Последняя из рода Гррой. Зелье старика Эдди (СИ)

Любой северянин подтвердит, что хижина братьев ничем не отличается от остальных домов на этих землях, но для Амальтеи, которая привыкла к роскоши замков Грроев и Уинсли, их обитель показалась бедноватой. Хотя она отметила, что дом Стенли на Огненных Землях был гораздо меньше, и когда он провёл её в гостиную, девушка лишь убедилась в своих предположениях.
Помимо гостиной в деревянной хижине был второй этаж и отдельная обеденная комната, что, несомненно, делало её более роскошной по сравнению с домом Стенли. И уюта тут было намного больше, чем в замках чистокровных семей. На стенах не висели портреты именитых родственников, а по углам не стояли уродливые вазы с не менее уродливыми в них цветами. Бесспорно, замки, в том числе, и королевский, проигрывали северной хижине.
—Отец!—крикнул юноша, как только закрыл дверь.—Я привёл гостью!
Из обеденной комнаты выбежал низкий, жилистый мужчина с тёмными глазами и гладко выбритым лицом. Он убрал седые, кучерявые волосы со лба, затем протёр лоб тряпкой, которую держал в руках, и обречённо простонал.
—Ещё одна беломордая! Откуда вас столько сегодня взялось!
Амальтея скривила рот. Слышать подобное возмущение от смуглых братьев вполне терпимо, а от человека с белой кожей просто смешно.
Молодой северянин слегка улыбнулся.
—Наверное, Эйнерис хочет, чтобы мы помогли этим путникам.
—Да, но принимать в доме трёх беломордых, которые пришли один за другим, уже чересчур! Что, не по зубам вам наши холода?—Амальтея старалась делать вид, что не замёрзла, но дрожащие губы её выдали.—Дай ей сухую одежду! Поди, не меньше трёх раз провалилась в снег?
—Шесть.—всё также улыбаясь, ответил его сын.
Юноша кивком предложил ей подняться наверх, и Амальтея, мечтающая поскорей избавиться от мокрого, неудобного платья, чуть ли не наступала ему на пятки. На лестнице она задержалась всего на мгновение, когда услышала из обеденной комнаты, в которую вернулся хозяин хижины, приятный, мужской смех.
По метражу спальня северянина была точно такой же, как кухня в её замке — шесть метров. Амальтее нередко приходилось выслушивать насмешки Роджера Уинсли о том, что после войны Гррои обеднели. В замке не было отдельного зала для приёма гостей, все обедали там же, где готовили, и слова дальнего родственника ранили девушку. На кухне, в которую с трудом влез стол и пару стульев, они собирались вместе только для того, чтобы обсудить важные вопросы. Все трапезничали по отдельности и, как правило, каждый готовил только для себя. И когда Алан говорил: «У нас слуг нет», Амальтею съедала зависть, потому что из трёх чистокровных родов они действительно выглядели самыми нищими: ни слуг, ни отдельных залов. Но увидев комнату юноши, она стыдливо опустила глаза.
Пока девушка беспокоилась из-за отсутствия дополнительной комнаты, в спальне северянина даже не было шкафа, куда бы он мог сложить свои вещи. Вся одежда хранилась в громоздких сундуках, набитых до отказа. Кровать, сундуки и стеллаж с книгами, — всё, что поместилось на шести метрах. Амальтее импонировала любовь к литературе, однако, она не была уверена, что юноша изо дня в день перелистывает старые страницы. Она решила, что книги принадлежат его матери, потому как ей не доводилось ещё встречать мужчин, интересующихся любовными поэмами. И если Амальтея права, то гораздо удобней было бы поставить на место стеллажа шкаф, а книги убрать в сундук.
—Меня зовут Рамиль.
—Что?—она обернулась.
—Вы спрашивали моё имя. Меня зовут Рамиль.
Амальтея улыбнулась, между тем, рассуждая, как напомнить юноше о просьбе его отца поделиться с ней сухой одеждой.
—Я Амальтея.
—Да, я слышал.
Она вскинула брови.
—Однако, Вы не многословны.
—Я не люблю часто и много говорить. Мужчина должен действовать, а не болтать.—северянин положил на кровать рубашку и тёплые штаны.—Думаю, это Вам подойдёт. Извините, я не могу оставить Вас в комнате одну. Но не волнуйтесь, я отвернусь.—с этими словами он демонстративно сел на кровать спиной к Амальтее. Благо, в спальне имелась ширма.
