Букля — победительница Волдеморта (СИ)
Джинни уже не была уверена, что хочет за него замуж. Просто она с самого детства мечтала, что Гарри Поттер однажды станет её мужем, и так привыкла к этой мысли, что теперь цеплялась за неё из чистого упрямства. А когда она почувствовала интерес Гарри к Гермионе, то тут уже взыграло женское самолюбие, которое теперь попросту не позволяло отступиться от него без борьбы...
* * *
— Ну что? Добилась своего? — Живоглот сердито уставился на сову. — Замечательный план ты придумала! Ещё одна такая выходка — и наши котята перегрызутся между собой. И так уже с друзьями поругались.
Букля невозмутимо распушивала клювом свои пёрышки.
— Не преувеличивай. Поругались между собой брат и сестра. Ну, и Гарри на друга обиделся. Но тут я его понимаю. Предложить посадить меня в клетку... заявить, что я показывала тебе язык... Это я-то, почтенная сова?! Совсем этот рыжий обнаглел...
— Зато Джинни как за тебя заступалась, — ехидно заметил Живоглот. — Может, и не стоит их разлучать? По-моему, вполне подходящая пара.
— Вот только друг друга они не любят. Толку-то от такой пары? — проворчала сова. — Только головы друг другу морочат.
— Ну, так подождём немного, и они сами разбегутся.
— Ага! Подождём... К тому времени, как они сообразят, что не подходят друг другу, у них уже с десяток совяток будет.
— Вот если бы твой Гарри поумнее был... — вновь завёл свою шарманку Живоглот, но Букля его перебила:
— Твоё мнение на этот счёт я уже слышала. Хотелось бы услышать твои предложения.
Кот сделал вид, что не расслышал вопроса, и лениво растянулся на травке. Мелкая бабочка попыталась усесться ему на нос, и он отмахнулся от неё лапой. В следующее мгновение нахальное насекомое уже исчезло в клюве Букли.
— Эй! — возмутился кот. — Ты мне чуть глаз не выклевала!
— Чуть не считается. Ты лучше не отвлекайся, а отвечай на вопрос!
— Да не знаю я, что тебе отвечать! Между прочим, я вообще не увидел никаких доказательств, что моей Гермионе нравится твой Гарри.
— Хорошо, — подозрительно покладисто согласилась Букля. — Значит, придётся снова орать.
— Как орать? — круглыми глазами уставился на неё Живоглот. — Ты хочешь, чтобы они окончательно между собой перегрызлись?
— Не перегрызутся, если будут вдвоём. Я придумала, что можно сделать, чтобы Уизли не побежали за ними...
4. Попались!
— Ты уверена, что это — хороший план? — уже в пятый раз поинтересовался Живоглот, с сомнением наблюдая, как Букля, придавив когтистой лапой тюбик с украденным у близнецов суперклеем, откручивает клювом колпачок, а потом, надавив на тюбик, выдавливает клей на сидение стула.
— Можешь предложить что-нибудь другое? Давай — я тебя с удовольствием послушаю.
— Да нет, я ничего... Только мне кажется — это слишком радикально...
— Зато действенно! — отрезала Букля. — Со стулом они далеко не убегут. Придётся им здесь немного посидеть, пока мы не разберёмся с нашими птенчиками.
— А если птенчики не побегут к нам, а останутся, чтобы помочь приклеенным?
— А ты ори поубедительнее, чтобы тебя хотелось срочно спасти!
* * *
Заглянув в окна и убедившись, что птички — в клетках, довольная Букля отправилась на своё рабочее место, где её уже поджидал увлечённо умывающийся Живоглот.
— Красивый, красивый... Хватит прихорашиваться, давай начинай орать. Или мне тебя снова клюнуть для создания соответствующего настроения?
— Не надо меня клевать! — испугался кот. — Можешь считать, что я уже ору. А чего орать-то? Опять о том, что ты на меня напала?
— Да ори, что хочешь. Всё равно тебя никто здесь не понимает, кроме меня. Можешь орать любую глупость, главное — погромче.
— Хорошо, — согласился Живоглот и самозабвенно заорал: — Я — самый красивый кот в мире!
— Мда... Я, конечно, ждала от тебя любых глупостей, но признаю — ты сумел меня удивить. От скромности ты точно не умрёшь.
