Происхождение (ЛП)

Шотцен не мог этого допустить. Христос не был мошиахом. Это было невозможно. Мессия должен был происходить из рода Давида. Если бы Христос был сыном Бога, как бы он мог происходить от ветви Давида. Бог был единым существом, а не троицей, как говорили католики. Это было святотатством.
Поэтому у него был только один вариант действий. Баб должен быть уничтожен. Так же, как Давид убил Голиафа, Шотцен должен уничтожить своего собственного гиганта. Это было предательство, он знал. Соединенные Штаты вполне могут казнить его. Но если он донесет информацию до евреев всего мира, то его поддержка будет полной. Он действительно станет спасителем своего народа. Они даже провозгласят его героем. А его мемуары, которые так долго считались несбыточной мечтой, возможно, когда-нибудь будут изучать в иешивотах[28] по всему миру, наряду с трудами рабби Моше бен Маймона и рабби Акибы бен Йосефа.
В обычном случае он обратился бы в бейт-дин, судебный орган, состоящий из трех раввинов, чтобы обсудить юридические аспекты убийства Баба. В трактате Талмуда Санхедрин говорится о создании суда для рассмотрения преступлений, но это относится только к людям, к которым Баб не относился. Еврейский закон разрешал убивать врагов веры без бейт-дина. На самом деле, если существует явная угроза нации, Бог повелевает евреям выносить смертный приговор.
Баб представлял очевидную угрозу для четырнадцати миллионов евреев, поэтому Шотцен считал себя вправе уничтожить его.
Баб, конечно, мог убить его. Но он был готов пойти на риск, чтобы спасти свой народ.
Шотцен изложил план в своих мемуарах; если бы он не выжил, по крайней мере, осталась бы запись о его храбрости и самопожертвовании. Первой его идеей было взорвать заряды, которые были хирургически имплантированы в голову и грудь Баба. Но пусковой механизм для них находился в Желтой 4, а там была запертая дверь с кодовым замком. Доступ туда был только у Рэйса.
Шотцен решил, что лучший способ уничтожить Баба - это огонь. Пламя могло даже привести взрывчатку в действие. Он мог пробраться в вольер, пока Баб спал. Но что использовать для запала?
Раввин вспомнил преступление, совершенное неизвестными в года его юности на почве ненависти: синагога сгорела дотла. Вандалы бросили в открытую дверь бутылку, наполненную керосином. У этого вида зажигательного оружия было название, вспомнил Шотцен. Коктейль Молотова.
В Самхейне был резервный генератор, работающий на бензине. Шотцен мог наполнить бензином пустую бутылку из-под шнапса, вставить в горлышко носок в качестве фитиля, и получалась бы зажигательная бомба. Одной должно было быть достаточно; в конце концов, одна такая уничтожила целую двухэтажную синагогу. Шотцен решил сделать две, на всякий случай.
У него было полбутылки шнапса и пустая бутылка с вечера. Чтобы успокоить нервы, Шотцен быстро выпил бокал, а затем вылил остатки спиртного в раковину. Он положил обе бутылки в наволочку и вышел из комнаты.
Он шел быстро и целеустремленно. В Голове Осьминога никого не было. Шотцен направился по Желтому рукаву в комнату 8, генераторную. Войдя, включил свет.
Генератор стоял в углу, большой, зеленый, размером с несколько холодильников. Справа стоял бензиновый насос, более старая версия современной модели бензоколонки. Шотцен вынул бутылки из наволочки. Бензин хлынул из сопла, как из садового шланга, и раввин разлил больше того, что поместилось в бутылки. Бензин быстро испарялся, поэтому Шотцен не стал беспокоиться об этом.
Он закупорил бутылки, положил их обратно в наволочку и направился к Красному рукаву. Если демон спит, он начнет свою операцию. Если нет, то подождет, пока не представится возможность.
Шотцен с трудом справился с воротами; его руки дрожали. Когда он подошел к Красной 14, то приоткрыл дверь всего на дюйм и заглянул внутрь. Доктор Харкер стояла перед вольером и разговаривала с демоном.
