Саженец (СИ)

— Дочка как? — первым делом спросила она.
— Внутри крепости. — махнул он головной куда-то назад. — Она сейчас уже из нее почти не выходит. Не праздная. С вот таким животом.
— Славно, — улыбнулась женщина.
— Что с тобой случилось? Роксоланы говорили, что ты погибла.
— Насилу вырвались, — серьезно произнесла она, а потом кивнув на троих роксоланов в лодке, добавила. — Если бы не они — точно бы сгинула. Двоих в стычках потеряли, пока вырывались.
  
— Пойдем, с дороги отдохнете да расскажите все обстоятельно. И спутников своих зови…
Прошли в крепость.
Далее в уже немало просохший донжон.
Сели.
И начали разговор.
Оказалось, что, вырвавшись из главного стойбища орды Сусага, Милу и ее спутников ждало много злоключений. За ними организовали погоню. И один из отрядов «сел им на хвост», вынуждая отворачивать, петляя. Сильный ветер сдул снег со льда, из-за чего их этот маневр прошел незамеченным. Однако пришлось отходить на юг — в зону контроля соседней орды. Ведь весь север степи между Доном и Днепром гудел, и прорваться было просто невозможно. Там-то, у самого Днепра, и случилась драка, из-за которой отряд потерял двух из пяти воинов. Но вырвались. И после определенных злоключений прошли через правобережные владения языгов к родичам Милы.
С трудом.
Занимаясь разбоем в дороге. Ибо иначе им было бы не прокормиться. Благо, что спутники Милы в этом давно «набили руку», так как промышляли подобным почти каждую зиму. Вот и грабили языгов помаленьку. Ловко и умело.
Заодно подменили своих изнуренных лошадей.
А потом на Припяти узнали о том, что Беромир учудил и как больно да обидно побил превосходящие силы роксоланов. Отчего родичи резко поменяли отношение к Миле. И если поначалу ее скорее терпели, то после этого известия стали воспринимать как уважаемого гостя. Более того — кое-кто из ее племянников двоюродных и троюродных даже выразил желание отправиться с ней. Чтобы попасть под руку Беромира.
— А он? — спросил ведун, кивнув на последнего персонажа за столом, пока не введенным в… хм… застольный оборот. — Кто он?
— Валамир[6], мой двоюродный брат по матери.
— Гёт?
— Да, — ответил тот.
— А…
— Повздорил он с конунгом. — вместо Валамира ответила Мила. — У нас скрывался.
— А в чем суть их вражды?
— С дочерью конунга потешился.
— Насильно? — вопросительно выгнул бровь Беромир.
— При мне она присылала гонца, с которым передавала свое обещание уговорить отца, чтобы он разрешил им жениться.
— А что Валамир молчит?
— Тетя все верно сказала. Любим мы друг друга.
— А ко мне зачем пришел?
— О тебе уже идет слава, как об удачливом конунге. Сердце Витимира смягчится, если я добуду и себе славы под твоей рукой. И он отдаст за меня прекрасную Аудофледу[7].
— Понял. А вы что хотите? — поинтересовался Беромир у иных племянников Милы.
— Славы и богатства, — задорно произнес Радомир, почесав затылок.
— А то! — также жизнерадостно поддержали его Ростила и Малята.
— А вы ради чего пришли? — спросил он трех роксоланов.
— Службу служить. — ровно ответил старший из них.
Беромир кивнул, принимая ответ. Формулировка эта вполне переводилась примерно, как «в наем», на более привычный ему язык.
Получалось, что в его дворе прибыло еще семь мужчин и одна женщина. На какое-то время.
И если роксоланов ведун охотно оставил бы. Им все равно податься больше некуда. Поэтому при добром и справедливом к ним отношении они могли оказаться очень надежными ребятами. То вот с остальными — подумал бы. Ему героические дурни не требовались от слова вообще.
А тут…
Мила же, словно бы почувствовав мысли зятя, лишь развела руками. Давая понять, что и сама не рада.
