Двойная рокировка
Полицейские рассыпались по первому этажу.
Внутри было пусто и темно. Небольшие уютные залы украшали орнаменты на стенах, лепные карнизы и мраморные камины. На светлых деревянных панелях висели гравюры в простых черных рамах с выключенной подсветкой. Темноту разгоняли лишь фонарики в руках полицейских. Сквозь закрытые жалюзи пробивался тусклый дневной свет, в узких лучах которого кружились пылинки.
Легорже заметил, что все гравюры были под стеклом, в котором ничего не отражалось. Защита от ультрафиолетовых лучей. Такое же стекло защищало его собственные гравюры и картину Пикассо в Арманьяке.
Рядом с каждой гравюрой висела маленькая табличка с указанием автора. Некоторые имена были Легорже знакомы, однако его познания в области истории искусства, полученные в результате самообразования, являлись довольно отрывочными. Голциус, Марколини, Рембрандт, Дюрер, Виерикс, Пиранези, Ван Веен… Рембрандта, Дюрера и Пиранези он, во всяком случае, знал. Но не настолько, чтобы самостоятельно определять их произведения. Остальные вызывали у него смутные воспоминания, слишком неотчетливые, чтобы принять какую-то осязаемую форму.
Посмотрев на цены, Легорже почувствовал уважение. Это было своего рода преклонение перед тем, чем сам он не обладал, — громкое имя, тонкий аристократический вкус и деньги, облагороженные голубой кровью. Своим благополучием Легорже был обязан отцу, сумевшему сколотить состояние и купить замок с виноградниками. И хотя Легорже был богаче иных аристократов, у тех имелось то, чего нельзя купить ни за какие деньги.
Поэтому он постоянно работал над собой, стараясь наверстать упущения простого происхождения. Однако ему по-прежнему с трудом давалось то, что они делали естественно и легко, не прикладывая никаких усилий. В одной из комнат Легорже столкнулся с Бизо.
— Ну как, нашел что-нибудь интересное? — спросил он приятеля.
— Pas encore. [58]
— Я тоже. Там есть гравюры с Христом, но Иосифа не видно. Так же как плотницких мастерских, саркофагов и дворовых уборных.
— Courage, mon ami, [59]— произнес Бизо, не переставая шарить взглядом по стенам. — Когда нам попадется что-нибудь по теме, мы сразу догадаемся. Что бы это ни было.
Обойдя первый этаж, Бизо с Легорже пошли наверх. На втором этаже был один большой зал, в углу которого стоял стеклянный письменный стол, а на стенах висело множество гобеленов, также предназначенных на продажу.
Бизо подошел к столу. На нем царил безукоризненный порядок. Все принадлежности лежали строго под прямым углом друг к другу и были выдержаны в черно-серой гамме. Бизо одобрительно кивнул. Взяв кожаную телефонную книгу, он, не снимая перчаток, перелистал ее страницы. Альперс, Бонавита, Четкути, Данкс, Эстерхази, Фрай, Грейсон, Хэнкок, Инзаджи, Жано, Кузнецов, Лалани, Марле, Николова, Ойейеми, Перетти…
Бизо закрыл книгу.
— Ничего обещающего, — сказал Легорже, стоявший в центре зала, по которому рыскали полицейские.
— Надо бы посмотреть комнаты наверху… — заговорил Бизо, но был прерван громким криком.
— Ici, j'ai trouve quelque chose! [60]
Бизо подошел к полицейскому, стоявшему на коленях перед одним из гобеленов.
— Qu'est-ce qu'il у а? [61]
— Там за гобеленом потайная дверь.
С того места, где стоял Легорже, Бизо, подлезший под гобелен, выглядел как огромная бесформенная куча глины, покрытая тряпкой. Стены зала были отделаны деревянными панелями, но под гобеленом их сплошная поверхность нарушалась. Посветив на стену фонариком, Бизо увидел прямоугольный вырез.
— Надо выбить панель, — приказал он.
Полицейские принесли инструменты. Вставляя отвертку в шов, один из них скользнул локтем по дереву, и дверца распахнулась.
За ней оказался сейф.
