Измена. Мне (не) нужен врач (СИ)
Измена. Мне (не) нужен врач
Глава 1
Ксюша
Комната невесты
Кручусь перед зеркалом, внимательно рассматривая шлейф платья. Вроде не намочила, пока дошла от лимузина до двери ЗАГСа. По снегу и льду в туфлях на шпильке очень неудобно передвигаться. Каблучки то проваливаются в наст, то неудержимо скользят. Я балансировала, схватившись за локоть будущего мужа. Моя подружка и свидетельница Лариска шла более уверенно, она догадалась надеть сапоги. Она бережно придерживала мой подол, но мало ли.
Да нет, всё хорошо, даже глиттер нигде не осыпался вроде.
Распрямляюсь, ещё раз сосредоточенно пробегаюсь глазами по силуэту своего шикарного платья-рыбки. Расправляю кружевные рукава, немного колются по шву. Потом приглаживаю воротник-стойку, морщусь, провожу ладонью по шее сверху вниз, пытаясь избавиться от кома в горле. Выставив ногу на носочек, подтягиваю ажурную резинку чулка, чтобы при движении её не было видно в разрезе на ноге.
Тру виски. Голова трещит с момента, как проснулась. Этот день должен быть самым счастливым, но мне почему-то хочется, чтобы он скорее закончился.
Девчонки развалились на кожаном диване, никто из них не обращает на меня внимания больше. Смеются, обсуждают парней, гостей со стороны Вадима, моего жениха. Делят, кто кому достанется. Сжав губы в полуулыбку, покачиваю головой. Хулиганки. Шампанского напились, весело им.
А мне нервно. И Лариска куда-то запропастилась. Минут пятнадцать назад пошла в гардероб и пропала. Сказала, что забыла в кармане своей куртки шпильки, с помощью которых крепится фата. Фотограф скоро должен явиться, а свидетельницы нет. Сходить поискать, что ли? В туалет заодно забегу.
— Девчонки, я быстро…
Распахиваю дверь, подхватываю рукой шлейф и торопливо семеню в сторону коридора, где находятся туалеты. Гардероб расположен чуть ниже, к нему надо спуститься по лестнице в десять ступенек. Я вытягиваю шею, стараясь рассмотреть, там ли Лариска. Но нет, возле стойки, за которой расположены вешалки, никого, пусто. Куда эта забывчивая особа подевалась-то?
Направляюсь в туалет.
В прохладе тёмного кафеля и дорогой сантехники еле слышно играет музыка. «Вальс цветов» Чайковского. В одной из кабинок кто-то копошится, но хотя бы у раковин свободно.
Останавливаюсь возле зеркала. Открываю тёплую воду, подставляю под неё руки и замираю. Зачем пришла… Наверное, хочется оказаться в одиночестве ненадолго.
В отражении вижу своё задумчивое, отрешённое лицо, немного удивлённый взгляд. Странно так… У меня свадьба, а радости никакой. И вроде это логичный финал наших отношений с будущим мужем, но…
Мы с Вадимом сблизились с самого раннего детства. Наши семьи дружили, сколько себя помню. У отцов общий бизнес. Мамы – приятельницы. Мы даже живём в соседних домах. Вадик мне всегда нравился, он очень хороший. Добрый, забавный, симпатичный. С ним весело на великах кататься, плавать наперегонки, запекать картошку в костре. Да и целоваться приятно.
Родители постоянно предсказывали наш брак, им нравилось думать, что через нас они породнятся. А уж когда узнали, что мы с Вадимом встречаемся, их радости не было предела. Полгода свиданий по выходным, и вот мы здесь. Капец какой-то…
Настал долгожданный для наших семей день. Церемония родственного слияния. Все так рады! Но почему-то я не чувствую себя счастливой.
Мама утверждает, что все волнуются перед свадьбой. Это состояние смутной тревоги называется «синдром невесты», кажется. Как только церемония завершится, должно стать легче.
Вдруг за дверью кабинки раздаётся тихий, еле сдерживаемый стон. Мужской.
Вздрагиваю и шокировано пялюсь в сторону источник звука.
— Ну, Вадик, хваааатит, — слышу оттуда. И это, без всякого сомнения, голос моей свидетельницы Лариски. Тем временем звуки возни возобновляются. И чмоканье какое-то. Она там целуется, что ли?
Не может быть. С кем она? Вадик – это кто? Лихорадочно в мыслях перебираю наших гостей. Нет никаких у нас Вадиков. Разве что… Да нет.