Рабби Шотцен тихо закрыл дверь и обдумал свои дальнейшие действия. Он прошел через первые ворота и решил затаиться в Красной 7. Это было небольшое складское помещение. Здесь были сложены различные чистящие средства. Шотцен поставил бутылки рядом с насадками для швабр, затем сел и снял носки. Он отвинтил крышки бутылок и засунул по одному носку в горлышко каждой бутылки. Затем он перевернул бутылки вверх дном, пропитав импровизированные фитили бензином.
 
В кармане у него было несколько одноразовых зажигалок, а в его спальне более тридцати. Его жена Ребе курила, и Шотцен постоянно отбирал у нее зажигалки. Она так и не бросила, но по какой-то причине он так и не избавился от них. Странно, но они были единственным, что напоминало ему о жене. Гет даровал ей право владеть всем, вплоть до последней фотографии.
Шотцен произнес краткое благословение, пожелав ей всего наилучшего, где бы она ни была. Он не питал к ней никакой неприязни. Его бесплодие и алкоголизм не смогла бы вынести никакая женщина.
Он достал зажигалку и чиркнул ею один раз. Дважды. Пламени не было.
Он попробовал другую, и та сработала мгновенно. Шотцен отрегулировал пламя на самую большую высоту, почти два дюйма. Затем он потряс ее, чтобы убедиться, что жидкости осталось достаточно.
Так и было.
Он услышал голоса в коридоре. Сан и Энди. Он также различил цокот копыт овец. Они вели Бабу его обед. Хорошо. Баб обычно дремал после еды. Это было бы самое подходящее время для удара.
Шотцен проверил свой компас, который получил от Рэйса и всегда носил с собой, и повернулся лицом на восток. Он достал из кармана свой сидур - молитвенник - и прочитал полуденную молитву. Затем, не вставая с места, начал читать амиду. Он молился вслух и с каваной – готовностью выполнить заповедь, понизив голос до шепота.
Закончив одну молитву, он начал покачиваться, молясь Адонаю о том, чтобы силы не оставили его.
Ему это было необходимо.
 Глава 21 
Доктор Джули Харкер сидела в задней части комнаты и нетерпеливо наблюдала, как Сан ведет двух овец в вольер Баба. Энди Деннисон, переводчик, помогал ей.
Она трахается с ним, - решила Харкер. Он тоже не терял времени даром: парень пробыл здесь всего несколько дней. Это напомнило Харкер ее мать. Она тоже часто спала с кем попало. Харкер не могла сосчитать, сколько раз она приводила в дом разных мужчин и оставляла ее перед телевизором, спеша в спальню. Еще одно ужасное воспоминание из ужасного детства.
Баб быстро приступил к делу. Как только овцы попали в его владения, демон схватил каждую за голову. Быстрым движением своих огромных когтей он в унисон сломал им шеи, а затем начал пировать.
Пока Баб наедался, Сан вступила с ним в короткий разговор, спросив, почему его голод усилился. Баб объяснил, что существу с его высоким метаболизмом требуется много калорий для поддержания жизнедеятельности. Харкер отметила, что Баб, только вчера выучивший английский, лжет весьма филигранно.
Демон ел быстро, засунув последний кусок первой овцы в свою зияющую пасть всего через несколько минут после того, как растерзал ее. Харкер снимала все на камеру. Баб смог раздвигать пасть, как змея, чтобы запихивать в нее большие куски.
Покончив с первой, он начал пожирать вторую овцу, отчего Харкер, опустив камеру, в ярости уставилась на него. Вторая овца должна была стать ее маленькой девочкой. Неужели ее обманули?
Сан и Энди не стали дожидаться окончания трапезы Баба, и поспешили прочь. Едва они вышли из комнаты, Баб перестал есть.
- Это должен быть мой ребенок, - разъярилась Харкер, подходя к вольеру. - Ты ешь моего ребенка.
- Не кричииии, - проговорил Баб.
- Я не хочу иметь дочь со следами укусов.
- Она будет прекрассссна.
- Я хочу, чтобы она была идеальной.
- Она будет прекрассссна, - повторил он. - Дай мне кооооды.
Харкер поднесла видеокамеру к перегородке. Она нажала на кнопку "стоп" и перемотала пленку.
- Я записала, как ввожу код, так что ты знаешь, что он работает. Убедись сам.