Принадлежащая (ЛП)

— Твою мать. Ты это сделала. Блядь.
Альфа доволен. Альфа доволен.
Его рука скользит по моей ягодице, сильно сжимая. — Единственная проблема в том, — рычит он, его пальцы опускаются ниже к моим дырочкам, — в том, что ты не умеешь слушаться. Ты маленькая гребаная соплячка.
Его палец танцует вдоль моей щели, останавливаясь на клиторе, оказывая едва заметное давление.
Я кричу и брыкаюсь в его руке, отчаянно желая большего.
— Тебе очень, очень повезло, что я сейчас все контролирую. Я принял дополнительную дозу подавляющих средств, чтобы не распороть эту хорошенькую киску своим узлом.
Он обводит мой клитор подушечкой пальца один раз, затем два.
— Альфа, — выдыхаю я. — Я не могу, я сейчас…
Шлепок!
Другой рукой он ударяет меня по заднице, огонь танцует по моей коже, и я вскрикиваю от удивления.
Я выгибаю спину еще выше, требуя большего.
Его палец возвращается к моему клитору, двигаясь медленными кругами, усиливая давление.
Шлепок!
Я хнычу, сосредоточившись на сочетании удовольствия и боли.
— Ты намочила мою руку, — отчитывает он. — Ты устроила беспорядок в моей постели, Омега.
Его палец двигается быстрее, и у меня перед глазами все меркнет.
— Я собираюсь кончить, — выдыхаю я. — Альфа, я собираюсь кончить.
Шлепок!
Его рука снова сжимает мою задницу, и я теряю равновесие, падая, когда волны удовольствия захлестывают меня. Мой разум затуманивается от ощущения рук Стефана на мне.
— Чертовски изысканна, — шепчет он у меня за спиной. — Ты чертовски идеальна, Миа.
Я мурлычу от удовольствия, утыкаясь лицом в подушку, моя энергия иссякла. Из меня вытекает возбуждение, и мое тело все еще трепещет от желания, но это отдаленное жужжание в глубине моего сознания.
На данный момент я сыта.
Я чувствую его дыхание у своего уха, когда он убирает волосы с моей шеи. — Я вернусь, — бормочет он. — Тебе нужно поесть и попить.
Я бормочу в ответ, проваливаясь в темноту, когда наконец могу расслабиться.
ГЛАВА 19
СТЕФАН
* Перевод от https://t.me/aeosae
У меня самоконтроль чертова святого.
Я должен был догадаться, что она не послушается меня — конечно, она не осталась бы в своей комнате. Но мой разум был слишком затуманен надвигающейся рутиной, чтобы мыслить ясно.
К счастью, подавляющие подействовали к тому времени, когда я вернулся со склада и увидел ее обнаженной и извивающейся на моей кровати.
Как гребаная жертвенная богиня.
Я чувствовал ее запах от входной двери, медовую эссенцию ее возбуждения и скользкость, говорящую непосредственно моему члену, когда я нашел ее на своей кровати.
Даже сейчас, когда я роюсь на кухне, готовя ей еду, я борюсь со всеми инстинктами трахнуть ее до бесчувствия.
Я хочу.
Я мог бы.
Но что-то в том, что я погружаюсь в нее, пока она бредит, мне не нравится.
Когда я возьму ее, я хочу всю Мию, а не только Омегу, которая отчаянно нуждается в любом.
У меня такое чувство, что она девственница.
Я борюсь со стоном при этой мысли, представляя, какая она тугая, как идеально она обхватила бы мой член своим..
Нет.
Один из нас должен контролировать ситуацию в данный момент.
И самое меньшее, что я могу сделать, это не лишать ее девственности, пока она не в своем уме, и не на сто процентов Миа.
Однако это не значит, что я не могу заниматься другими вещами.
Именно это занимает мои мысли, когда я возвращаюсь с тарелкой фруктов и стаканом воды и ставлю их на прикроватный столик, пока она спит.
Она повернулась на бок, и я позволяю себе любоваться ее красотой так, как не смог бы, если бы она не спала.
Тогда я должен быть начеку.
Я не могу слишком сильно опускать свои стены.