 
—Вы боитесь, что я что-то украду?—она решила перевести их разговор в шутку.
—Да.—честно признался Рамиль.—Однажды я уже поплатился за своё гостеприимство. Предыдущая горожанка вынесла под юбкой четыре книги, и я не хочу, чтобы подобное повторилось. Они дорогие.
—Не знаю, как на севере и в других землях Эндельстана, но в городе за них вряд ли дадут больше двух медных монет.
—Ценность этих книг не в золоте, которое за них можно выручить, а в воспоминаниях, которые они навеивают.—Рамиль повернул голову.—Мы не любим беломордых как раз за дешевизну натуры.
Сквозь белую ширму Амальтея видела, как юноша, сгорбившись, листает одну из книг. Он с таким трепетом и аккуратностью водил по буквам, словно касался священного полотна, а не жёлтых страниц.
—Как Ваш отец узнал, что Ваш брат приведёт ещё двух беломордых непрошеных гостей?
Рамиль задрал голову вверх.
—А он не знает. Отец имел в виду двух других путников, которые пришли до вас. Когда Камиль приведёт Ваших друзей, отца хватит удар. У нас в доме никогда не собиралось столько людей.
—Вашего брата зовут Камиль?
—Да, что-то не так?
—Красивое имя,—переодевшись, Амальтея вышла из-за ширмы,—оно созвучно с Вашим.
—Таковым было желание нашей покойной матери. Она хотела, чтобы наши с братом имена были созвучны с именем отца — Эмиль.
Повторяющиеся имена — случай для Эндельстана довольно необычный. Как правило, поданные королевства или придумывали новые, или заимствовали красивые по звучанию имена у соседних земель. Конечно, называть детей именами родственников не возбранялось, но и не приветствовалось. Особый запрет лежал на имена королей и Лордов: жителям было недозволительно именовать своих отпрысков так же, как членов королевской династии. В противном случае (а бывало и такое), в Книге судеб их перезаписывали, как Аргус (не король), и представлялись они в дальнейшем также: Аргус не король, сын такого-то. Удивительно, что из-за этого, как считали многие, смешного указа сильнее всех страдали владельцы таверн. Стоило кому-то из посетителей сказать «Аргус не король», как моментально вспыхивала драка, и уже к утру заведение разносилось в щепки.
Вслед за «Законом об именах» в памяти Амальтеи всплыл ещё один рассказ Дженифер. Женщина поведала ей, что Эмиль Бадеш, автор учебника по истории Эндельстана, прибыл на их земли из королевства, в котором мальчикам принято давать имена с окончанием «ль», а девочкам — с «ля». То есть, имя мастера по изготовлению волшебных палочек было в своём роде уникальным. Но мог ли отец Рамиля быть тем самым Эмилем Бадешем, которого искала девушка? Со слов Дженифер, мужчина чурался людей и предпочитал жить в полном одиночестве. Бытует мнение, что после войны Трёх Роз он вернулся на родину.
—У вас есть второе имя?—непроизвольно вырвалось у Амальтеи. Вообще она не собиралась расспрашивать малознакомого Рамиля о его отце, юноша мог счесть её вопрос неприличным.
—Второе имя? Что это?
Девушка не представляла, как объяснить северянину значение второго имени, не прибегая к примеру чистокровных родов. Зная, что потомков драконов нигде не любят, Амальтея молчала. А когда поняла, что вместо тех же Грроев она может назвать Стенли, упомянув про их заслуги перед королевством, то было уже поздно. Рамиль сам сообразил, о каких вторых именах идёт речь.
—Вторые имена — это то, что получили сыновья Камелии от своего отца-дракона?
—Да.
—Нет.—не задумываясь, ответил юноша.—Вторых имён у нас нет. Мы простые люди, чистокровные северяне, если хотите, испокон веков служившие королевским династиям верой и правдой, но, видимо, не заслужившие ничего, кроме отвоёванного нами же клочка земли. А Вы? Ваш проповедник сказал, что Вы знатная дама.
—Амбер преувеличивает. Я простая, такая же как и все.
Рамиль кивнул, но Амальтея чувствовала, что он ей не поверил, и, чтобы не навлекать на них беду в виде гнева Камиля, который скоро вернётся домой, юноша предложил ей спуститься к гостям. «Наверняка, вы быстро найдёте общий язык»,—сказал северянин, намекая, что всех путников, включая Амальтею, связывает беломордость.