Саженец (СИ)

Понятно — до крайностей редко доходило.
Но все же… все же…
Оставалось понять, как они тут оказались и зачем.
Арак погиб раньше, чем мог бы отдать такое распоряжение. И, на момент своей смерти он обладал всеми шансами самостоятельно закрыть вопрос с Беромиром.
Остальные же, отступившие, вряд ли уже добрались до степи. Туда ведь недели три-четыре идти. Или больше. Им ведь охотиться нужно и иначе как-то добывать себе пропитание, в связи с утратой обоза.
  
А если даже дошли, то что?
Доложились расу. И тот сумел нанять и телепортировать довольно крупный отряд головорезов от римской границы?
Чушь и вздор!
Значит, их отправил кто-то раньше. Кто?
Беромир было подумал про самих римлян. Но было два момента, которые заставляли его в этом крепко сомневаться. Прежде всего, это война. А она у них гремела по всему Дунаю. Как это вообще можно себе представить? Воюют они, воюют. Отражают вылазки таких вот банд, которые стараются прорваться через границу и рассеяться по тылам. И тут… нанимают одну из них, чтобы она…
Что бы что?
В этом вопросе тоже получался тупик.
Подошедшие войска вели себя достаточно жестко и агрессивно, плотно закидывая его людей сулицами. Любая из них могла убить. Вряд ли римляне в этом заинтересованы. Курицу, несущую золотые яйца, только дурак может пустить под нож.
Ну или конкуренты.
Но быстро… слишком быстро все это произошло.
Ведь кому Беромир своими товарами мог наступить на самое болезненное место — на кошелек? Правильно, купцам из Александрии, которые живут среди прочего и с индийской торговли.
Мог? Безусловно.
Но ведун не верил, что до них так быстро дошли сведения и они столь оперативно успели отреагировать. Да еще так — направив против него одну из банд, явно откуда-то с «горячей» дунайской границы.
Дичь!
А может, это рас роксоланов решил подстраховаться?
Допустить. В конце концов, Беромир не вполне ясно понимал внутреннюю политику этих государственных образований степи. Так-то расу выгоднее договариваться с ним. Но кто его знает, какие у него или у них тараканы по голове ползают?
Еще могли подсуетиться языги.
Но Беромир не понимал их мотива. У них есть вкусный кусок, который они вдумчиво жрали. А именно римские провинции по Дунаю. Там всяко лучше. Да — больше рисков. Но оно того стоило. Зачем им лезть сюда? Или посылать кого-то? Смысла он не видел.
Кого он не вспоминал — ничего не складывалось. Или не нужно, или заняты, или слишком быстро. Из-за чего Беромир терялся в догадках. Этот набег просто сломал ему мозг.
Местные, кстати, не парились. Набег и набег. Люди незнакомые, говорят непонятно? Бывает. И его беспокойства не понимали. Даже когда он им описывал свои резоны. Видимо, они мыслили куда меньшими масштабами и более локальными категориями…
— Все думаешь? — спросил, садящийся рядом Вернидуб. — Голова лопнет скоро.
— Не нравится мне этот холм, — кивнул Беромир на предложенное ему место.
— Отчего же? Как ты сам и говорил. Вишь, какой холм. И вода рядом.
— Рядом? — обалдел Беромир. — Да тут более тысячи шагов до нее. При таком удалении никакой доброй пристани не сделать — далеко.
— Зато ежели враг придет — загодя видно.
— Видишь ту рощу? Вон ту, которая на более высоком холме?
— Священную рощу. Да. Вижу.
— А если враг придет оттуда?
— Ты говори да не заговаривайся! — взвился Вернидуб.
— Боги воюют руками людей, — пожал плечами Беромир. — Если придет набег и зайдет оттуда, сможет он через нее пройти? Вот мне кажется, что даже сотня роксолан сумеет. Защита там слабая. Только от случайных прохожих и убережет.
— Мыслишь, боги не вмешаются?
— У кельтов вмешивались? Ни разу. Ибо бог сам ничего не делает. Он дарует удачу, вкладывает мысли, направляет и так далее. Но сам рук не марает.
— Столько лет стояла, и ни один набег на нее не выходил.
— Значит, у вас еще впереди. Времена-то изменились. Я бы поглядел подходы к ней, да укрепил башнями. Чтобы с наскока не взять. И в каждой по несколько человек защитников, звонкий колокол, да припасы воинские.