Когда она спит, ее губы слегка приоткрыты, мне хочется свернуться калачиком рядом с ней. Я страстно желаю заключить ее в свои объятия, раскрыть все свои секреты и рассказать ей правду обо всем.
Фантазия исчезает, когда она открывает глаза, выражение ее лица смягчается. — Альфа, — шепчет она нежным голосом. Она смотрит на меня с тоской и нежностью, которых я не заслуживаю.
 
Моя грудь сжимается, сердце учащенно колотится.
Я помогаю ей сесть, поднося бутылку с водой к ее губам. Сначала она качает головой, пряча лицо у меня на груди, но я заставляю ее посмотреть на меня.
— Пей, — приказываю я ей, и она подчиняется, не сводя с меня глаз, пока делает глоток.
Мой член пульсирует при виде этого.
— Не заставляй меня больше страдать в одиночестве, — требует она с придыханием. — Никогда больше так со мной не поступай.
Огонь в ее глазах возвращается, и мой Альфа рычит.
Я медленно отставляю бутылку с водой в сторону, затем беру ее за волосы, оттягивая голову назад. — Ты, — рычу я, — не имеешь права выдвигать требования, Омега.
Она издает стон, но ее возбуждение нарастает, аромат опьяняет.
Черт. Ей нравится, когда я груб с ней.
И мне это чертовски нравится.
Я — зажженная спичка, а она — гребаный керосин.
Я толкаю ее на спину, затем становлюсь на колени в изножье кровати, натягивая ее крошечные лодыжки до тех пор, пока ее попка почти не свисает с матраса.
— Шире, — приказываю я. — Раздвинь ноги шире. Дай мне увидеть эту идеальную киску.
— Черт возьми, Стефан, — стонет она, обнажаясь передо мной. Мой рот в нескольких дюймах от ее влагалища, но я все еще не двигаюсь.
— Умоляй.
Мне нужно услышать, как она это скажет.
— Прикоснись ко мне, — шепчет она. — Альфа, пожалуйста…
Но поскольку я эгоистичный ублюдок-собственник, я хочу услышать больше.
— Кто еще прикасался к тебе здесь? — Требую я, запечатлевая поцелуй на внутренней стороне ее бедра. Она вздрагивает от этого ощущения и ахает.
Я уже знаю ответ.
Но, черт возьми, так приятно это слышать.
— Больше никто, Альфа, — стонет она. — Только ты.
Я целую ее щель, вдыхая ее сладкий аромат, и она всхлипывает. — Когда-либо только я. Разве это не так, Омега?
Она прижимается своим естеством к моему рту, отчаянно желая трения. — Да. Только ты.
Я стону в ее лоно, покрывая свое лицо ее слизью. — О, милая, — шепчу я. — Это было очень опасно говорить.
Тогда я, блядь, наслаждаюсь ею.
Я медленно облизываю ее щелочку, сосредоточившись на ее клиторе и посасывая его. Ее стоны — музыка для моих ушей, и они подстегивают меня, когда я облизываю ее гладкую кожу, упиваясь медовым вкусом.
Я самый жесткий, каким когда-либо был в своей жизни, а она даже не прикасается ко мне.
Ее влагалище трется о мое лицо, и мне приходится придерживать ее бедра руками, удерживая ее в безопасности, пока я трахаю ее своим языком.
Я теряю себя в ней.
Это гребаный рай.
ГЛАВА 20
МИА
Я не знаю, сколько времени он проводит у меня между ног, потому что я убеждена, что умерла и попала на небеса.
Ничто не должно быть так приятно. Ничто.
Мне неловко от того, сколько раз я испытываю оргазм, скольким количеством слизи пачкаю его лицо, но он стонет в мою киску с каждым оргазмом, который дарит мне.
Я тянула его за волосы, чувствуя мягкие пряди под своими пальцами, и терлась своим влагалищем о его губы.
Я понятия не имею, как он может дышать, но я не могу найти в себе сил для беспокойства.
Пусть он умрет, поклоняясь моей киске.
Он этого заслуживает.
Мои ноги обвиваются вокруг его плеч как раз в тот момент, когда его палец надавливает на мой вход. Я напрягаюсь, и он сжимает мои бедра.
— Расслабься, — говорит он. — Ты была создана для этого, Омега. Создана для того, чтобы принимать все, что я тебе дам.