара почти на голову, крупнее и шире в плечах. Под его взглядом Морена весь аж сжимается, становясь еще более мелким и жалким.
— Вы говорите о моей дочери, — ровно произносит де Ларра, но при этом с такой интонацией, что даже мне становится не по себе.
Ханар теряется. Морщась, опускает взгляд, и на помощь тут же приходит его папаша.
— Прошу простить нас, не будем вам мешать.
Обменявшись взглядами, мрачными и колкими, старшее поколение Темных расстается полюбовно. Морена уводит семью в другой конец зала, Эдвард возвращается за стол и сразу набрасывается на дочь:
— Ничего не хочешь объяснить? Когда это Ханар Морена успел стать твоим врагом?
— Когда воспользовался Джен, чтобы подставить Ксанора и бросить тень на его брата.
Видно, что Каре тяжело даются воспоминания, поэтому про дебильный план Морены рассказываю я. Де Ларра слушают, не перебивая. Только Эдвард с каждой минутой все больше мрачнеет, а Амелия становится все бледнее.
— Боги, ты ведь тоже могла пострадать! — наконец выдыхает она.
— Но ведь не пострадала. — Кара мягко касается ее руки, чуть сжимая дрожащие пальцы. — Я большая девочка и могу за себя постоять.
— И я тоже не дам ее в обиду, — обещаю я, но почему-то мои слова им не нравятся.
— У Кары есть кому о ней позаботиться, — нервно сминая салфетку, говорит Амелия.
Теперь всегда так будет? Все разговоры будут сводиться к их светлому любимчику?
— Не переживайте, я помню, — скрепя сердце заверяю сонору.
Думаю, не стоит уточнять, что ужин заканчивается дерьмово. Я так и не покорил сердце Амелии, не расположил к себе Эдварда. И если Виктор для них чуть ли не идол, то я что долбаный камень преткновения на пути к счастью их дочери.
— Завтра поговорю с отцом о Нарди, — обещает Кара после того, как мы, простившись, расходимся по аэрокарам.
— Боюсь, после сегодняшнего ужина он не захочет иметь с Хоросами ничего общего.
 
— Не правда. — Кара качает головой. — Отец очень уважает твоего брата и ценит все, что он делает для Светлых.
— Жаль, ко мне он ничего подобного не испытывает.
Обойдя машину, занимаю место с ней рядом, из последних сил сдерживаясь, чтобы не выругаться в голос. Громко и грязно.
Светлая слабо улыбается:
— Ты сделал все, что мог. Был почти образцовым Темным. Просто это не твоя роль.
Улыбка на ее лице сменяется болезненной гримасой.
— Все в порядке?
— В голове немного шумит. И виски ломит. Это от усталости. Не терпится добраться до номера.
— Тогда полетели.
Во время обратной дороги Кара сидит с закрытыми глазами, откинув голову назад и почти не шевелясь. Кажется, ей действительно плохо, и в этом есть и моя вина. Вчера я со своими замашками собственника, сегодня ужин в облаках. Стычка с Мореной, разговоры о да Коста… Тут у кого хочешь виски заломит.
Я был бы рад продлить этот вечер, но вижу, что Кара нуждается не в моей компании, а в отдыхе. Задавив все свои «хочу», отпускаю ее, желаю спокойной ночи. Иду к себе в номер.
Пытаюсь отвлечься выпивкой, разговором с братом — ни хрена не получается. Перед глазами стоит бледное лицо Кары. Тусклый, усталый взгляд. Блеклая тень улыбки на губах.
Это точно не моя Дерзкая.
Может, наоборот не стоило оставлять ее одну? Пока я тут надираюсь, ей может стать еще хуже. Вдруг нужно отвезти ее в больницу и вообще… Я как минимум должен проверить.
Решительно поднявшись, выхожу из номера, стучусь в соседний и… обнаруживаю, что дверь приоткрыта.
— Кара? — Захожу внутрь, бегло осматриваю гостиную, машинально отмечая, как от сквозняка на окнах дрожат занавески. — Кара, ты как? Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
В спальне ее нет и в ванной, Йорги побери, тоже.
Вещи на месте, но сама Дерзкая исчезла.
 ГЛАВА 11. Кара 
 
— Пожалуйста, не надо!
Громкий крик отчаявшегося существа, и я, резко вздохнув, открываю глаза.
— Прошу, отпустите меня! Я никому не скажу… Клянусь!
Парень, мой ровесник или, может, чуть младше, жмется к стене, с ужасом наблюдая, как змеи тьмы медленно к нему подползают. Все ближе и ближе…
— Нет… Нет!!! — Его голос срывается на истерический визг.
Я морщусь от этого пронзительного звука, раздраженно встряхиваю руку, поторапливая тьму скорее до него добраться. Задушить, заставить умолкнуть, чтобы перестал скулить как побитая собачонка.
Боги, как же мне этого хочется!
— Кара!
Обернуться не успеваю. Тьма, чуждая и вместе с тем такая родная, схлестывается с моей, душным облаком окутывая тело. Я злюсь, пытаюсь ее оттолкнуть, но на помощь одной силе приходит другая. Та, с которой мне уже точно не справиться.
Еще и звучащий где-то вдалеке голос матери отвлекает, мешает сбросить с себя мутные оковы магии.
— Кара, все в порядке. Это мы, твои родные. Дыши… Просто дыши…
Не знаю, зачем я ее слушаю, зачем втягиваю в себя вонючий воздух глухой подворотни. Вдох, выдох… Еще и еще… Снова прикрываю глаза, перебирая, как мусор в утилизаторе, рваные клочья воспоминаний. Как я здесь оказалась? Почему дала волю силе? И этот парень…
— Боги, с тобой все в порядке?! — Я бросаюсь к нему, запоздало понимая, что мне, наоборот, следовало бы держаться от бедолаги подальше.
Тот судорожно вздыхает и, закатив глаза, сползает по стене, сбегая из реальности. Будь я на его месте, беззащитной низшей, наверное, сделала бы то же самое.
— Живой, и это главное. — Меня перехватывает Ксанор. Чувствую его прикосновения к локтю и то, как он тянет меня обратно.
Наверное, все еще опасается, что от низшего мокрого места не оставлю.
— Нужно… нужно кого-нибудь вызвать, — шепчу я, мысленно себя проклиная.