Пробуждение от лица парней (ЛП)

— Крайне важно, чтобы ты могла отбросить базовое Принуждение. Ты понимаешь, насколько ты уязвима, пока не сможешь этого сделать?
Я говорил это отчасти потому, что сделал ее своим Источником. Мне нужно было, чтобы она могла защитить себя от вампиров-изгоев, которые пытались принудить ее позволить им питаться от нее. Я не мог этого допустить. Я бы свернул им шеи, если бы они попытались. Но другая причина заключалась в том, что если бы нимфы, контролирующие украденную магию, научились Принуждению, она стала бы для них легкой добычей. И если ее магия попадет в их руки, последствия будут невообразимыми.
Она кивнула, все еще стоя у двери, словно не желая находиться рядом со мной. Это была глупая надежда теперь, когда она стала моим Источником. В будущем мы станем намного ближе. И мой член был этому несказанно рад, хотя совершенно не собирался присоединяться к вечеринке.
— Да, сэр, — она внимательно изучала меня, и мне стало отчаянно любопытно, о чем она думает. Ее неприязнь ко мне не была удивительной, но это было нечто большее. В ее пленительных глазах была настороженность, и мне это не очень нравилось.
— Хорошо, — я выдавил из себя улыбку, которая показалась мне более естественной, чем я предполагал.
— Итак, я хотел уточнить, что значит быть моим Источником.
— Я не хочу быть вашим Источником, — сразу же заявила она с отвращением в голосе, от которого у меня сжались желваки. Но на ее лице появилось яростное выражение, которое было чертовски милым, и мне нравилось проникать под ее кожу таким образом.
— Пока тебе не удастся остановить меня, боюсь, это не твое решение, — я бросил на нее заинтересованный взгляд, и она нахмурилась в ответ, но вся эта злость не принесет ей ничего хорошего, если она не направит ее на учебу.
Я встал, обошел свой стол, чтобы встать перед ней, сокращая расстояние между нами и жаждая стать еще ближе.
— Ты скажешь мне, если любой другой вампир укусит тебя. Это не обсуждается, мисс Вега. Я сообщу в академию, что ты моя, и это избавит нас от дальнейших инцидентов, подобных сегодняшнему. Вряд ли кто-то бросит мне вызов, кроме Калеба, но теперь, когда все улажено, у нас больше не должно быть проблем. Однако, если ты понравишься другому вампиру… ты скажешь мне.
— Как часто вы рассчитываете питаться мной? — Она сложила руки, и я был удивлен тем, насколько она была против этой идеи. Были первокурсники, которые убили бы за то, чтобы вампир, такой же могущественный, как я, сделал их своим Источником. Это давало им щит от всех остальных вампиров. Ей бы не пришлось быть прижатой и укушенной в коридорах. Если, конечно, я не наткнусь на нее и не захочу попробовать. При одной мысли об этом у меня практически выделялась слюна.
— Раз или два в неделю, — я пожал плечами, — но если я истощусь, то может быть и больше.
Она напряженно кивнула, явно злясь на все это. Затем ее черты лица ожесточились, и я почувствовал, как от нее исходит вызов, говорящий мне, что эта девушка в глубине души может быть альфой. Хотя не похоже, чтобы она знала об этом, если это так. И я бы не стал указывать ей на это и не позволил бы ей потерять уверенность в себе.
— Однажды, профессор, я стану достаточно сильной, чтобы дать вам отпор, — сказала она, ее голос на мгновение зазвенел силой и заставил меня сделать паузу.
О, черт, почему это так возбуждает?
Я сделал сдержанный вздох, борясь с желанием ответить на этот вызов, потому что она окажется в ловушке подо мной, а я сейчас должен быть профессионалом. Но не было никакого вреда в том, чтобы дать ей понять это.
— Я знаю, — сказал я, наслаждаясь этой игрой, — но до этого дня ты моя, Блу.
Клянусь, она слегка вздрогнула при этих словах, но ее глаза были угрожающей крепостью, которая заставила меня уйти.
— Я никому не принадлежу, — сказала она, ее голос был смертельным шепотом.