Дрогнувшей рукой давлю на дозатор жидкого мыла. Оно густыми каплями падает в раковину. Навострив уши, вытягиваю салфетку из чёрного диспенсера, комкаю, протираю мыльные разводы. Она тотчас намокает. Я перехожу к раковине поближе. На автомате делаю то же самое, только капельки мыла стираю с напором посильнее.
Из кабинки раздаётся Ларискин кокетливый смешок.
— Ваадь, ну, не надо, пошли уже. Сейчас же фотограф придёт.
— Нет, не отпущу, ещё хочу. А может, давай по-взрослому? Успеем.
Незамедлительно узнаю возбуждённый голос своего жениха. В затылок точечно бьёт раздражающей болью, сердце ухает и срывается в истерический тарарах. Ничего себе, свадебный подарок мне подготовил Вадим!
— Тебе минета мало?! – игриво возмущается Лариска.
Я переступаю ещё пару шагов и останавливаюсь у ближней к выходу раковине. Опять жму дозатор, ещё и ещё. Мыло расползается белым киселём, образуя причудливые узоры. А я забыла, как дышать. Давлю зло, грубо, увеличивая скорость.
— Мало, мне тебя вообще всегда мало, ты же знаешь.
Отпускаю дозатор, наконец. Руку больно. Через туман перед глазами всматриваюсь в ладонь. Кожа покраснела. Сжимаю пальцы в кулак.
— Ты, вообще-то, женишься сегодня, не забыл? – в голосе подруги явно прослеживается искорка ревности.
«Вальс цветов» сменяется «Маршем Мендельсона».
— Да не забыл, блин, — интонация недовольная, почти пренебрежительная, — пошли. Но ты всё равно от меня никуда не денешься, поняла? Когда приедем в банкетный зал, подам тебе знак. И только попробуй…
Он обрывает фразу, а я подхватываю шлейф платья, перекидываю его в раковину и с яростным тихим рычанием остервенело протираю мыльные разводы. На гладкой поверхности поблёскивают кругляшки глиттера. В мыслях мелькает неуместное: всё-таки непрочно приклеено.
В эту секунду открывается дверь кабинки.
Я решительно разворачиваюсь всем телом, вздёргиваю подбородок и лицом к лицу сталкиваюсь с моим бывшим женихом и такой же бывшей подругой.
Глава 2
Лицо Лариски прямо на глазах заливается краской. Вадим, наоборот, побледнел. Он делает шаг ко мне.
— Ксюш, ты неправильно поняла.
Да что тут можно неправильно понять?! Где хотя бы минимальное пространство для полёта фантазии?
Молча выставляю ладонь вперёд, показываю, что лучше ему сейчас заткнуться. Меня почти тошнит от их испуганного, виноватого вида.
Уничтожающе глядя бывшему в глаза, выставляю перед своим лицом указательный палец, пошло облизываю его от ладони до подушечки и, сложив губы буквой «О», погружаю в рот. Одно всасывающее движение. Потом надуваю щёки, сворачиваю палец в сторону и с громким хлопком выдёргиваю его изо рта. В завершение молчаливого монолога демонстративно показываю «фак». Расправляю плечи, разворачиваюсь и ухожу, громко хлопнув дверью.
— Ксюш, прости, — слышу за спиной дрожащий голос Лариски.
Зачем она это говорит вообще… Что за лицемерие… Хочет показать, что ей сейчас стыдно? А почему пять минут назад не было? И как вообще можно простить такое предательство?
Я сбегаю по ступенькам, выхожу из ЗАГСа. В ту же секунду судорожно захлёбываюсь ледяным воздухом. Сосредотачиваюсь на пути, который мне надо преодолеть, чтобы выйти к стоянке такси. Здесь обычно родственники осыпают молодожёнов цветочными лепестками, крупой и монетками. А нас не будут.
Быстро и неустойчиво семеню по присыпанной снегом, дорожке. Шлейф то и дело цепляется за льдинки под ногами. В лицо лепит колючая изморозь. Щёки, нос, подбородок холодные и влажные, а глазам так горячо изнутри.
Цепляясь рукой за каменную стену, выскальзываю за ворота парка, в котором остался ЗАГС. Оглядываюсь по сторонам. Как назло, рядом нет такси. А я выскочила без всего, без сумки, без телефона. Даже без куртки.
Уже темнеет, зимой же рано. Придётся добираться пешком. Часа два приблизительно.