— А ты тоже ори, не стесняйся, — съехидничал кот. — Забыла, зачем мы сюда пришли? Или мне за двоих отдуваться? Может, мне тогда и по-совиному покричать, пока ты здесь расслабляешься?
— Ой, да подумаешь... Гарри, хватай Гермиону и беги сюда!
— Чтобы посмотреть, какой я красивый! — подхватил идею Живоглот.
— Забодал ты уже своей красотой, — проворчала Букля и сделала глубокий вдох, чтобы снова заорать...
* * *
Гарри старался внимательно слушать рассказ Джинни, периодически улыбаясь и поддакивая невпопад, а его взгляд как магнитом притягивало к распахнутому окну. Он всё чаще ловил себя на мысли, что ему хочется оказаться не здесь с Джинни, а в тени раскидистых деревьев сада и совсем с другой девушкой...
Гарри вообще не мог понять — почему, когда они с Джинни были просто друзьями, ему было интересно болтать с ней на любые темы, и не было этого ощущения скованности, словно разговариваешь с незнакомым человеком. Неужели всё дело только в их изменившемся статусе? Или причина в том, что этот статус им совершенно не подходит? Ну, не мог он представить Джинни своей девушкой. По-своему он любил её, конечно, но как младшую сестрёнку. Он без малейшего колебания бросился бы на её защиту, если бы ей угрожала какая-то опасность. Но это было всё не то...
Сейчас Гарри понимал, что есть огромная разница между тем, что он чувствует по отношению к Гермионе, и его чувствами к Джинни. С Гермионой он будто ощущал крылья за спиной, мог своротить горы и отдать жизнь за одну лишь её улыбку. Он чувствовал что-то большое и настоящее, которому боялся пока дать название.
А Джинни... Вот зачем он ей нужен? Она же умная девушка и должна понимать, что ему с ней попросту скучно! Да и ей вроде бы тоже... Иногда Гарри казалось, что Джинни и сама мучительно выискивает темы для разговора и также чувствует эту неестественность их «отношений». Не может же она не замечать этого? Они будто плохие актёры, которые коряво играют роли возлюбленных, стараясь быть вежливыми и ничем не обижать друг друга, а в результате только всё больше отдаляются. Какой смысл продолжать эту игру дальше и портить друг дружке жизнь?
Однако больше всего Гарри терзали мысли о том, что в это же самое время Гермиона где-то там с Роном на свидании. Возможно, ей хорошо и интересно с рыжим, и она даже не вспоминает о Гарри. А от мысли, что Рон позволяет себе обнимать и даже целовать Гермиону, руки Гарри непроизвольно сжимались в кулаки с такой силой, что оставляли глубокие следы от ногтей на ладонях.
Его размышления были прерваны громким кошачьим воплем, а вслед за ним — и совиным уханьем. В ужасе от того, что их питомцы снова сцепились, Гарри выскочил из комнаты. Джинни хотела было бежать за ним, но почувствовала, что намертво прилипла к стулу. Когда она сообразила, что произошло, Гарри уже и след простыл.
* * *
Гермиона же в обществе Рона отнюдь не скучала. Она злилась. Злилась на своего неуклюжего парня, глухого ко всем её намекам. Рон упорно не желал понимать, что ей не интересен квиддич! Что она не болеет ни за какую команду, а их новая форма и модели мётел не вызывают у неё никакого воодушевления! Но вот он уже полчаса кряду нудно рассказывает ей о своих любимых Пушках Педдл. Опять...
Злилась Гермиона и на Джинни, которая уж точно сейчас не скучает с Гарри. Вот он бы наверняка нашёл тему для разговора, интересную им обоим, а не морочил ей голову дурацким квиддичем. Впрочем, с Джинни они могут и о квиддиче поболтать — оба заядлые квиддичисты. Гермиона вздохнула. Может, как раз всё дело в этом? Если бы она не сидела, зарывшись в книжки, а носилась на метле, то у них с Гарри всё могло бы быть по-другому? Они могли бы летать высоко над землёй, там, где были бы только они вдвоём, и его зелёные глаза восхищённо наблюдали бы за её полётом, а непослушные в равной степени волосы обоих ерошил бы ветер... Гермиона злилась на себя за то, что ей недостаёт смелости и ловкости, и поэтому мечты о совместном полёте так и остаются мечтами. Какие уж тут полёты, если от неё даже метла шарахается, словно понимает, что девушка её боится.