Вернидуб промолчал, скосившись на «мухомора».
— Что за башни? — спросил рыжий.
— Да ничего сложного. Просто сруб шагов десять на десять поднимается ростов на пять. На верху делается нависающая площадка с бойницами, перекрытая поверху крышей. Вход с самого верха, через скидываемую веревочную лестницу. Внутри выкопан колодец для воды. И лежат запасы еды. Нужду справляют в ведро и выливают за стену по стоку. Надо будет только башню такую замазать глиной снаружи. Хорошим слоем. Чтобы плохо загоралась.
Ведуны переглянулись.
— Что вы так на меня смотрите? По-хорошему такие башни надо из кирпича складывать или камня. Чтобы сжечь не могли и не гнили. А сколько их ставить. Ну… Местности здешней я не знаю. Надо походить. Подумать.
— Не меньше десятка понадобится. — ответил «мухомор».
— Это плохо. Если в каждую по трех человек сажать, то уже три десятка. А еще надо на смену хотя бы столько же. Да хоть какой-то подвижный отряд, приходящий на помощь. У вас сотня-полторы бойцов для защиты рощи есть?
Они промолчали.
Но по лицу было видно — нет. Хотя некоторые из ведунов лукаво поглядывали на самого Беромира.
— Плохо. А… ладно, — махнул он рукой. — Здесь и сейчас роща выглядит слишком привлекательно для скрытого накопления врагов и их последующей атаки, ежели крепость на этом холме поставить. Особенно утром, когда солнце восходит и будет светить в глаза защитникам. Поэтому лучше ее не подставлять под удар.
— Добро, — кивнул «мухомор». — Будешь искать новое место?
— А зачем? Вон видите, в Днепр мелкая речушка впадает?
— Видим, — ответил Вернидуб.
— На том пятачке строится и буду. От рощи он окажется через большую реку. И идти далеко. Из-за чего нападающим смысла в Священную рощу лезть и не будет. Да и по реке подход вон как виден хорошо. Не очень далеко, но есть способы это решить. Так что можно упредить внезапный подход.
— С правого берега много леса. Густого. — заметил «мухомор». — Со всех сторон он эту стрелку обступает.
— Тоже правда. Но это не Священная роща. Его и вырубить можно. Поля там шагов на пятьсот, а то и всю тысячу разбить и раскорчевать. Лес-то нужен на дрова и уголь.
— То нескоро, — махнул рукой «мухомор».
— Есть решение и побыстрее, — улыбнулся Беромир. — Видишь — Оршица течет. Речка малая, но не ручей — не перепрыгнешь.
— Но и не утонешь. — возразил Вернидуб. — Я как-то в нее упал. По грудь вся глубина.
— Не спеши. — остановил его жестом Беромир. — С одной стороны стрелки — Днепр. Тут все ясно. С другой — Оршица. Надобно с третье канаву поглубже выкопать — и уже с наскока не заскочишь. А через канаву ту мостик перекинуть подъемный.
— Пустое, — отмахнулся «мухомор». — Если Оршицу вброд можно перейти у стрелки, то к чему эта канава?
— Берем бревна. Промазываем дегтем. Да забиваем частоколом вдоль берега стрелки. Так, чтобы над водой на рост возвышались или полтора. Кидая поверху замковое бревно, а то еще накидным петлями станут пытаться вырывать. Раз. И уже из воды не выбраться просто так. Но и это еще не все. Можно скребок сделать — такой, как большая мотыга на веревке. С плота ее заводить, в воду кидать, да на берегу вытягивать за ту веревку. И, таким образом, землю на дне реки сгребать в сторону, делая, например, у берега стрелки глубину добрую. И в рост, и два. Иди — перемахни такое. А даже если плавать умеешь на берег не выбраться по частоколу. Так что только через мост.
  
Ведуны вновь переглянулись.
И судя по выражению их лиц — им понравилось то, что они услышали.
— Так ты крепость без стен ставить будешь? — поинтересовался «мухомор», разбивая эту паузу.
— Отчего же? Поначалу я времянку поставлю. Потом берега укреплю, как вам сказывал. И только после этого приступлю к строительству доброй крепости. Ибо долго это. Ведь если ставить ее, то основательно, чтобы на века. Хорошую. Посему токмо из камня. Али живого, с каменоломен, али кирпичи для того обжигать. А там, за рвом и мостом, можно сделать порт…