Грехи и молитвы (СИ)
Девушка стояла прямо у входа в часовню и видела, как Карл подъезжал, но не сделала ни шага навстречу. Он отчетливо видел ее лицо в темноте: размытое белое пятно, черты лица которого были искажены… ужасом?
То самое чутье, которое заставило Карла остановиться, теперь толкнуло его вперед. «Ты присмотрелся», сказало его нутро, «и теперь ты знаешь, что тебе нужно опасаться. Иди к ней, но будь наготове. Оно ждет тебя».
Карл не понимал, что ждет его, но послушно сделал шаг вперед ставшими удивительно деревянными ногами. Его лошадь, которую он оставил позади, тонко, тревожно заржала. Девушка же не издала ни звука, все так же сверля Карла пустыми глазами.
Только когда мужчина подошел к ней почти вплотную, она тихонько всхлипнула – но не более. Тут Карл разглядел, что из-за ее спины выглядывала маленькая фигурка.
Ребенок сделал шаг в сторону, и Карл увидел перед собой мальчика лет шести. В руках мальчик сжимал большой мясницкий нож, который бы смотрелся гротескно и нелепо, не виднейся на его лезвии крохотная капелька крови. Карл поразился тому, что сумел ее рассмотреть: казалось, слабо струящийся свет луны специально осветил ему эту деталь, будто бы намекая на что-то важное.
— Ты вовремя, Карл Марино, — звонкий голос ребенка разбил густую тишину и эхом отразился и от часовенки, и от деревьев неподалеку — Похвальная пунктуальность.
На слове «пунктуальность» мальчик чуть запнулся – его язык не справлялся с таким сложным словом, хотя он прекрасно осознавал, что произносил.
— Кто ты? – Карл не сделал ни шагу вперед, пытаясь понять, как он может помочь несчастной девушке. В том, что на лезвии ножа была именно ее кровь, Карл ни капли не сомневался.
— Марко Виачелли, — мальчик откровенно насмехался над ним. — Живу в той самой деревне, откуда ты бежал со всех ног. Занятное было зрелище, скажу я тебе!
Девушка, впервые с приезда Карла, издала слабый полувсхлип-полустон, и Марко немедленно обернулся к ней.
— А нечего было шастать по лесу одной, Мария,- обиженно протянул он,- мама велела тебе везде брать меня с собой, но ты не послушалась! Ну ничего, в этот раз тебя с собой прихватил я. Мама будет довольна – я расскажу ей обо всем.
С этими словами, Марко всадил нож прямо в живот сестры. Та издала оглушительный крик и рухнула на колени, а Карл тупо уставился на ручку ножа, торчащую прямо из ее плоти, – пока Марко не выдрал нож и не всадил его обратно, на этот раз прямо в сердце Марии.
Когда глаза девушки потухли, Карл очнулся, стряхнул с себя оцепенение и попытался было ринуться вперед, но тут ребенок снова заговорил – и в его голосе слышались чужие нотки, пугающие и незнакомые. Перед Карлом словно возникла стена, и она ошеломила его, остановила и не дала сделать ни шагу навстречу Марко и трупу его сестры.
— Мы рады познакомиться с тобой, Карл Марино, — сказало нечто, бывшее Марко секунду назад. — Принц посчитал нужным рассказать тебе о том, что происходит.
Мальчик шагнул ему навстречу; Карл машинально отметил, что он оставил нож в теле девушки, даже не озаботившись тем, чтобы достать его. Рука священника потянулась было совершить знамение, но Марко в упор посмотрел на него, и Карл опустил руку. Вместо этого, он сунул ее за пазуху, туда, где мирно покоился голубок. Прикосновение к нему даровало ему сиюминутный покой.
— Ты знаешь, почему жители деревни прогнали тебя, священник? – Марко изучающе смотрел на него своими огромными голубыми глазами. – Ты знаешь, какие слухи ходят по округе?
Позволь, я расскажу тебе. Жители деревень – и этой, и той, которая по соседству, — шепчутся о том, что демоны свободно выходят из Ада на землю, и никто не в силах им помешать, а Ватикан бездействует. Они впервые заговорили о демонах, когда нашли моих мать с отцом – мертвых на полу нашей хижины. Я вырезал их сердца этим самым ножом, который проткнул сердце моей сестры, а затем принес их в жертву Принцу.
Карла замутило. Он еле удержался, чтобы не прикрыть рот рукой, и вместо этого, еще сильнее сжал фарфоровую фигурку.