— Putain de, merde, salaud, mon Dieu… [62]— радостно прошептал Бизо.
— Qu'est-ce qu'il у a? [63]— спросил Легорже, пытаясь заглянуть за гобелен.
— Сейф.
— Хм.
— Ты чего хмыкаешь?
Полицейские многозначительно посмотрели друг на друга.
— Просто заметил нечто интересное, — пояснил Легорже.
— Что может быть интереснее сейфа?
— А ты обратил внимание, что изображено на этом гобелене?
— Нет.
— Хм.
— Прекрати хмыкать! Так что там?
Легорже скрестил руки на груди.
— Это копия гобелена Бронзино, сделанного по заказу Козимо Медичи.
— Ну и что?
— Там изображены сцены из жизни святого Иосифа.
— Ты хочешь сказать…
— Нет, это другой Иосиф. Ветхозаветный. Видевший вещие сны. У него еще были братья, которые забрали его одежду и парня продали в Египет. Но это тоже Иосиф, — объяснил Легорже, гордый своими познаниями.
Теперь настала очередь Бизо хмыкать.
Сейф занимал всю нишу и был около метра шириной. Легорже склонился над ним.
— Я знаю эту марку. Это «Кобб-Хауптман».
Легорже всегда наслаждался моментами, когда обстоятельства позволяли ему блеснуть своими скромными познаниями.
Бизо с уважением кивнул и стал рассматривать сейф. На нем действительно оказалась небольшая серебряная пластинка с надписью «Cobb-Hauptmann».
— Ты, как всегда, оказываешь нам неоценимую помощь, Легорже. Твоя наблюдательность просто потрясает.
— Всегда рад прийти на выручку.
— Тебе что-нибудь говорит эта марка?
— У меня есть такой же сейф в замке. Если дважды введешь неправильный шифр, срабатывает сигнализация. У него семизначный код. На сегодняшний день это самый лучший сейф. Из моего еще никто ничего не украл.
— А разве тебя пытались ограбить?
— Потому и не пытались, что у меня есть «Кобб-Хауптман».
— Сэр, мы будем… — прервал их один из полицейских.
— Обязательно, — решительно произнес Бизо. — Что бы там ни было. У нас здесь есть специалисты по вскрытию сейфов. Жан, иди погуляй немного.
Чуть поколебавшись, Легорже пошел к выходу.
Пока полицейские фотографировали, Бизо еще раз осмотрел сейф. Кроме таблички с названием фирмы, на его дверце имелись блестящая стальная ручка и наборное устройство с цифрами от нуля до пятидесяти.
Бизо вытащил записную книжку.
Легорже спустился на первый этаж и пошел на звук голосов, раздававшихся у входа. Полицейские уже успели открыть лифт и, собрав инструменты, вошли в кабину. Ускорив шаг, Легорже тоже заскочил.
Лифт был рассчитан на двух человек, и появление Легорже не вызвало энтузиазма у трех его попутчиков. Бизо уже не раз брал с собой своего странноватого неуклюжего дружка, и полицейские слегка недоумевали по поводу присутствия этого «специалиста», как неизменно величал его Бизо. На третьем этаже Легорже вышел, и все с облегчением вздохнули.
Перед ним простирался великолепный зал, поражавший богатством архитектурного убранства. На всем лежала печать хорошего вкуса. Мягкий рассеянный свет подчеркивал красоту неоклассического интерьера. Мраморные стены с вкраплениями кварца удачно сочетались с паркетным полом из серебристого клена. Их украшали гравюры, похожие на те, что находились в галерее, но без табличек и ценников. Некоторые имели поистине роскошные рамы. Напротив лифта висела позолоченная барочная рама, похожая на терновый венец или, скорее, морские волны, набегающие на берег. Она была без картины. Просто пустая рама, повешенная на стену.
«Здорово придумано, — подумал Легорже. — Обязательно заведу такую же у себя дома».
Он бесцельно слонялся по этажу, томимый завистью, и наблюдал, как полицейские фотографируют апартаменты. Ноги привели его на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Здесь все сверкало и блестело, словно только что сошло с конвейера.