Штурмуя Лапуту (СИ)

— Жуткие времена. Отравили, причем в совершенно селянской, местечковой манере, как какого-нибудь банального властителя. Еще и сожгли лабораторию вместе с замком. Погибла вся знаменитая таксидермическаяколлекция Ланцетуса.
— Истинная трагедия для науки, — признала Лоуд, ненавидящая всех чучельников и вивисекторов даже сильнее, чем электроудочки и наркотики.
Укс краем глаза наблюдал за воровкой-пистолетчицей. Та помалкивала, но с интересом слушала разговор достойных ученых. Или притворяется на удивление ловко, либо действительно имеет некоторое образование и понимает, о чем идет речь. Скорее второе, вполне сочетается с фактом обладания артефактного оружия типа «Вольтера». Впрочем, и так понятно, что непроста девица. Кажется, она старше, чем выглядит на первый взгляд. Но это не принципиально, важнее то, что у нее определенно имеются запасные патроны. Напрасно ей пистолет отдал. Запросто стрельнет в затылок, она злопамятная, хотя из скромности не подает и вида. Вообще-то это нормально, но слегка неприятно, поскольку…
Додумать Укс не успел, поскольку наверху начали отпирать дверь склепа…
Научно-воровская команда действовала слаженно. Маг указал направление, Лоуд цапнула и задула лампу, Укс и девица слегка столкнулись, хватая багаж. Укс придержал девушку:
— Второй саквояж я возьму.
— Благодарю. Вы бы бросили ваши палки.
— Это реквизит для представлений, нам нужно как-то кормиться, — прошептал Укс, направляя девицу к тайному ходу. Впрочем, она и сама уже шустро ползла между надгробиями.
Сверху упал свет факелов, по ступеням затопали сапоги. Донесся голос стражника:
— Пусто здеся.
— Всё осмотри! — приказали сверху. — Каждый угол алебардой прощупай, как нам приказано, так и проверяй.
О, знакомый голос. Красавец усач-десятник пожаловал. Лоуд наверняка в восторге.
Стражник неуверенно затоптался на ступенях:
— Да что щупать? Упокоение же. А вот как оскорбим души покойных Их Светлостей?
— Ты, вонючка трусливая, опасайся разгневать живых Светлостей! — рявкнул десятник. — Понаберут вас, неучей, на окраинах, вечно от пустых предрассудков трясетесь.
— Да где же я трясусь… — забормотал стражник и сделал шаг назад. Взгляд его был прикован к валяющемуся на надгробье плащу — наверняка плотная ткань в неверном свете факела шевелилась, и, не исключено, что пыталась ползти к живой добыче.
Укс скорчился за надгробьем, низкий тайный ход был рядом — секретный камень отодвинут, там чуть ощутимо шевельнулось, и Лоуд едва слышно прошептала:
— Это наш дружок явился-то.
— Он.
— Нужно попрощаться.
— Нужно. А маг с этой…? Сбегут же.
— Куда они денутся без фонаря и света? Ход кривой, кресало у меня, зажигалка у тебя. Проявят благородство, подождут нас и фонарь. А нам здесь не попрощаться — неучтиво.
Лоуд была права. Прощать обиды — несерьезный и легкомысленный подход, в научном сообществе такое категорически не приветствуется. Здесь все же островная интеллигенция собралась, а не какие-то толстовцы несерьезные.
На лестнице ругались:
— Доложу начальнику, он с тебя жалование удержит, нам не девки пугливые, а стражи нужны, — гремел усач-десятник, оскорбляя торжественную тишину и покой усопшего герцогского рода.
— Да говори. Мне жизнь дороже, — огрызнулся стражник, то ли особо суеверный, то ли с хорошо развитым инстинктом самосохранения.
Усач пхнул в сторону трусливого подчиненного, высоко поднимая факел, сошел вниз и решительно двинулся между надгробиями. Длинная тень задергалась по стенам, вскарабкалась на потолок.
Лоуд легким щелбаном послала приманку — герцогская подвязочная пряжка неслышно покатилась по камням, блеснула обольстительным камнем. Партнеры, распластавшись на полу, укрылись за могильным постаментом.
Усач, ворча раздраженные проклятия, миновал проход между надгробиями, и вышел к наживке. Замер, только тени усов на стене алчно дрогнули.
— Что там⁈ — испугался торчащий на ступенях стражник.