— Кто-то заметил меня, когда я выходил из дома с окровавленными руками, в которых нес еще теплые сердца родителей. Марии в ту ночь дома не было – опять бегала к своему кузнецу. Но ей все рассказали: и о том, что я исчез из дома, и о том, что наши родители мертвы, мертвы по моей вине. Она сбежала сюда, в эту деревню, надеясь, что я не последую за ней. Но мне была нужна не она – мне был нужен ты.
Карл опустился на землю; его ноги, вмиг ставшие ватными, прекратили удерживать тело и требовали более надежной опоры. Марко же, подойдя почти вплотную, присел на корточки и внимательно вгляделся ему в лицо.
— Ты знаешь, для чего нужны сердца, вырезанные руками невинного, Карл Марино? – спросил ребенок и, дождавшись слабого кивка, удовлетворенно улыбнулся. – Это жертвоприношение, и не просто какое-то рядовое, а для наиболее могущественных демонов, князей и принцев Ада. Ты знаешь таких, священник?
— Сатана… Люцифер… Асмодей, — выдавил Карл.
Его трясло. Крупный озноб сотрясал все его тело, и Карл никак не мог с ним совладать. Он так долго мечтал о том дне, когда столкнется с реальным злом и противостоит ему. И вот оно, это зло, перед ним во плоти – и Карл не мог сделать ничего, потому что им управлял ужас.
— Бери выше, священник, — Марко пренебрежительно усмехнулся. — Вы все берите много выше. Жители деревни озлоблены на Ватикан, потому что зло живет совсем рядом с ними, а церковь ничем не может помочь. Они днями и ночами возносили Господу молитвы, надеялись, что их услышат, но все было напрасно – никто не вернул к жизни моих отца и мать. А потом по деревне поползли слухи и о других случаях, точно таких же, как мой, когда дитя поднимает руку на родителя и убивает его. И тогда они, наконец, поняли – помощи ждать неоткуда. И тогда они увидели в Ватикане не покровителя, а врага.
Марко поднялся и отряхнул с одежды налипшую пыль. Перед тем, как развернуться и уйти в часовню, он помедлил, словно собираясь с мыслями, а затем произнес:
— Ты знаешь, что будет со мной, Карл Марино. Попробуешь мне помешать – я убью тебя первым. Изгнать меня у тебя не выйдет – у тебя не хватает опыта, а я слишком силен. Но я скажу тебе кое-что, о чем тебе стоит задуматься. Если кровь, пролитая невинным, может призвать сильнейшего правителя Ада, то что может вернуть его назад? Нам всем крайне интересно, как ты себя покажешь в этой игре, fratello.
С этими словами, мальчик неспешно удалился вглубь часовни. Минутами позже, Карл услышал, как изнутри доносятся глухие, булькающие звуки. «Он захлебывается собственной кровью», подумал Карл прежде, чем потерять сознание.
Глава 14. Бесконечная лазурь
В день смерти Паоло Марино солнце светило особенно ярко. Но помимо солнца и хрипов брата, маленький Карл запомнил кое-что еще: бесконечную лазурь, заполнившую собой горизонт.
Карл запомнил, как лазурь моря слилась с безупречной лазурью неба, и вместе они словно создали единую гладь, мыльный пузырь, в заточении которого оказались Карл и Паоло. Когда Карл бежал прочь по пляжу, не обращая внимания на острые камни, врезающиеся ему в голые ступни, у него в голове билась только одна мысль: «Где же граница, где конец этой лазури? Почему я не вижу ее?»
Мальчика не хватило надолго: бег по жаре и пережитый стресс измотали его, заставили опуститься на песок, в тень одного из чахлых деревьев, что росли вдоль кромки пляжа. Там он крепко зажал уши руками и зажмурил глаза: чтобы не слышать хрипов и не видеть проклятой лазури.
Когда Паоло объявил, что будет нырять за жемчужинами, Карл честно попытался его отговорить. Но брат только рассмеялся и потрепал Карла по непослушным волосам:
— Море сегодня как шелк, fratello. Что может случиться? Я не буду отплывать далеко, зато, если найду жемчужину, Карла согласится погулять со мной!
Прекрасный и гибкий, как лоза, Паоло Марина зашел в воду и, спустя несколько мгновений, уверенными широкими гребками поплыл прочь от берега, прочь от Карла. А Карла вдруг охватило страшное предчувствие беды: но он не мог объяснить ее, как и не мог понять, откуда взялось это чувство. Ему только и оставалось, что бессильно наблюдать за братом и надеяться, что волнение уйдет так же быстро, как и появилось.