Я шагнул ближе, желая дотянуться и обхватить пальцами ее горло, прижать ее к столу и вонзить в нее свои клыки. Тогда она поймет, что сильно ошибалась в этих словах.
Будь профессионалом, ради звезд.
 
— Принадлежность ко мне — это гораздо лучшая участь, чем многие могут пожелать в первую неделю обучения в Академии Зодиака, — холодно сказал я, и она вздрогнула.
— Лучше пусть меня покусает каждый вампир в этой школе, пока я не смогу от них отбиться, чем один монстр вроде тебя будет пытаться овладеть мной.
— Осторожнее, Блу, — предупредил я, — помни, с кем ты говоришь.
— Как я могла забыть, сэр? — легкомысленно сказала она, хлопая ресницами, как будто она снова была такой невинной. Но я видел, что ее невинность не была столь сильной, как казалось на первый взгляд. А мысль о том, что в ней живет дикий, необузданный зверь, только усилила мое желание высвободить его и почувствовать на себе его когти.
Я сократил расстояние между нами, заглядывая ей в лицо и поглощая ее дыхание. Нервное дрожание ее нижней губы подтолкнуло меня, показав, что она точно знает, кто сейчас обладает властью.
— Вы можете ненавидеть меня, мисс Вега, но вы научитесь уважать меня.
Ее глаза выражали шквал ругательств, но она не пропустила ни одного мимо уст. Я нервировал ее, и это было то, чего я хотел. Мне нужен был ее страх. И ее ненависть. Потому что мы были по разные стороны войны, которую она еще не могла постичь. И когда Дариус заставит ее склониться и отправит ее и ее сестру бежать из этой академии, я буду наблюдать за ее уходом с улыбкой на лице. И уж точно вкус ее крови не сможет сравниться со вкусом этой победы.
Она кивнула, отступила назад и заправила прядь волос за ухо. Затем она повернулась ко мне спиной и ушла прежде, чем я успел сделать ей замечание. Я поняла, что мои руки сжаты в кулаки, и медленно разжала их, бешеный стук моего сердца, казалось, отдавался эхом в каждой части моего тела.
Ты играешь с огнем, Блу. И тебе не понравится, когда он обожжет.
13. Дариус
Звездная пыль выбросила меня, как несвежую закуску, и мои ноги тяжело ударились о землю, когда я остановился перед воротами в поместье моей семьи.
Через мгновение рядом со мной появился Лэнс, и мы обменялись тяжелым взглядом, прежде чем направиться к воротам.
Я не удостоил словом людей, охранявших вход, когда мы вошли внутрь и начали подниматься по гравийной дорожке. Мой разум был слишком поглощен тяжестью этого места, чтобы я мог потратить минуту на любезности.
Мы молчали, пока приближались к громадному зданию, и мой взгляд пронесся по нему, не видя его на самом деле. Это был не дом. Скорее, это был музей, в котором хранились снимки страха и страданий, украшавшие стены, словно кровь, пролитая внутри, никогда не отмывалась.
Иногда я старался вспомнить время, когда в коридорах не витал запах страха, и я почти мог вспомнить, как смеялся здесь с мамой и Ксавьером, играл в прятки в огромном доме и чувствовал прикосновение любви, которой я всегда жаждал от своих родителей. Но я был почти уверен, что это всего лишь красивая ложь, которую я нарисовал для себя давным-давно и убедил себя запомнить.
Каталина Акрукс была такой же холодной и беспечной, как и ее муж. Хотя родительские неудачи моей матери в основном можно было объяснить пренебрежением или общим отсутствием интереса к сыновьям. Единственное, о чем она, казалось, действительно заботилась, так это о собственной внешности, которая была воплощением отшлифованного совершенства. Отец любил хвастаться, что она самая красивая женщина во всем королевстве, словно пытался взять репутацию жены короля-дикаря и приклеить ее к своей собственной в ее отсутствие.
Я не утверждал, что это неправда, но мне было неприятно, что отец считал красоту моей матери чем-то вроде собственной похвалы. Не в последнюю очередь потому, что он намеревался выдать меня замуж за девушку с усами и страдающую зависимостью от приема стероидов, из-за чего ее мускулистая масса соперничала с моей собственной.