— Да ничего. Крысы нагадили, — отозвался десятник, воровато трогая древком алебарды приманку. Чудесная пряжка послушно откатилась к надгробию, поблескивая и уверяя, что она не чудится.
— Что нам крысы? — справедливо возмутился со ступеней осторожный страж. — Мы шпиона и тварь ищем. Они побольше крыс. Тварь-то нашего колдуна сожрала с потрохами…
— Да колдун и был глуповатый, бездельный. Понятно, тварь нам важнее, но и крысы… нужно доложить, непорядок же. Щас замету наскоро, — пробормотал хитроумный десятник, без церемоний пристраивая алебарду поверх могильной плиты и нагибаясь.
— Крысиное дерьмо? Руками? — справедливо ужаснулся стражник.
— Твоя правда. Это оттого, что та мерзкая тварь меня с утра злила, мысли путала — пояснил десятник, уже цапнувший пряжку. И тут он увидел упомянутую тварь.
Тварь — в меру дрессированная и очень-очень людоедская — высунула башку из-за угла надгробия и приветливо улыбнулась.
Десятник содрогнулся, потянул руку, хватая лежащую алебарду. Успевший перекатиться по полу Укс охотно помог в этом деле, ухватив нижнюю часть древка, усилив взмах и направление движения…
…Нужно отдать должное — наточена режущая часть оружия была на славу…
… со ступеней склепа это выглядело однозначно — десятник внезапно схватился за оружие и одним взмахом, без колебаний, полоснул себя по горлу…
… усач еще стоял, держа факел и алебарду. Потрескивало смоляное пламя, теплым ночным дождиком кропила надгробье хлещущая из горла десятника кровь. Потом усы поникли, крупное латное тело начало заваливаться, взмахнуло факелом, бешено заметались по стенам тени…
… вот теперь онемевший стражник на ступенях дико заорал и кинулся вверх:
— Зарезался! Всмерть зарезался!
Лоуд выхватила из еще подергивающейся руки десятника пряжку и признала:
— Идеальный эпизод! И с первого дубля! Кинг и Кубрик отдыхают в стороне. Вот я бы еще на сеанс осталась.
— Потом в этом… в интернете ролик глянешь. Уползай.
Лоуд нырнула в лаз, Укс тоже не стал задерживаться. Снаружи орали вовсю, а ведь подземный ход — сооружение известное, родовое, неминуемо сообразят, погоню направят.
Теперь ползли ускоренно — Профессор впереди с фонарем, жалующийся «спину опять прихватывает!» маг следом, за ним Укс с основным багажом, замыкала воровка, буксирующая саквояж. Туннель оказался не только неприятно узким, но и довольно длинным. Наконец притормозили перед выходом. Ученые возились с запором, а девица тактично тронула Укса за ногу:
— Хочу сказать: разыграно было эффектно. Мерзавец этого заслуживал.
— Правда? Он к тебе приставал? Или ты к нему?
— Как вы могли подумать? Я не имею привычки приставать к мужчинам.
— Тогда убери руку от моей ляжки и кармана. Сказал, что верну пули, значит, верну.
— Я и не сомневалась. Просто боюсь, что потеряете. У вас карманы не очень надежные.
Не чужда иронии эта особа. Но кто она такая «по жизни» — всё равно непонятно. С искусством по карманам «щипать» у нее так себе — явно самоучка-любительница.
Дохнуло свежим воздухом, сырой землей и луговыми цветами. Свобода, наконец-то! Откровенно говоря, Укс подземелий не любил. Видимо, сказывалось крылатое происхождение.
Луговые цветы оказались не луговыми — кладбищенскими. Тайный ход вывел на городское кладбище, что, в общем-то, логично. И приятно, что кладбище располагалось уже за городскими стенами.
— Так, полдела сделано. Что у нас с погоней? — вопросила Профессор, подпрыгивая и вертя головой, дабы оценить тактическую кладбищенскую обстановку.
— Идут, — Укс указал в сторону отдаленного собачьего лая. — Ищеек стража взяла.
— Господа, я не люблю собак, — признался маг. — Меня в детстве кусали. Давайте поспешим на корабль, там экстерриториальная зона, собак уж точно не пустят.
— Сейчас идем, тут недалеко, — заверила воровка, приседая у багажа. — Что у вас за отвратительный саквояж? Замок все время открывается, того и гляди всё содержимое вывалится.