[1] В 1844 г. Ю. Г. Блазиус впервые устанавливает выходы девонских известняков и доломитов на Днепре у Орши. Прямо на территории города. А вообще, по реке Оршица хватало таких выходов, как и по самому Днепру в тех местах.
[2] Известняк состоит преимущественно из карбоната кальция СаСО3. При обжиге он распадается до оксидов (CaO), известных как негашеная известь, которая, смешиваясь с водой, становится гидроксидом Ca(OH)2, известным как гашеная известь.
[3] Если капнуть на кальцит соляной кислотой, то она вскипает. Доломит такой реакции не дает, он довольно инертен.
[4] Например, римский кирпич. Для его получения раствор на основе гашеной извести смешивали с наполнителем, например, песком, формовали и давали высохнуть. Где-то через три месяца такой кирпич набирал достаточную прочность, и его можно было применять в кладках 1–2 этажных сооружений.
[5] Известковый раствор с годами набирает все большую прочность. И лет через пару сотен лет уже сопоставим с природным известняком, в отличие от цемента, у кладки которого с годами наблюдается деградация.
[6] Готское окончание личных имен «-мир» и «-мер» не имеет отношения к славянскому «мир». Оно идет от прагерманского корня *mēr-, на базе которого построено прилагательное *mērja- «выдающийся» (отраженное в готском mērs, древнеанглийском mære, древнесеверном mærr, древневерхненемецком māri) — популярный компонент прагерманских имен, смоделированных по кельтскому образцу (в данном случае — под непосредственным влиянием галльского — māros «великий, славный»). Имя «Беромир» для носителя гётского языка тех лет означало «выдающийся медведь» или как-то так.
[7] Аудофледа — одно из древнегерманских имен. От aud (богатство) + *fledi (красивый, сияющий) либо *fladi (красота, блеск, сияние).
 Часть 2 
 Глава 7 
168, липень (июль), 15
— Каждый день шум, — тихо вздохнул один из работников.
— Да и мы работаем без продыху, — согласился с ним напарник.
— Вот неугомонный человек. Все мало ему. Все никак не нажрется. — заметил третий.
— А он разве себе?
— А кому? Тебе или мне?
— Ну…
— Мы-то на него горбатимся. Вон — не разгибая спины. А ему и домина какой, и железа сколько, и жита, и прочего. Сам же ходит важно…
— Ты говори, да не заговаривайся! — воскликнул четвертый.
— А то что⁈
— Услышит тебя кто, и выгонят нас отсель!
— А и уйдем! Кто он такой, чтобы мы для него так надрывались?
— Он тот, — тихо, но веско произнес внезапно появившийся ведун Весемир, — кто позволяет тебе получить железные орудия. Тебе они не нужны?
— Нужны. — несколько опешив, ответил бузотер.
— Тогда отчего ты людей смущаешь?
— Не по-людски это…
— Ты о чем с ним сговаривался? — перебил его ведун.
— Как о чем? — растерялся этот недовольный.
— Что ты со товарищи вдесятером трудитесь на него десять дней, делая то, что он укажет. А он взамен дает вам на выбор или топор деловой, или нож большой как сакс, так и косарь, или серп добрый, или косу. Так?
— Так, — кивнул этот ворчун.
— Беромир каждые десять дней исправно выдает вам железное орудие?
— Выдает.
— То, которое вы желаете, а не на свое усмотрение?
— Именно так.
— Так чего тебе еще надо?
— Мне тошно от мысли, что я горбачусь, а плод трудов моих ему.
— А плод его трудов кому идет? — едко усмехнулся Весемир.
— Как кому? Каких трудов?
— Железо кто делает? Орудия кто кует?
— Ну…
— И главное — тебя кто защищает?
— Я не просил меня защищать!
— Хорошо. — серьезно произнес Весемир. — Тогда поступим так. Ты сейчас собираешься и возвращаешься домой.
  
— Что⁈
— Твои разговоры лживы и злобны. Они порождают дурной настрой среди иных работников. Беромир тебя ни в чем не обманул. О чем сговаривались, то и положил. Кормит, как и сказывал.
— Добро кормит! — громко воскликнул старший среди этой десятки работников.