Женский роман (СИ)

— Ну меня, скорее, радует, что без малыша Дика, — Макс кивнул и направился к лестнице, ведущей из терминала. — Хотя могла и предупредить. Мы давно с тобой вышли из периода сюрпризов.
— Могла, — благоразумно согласилась она. — Прости, я как-то не подумала, что ты можешь возражать.
— А подумать, что не буду возражать, могла, — не сдержавшись, расхохотался Вересов. — И скажи мне, почему я уверен, что гостиница у тебя не забронирована?
— Наверное, из опыта совместной жизни. Я ненадолго, честно!
Он кивнул. В молчании дошли до машины. Разместив чемодан в багажнике, а Ирку в салоне, Вересов уселся в кресло, повернул ключ и под негромко забормотавшую магнитолу, наконец, спросил:
— И все-таки зачем ты приехала?
— Есть вещи, которые касаются тебя и Кирилла, и их необходимо обсудить. Всем вместе. И не по телефону, — деловито сообщила она, пристегивая ремень безопасности.
— Да неужели? — хохотнул Макс.
— Я мать! — незлобиво огрызнулась Ира. — И имею право голоса в нашей семье.
— Где-где?
— Макс! Ты все прекрасно понял! У нас общий сын!
— Совершенно верно. У нас общий сын — и это все. Я за точность формулировок. И ты это прекрасно знаешь.
— Вот правильно ты профессию выбрал! — рассмеялась она. — Я уже очень давно ни на что не претендую. Больше скажу — да ни за какие коврижки обратно не возьму!
— Только это ты к нам приехала, а не мы к тебе.
— Позавчера меня посетило вдохновение, я собрала сумку и прилетела. Если бы Кирилл соизволил явиться на каникулы, то меня бы здесь не было. Хотя мое стойкое убеждение в том, что говорить надо втроем. Так что я все правильно сделала.
И когда это Ирина Робинсон, в прошлом Вересова, делала что-то неправильно, за исключением, пожалуй, первого скоропалительного брака? Но стоило признать, развод пошел на пользу их отношениям.
— Долго тебе пришлось терпеть свое вдохновение, — усмехнулся Макс, припарковывая машину у подъезда.
— Я его не терплю. Я его аккумулирую. А потом перенаправляю в действие. Короче, вечером семейный ужин. В смысле… как ты там предпочитаешь формулировать?
— А если у меня планы?
— Придется отменить. Или перенести. Но только один раз, не волнуйся. Я не собираюсь задерживать тебя больше, чем нужно, — улыбнулась бывшая, выбираясь из машины и доставая откуда-то (совершенно непонятно откуда) зонтик. — Я и сама хочу домой, к мужу.
— Я не волнуюсь, но уверен, что одним разом не обойдется. Исходя из опыта семейной жизни.
— Это не в моих интересах. В общем, я жду тебя в 19:00. Все устрою сама.
— Тогда давай завтра. Алла Эдуардовна попросила выходной. И у тебя будет шанс все устроить самой в полном объеме.
— У вас новая домработница?
— Новая, — кивнул Вересов. Они зашли в подъезд, поднялись лифтом до его этажа, и он распахнул перед Ириной дверь квартиры. — Входи.
Она не вошла — впорхнула. Поставила сумку на тумбочку. Закрытый зонтик устроила рядом. Осмотрелась. Улыбнулась и осведомилась:
— То есть ты точно сегодня не можешь?
— Абсолютно точно.
— Но завтрашний вечер освободишь?
— Ну ты же не отстанешь?
— Шутишь? Нет, конечно!
— Тогда чем раньше, тем лучше. В квартире ничего не изменилось, располагайся.
После этого произошла церемония знакомства домработницы с бывшей женой, которая заняла немного времени. И со словами «Мне пора. Рабочий день, если ты еще помнишь, что это такое» Максим Олегович ретировался из собственной квартиры, которая в ближайшее время становилась не самым желанным объектом пребывания. Со сложившейся ситуацией примиряло лишь одно — к Маре он все еще успевал.
Когда раздался звонок с урока, он подпирал стену напротив лингафонного кабинета, где, как ему любезно сообщили в учительской, Марина Николаевна Стрельникова проводила занятия с седьмым классом.
Со звонком из кабинета дружной и не очень толпой посыпали детишки и стали рассеиваться по коридору, напоминая своими перемещениями броуновское движение. Стрельникова процессию замыкала. Едва показавшись из двери, она столкнулась с ним взглядом. Глаза ее вспыхнули, и улыбка тронула губы. Но Марина Николаевна, будучи очень строгой учительницей, сдержанно кивнула, неспешно повернулась к нему спиной, довольно ясно осознавая, что он не мог не заметить непривычно короткой юбки, какие она никогда не носила, а сейчас надела исключительно по той причине, что… соскучилась. Не по юбкам — по Максу. Хотелось покорять.
 
Мара заперла дверь на ключ и подошла ближе.
— Здравствуйте, Максим Олегович! — поприветствовала она папу своего ученика. — Вы ко мне?
— А есть еще варианты, МаринНиколавна? — в тон ей поинтересовался Вересов с улыбкой.
— Ну, может быть, Кирилл перестал успевать еще по какому-нибудь предмету, кроме французского, где он подтянулся?
— Вот вы и просветите меня как классный руководитель об успехах моего сына.
— Мой рабочий день, Максим Олегович, подошел к концу. Или вы снова решили задерживать меня в законное свободное время?
— Нет, но очень бы хотел, чтобы вы провели свое законное свободное время со мной, — и добавил шепотом: — и где-нибудь подальше от твоей школы.
— Вот это правильно, — так же шепотом ответила Мара, улыбнулась и продолжила громче, пока по коридору пробегала техничка: — Журнал я вам показать сегодня не смогу, к сожалению. Тороплюсь, у меня встреча. Но несколько минут по дороге могу уделить.
— В несколько минут я точно не уложусь, — усмехнулся Вересов.
Марина выдохнула, закатила глаза и очень тихо прошептала сквозь почти сомкнутые губы:
— Вообще-то я пытаюсь увести нас отсюда и не вызвать подозрений!
— Так давай просто уйдем и всё.
— На углу жди. Я пальто в учительской оставила.
— На углу чего? Коридора или улицы, — веселился Макс.
Тем временем техничка с ведром маршировала в обратном направлении, удачно лавируя между снующими детишками. Взгляд ее был прикован к учительнице французского и папаше. Мара поежилась под этим взглядом. И совершенно не к месту, но зато громко и четко выдала:
— А вообще-то ваш сын в последнее время делает большие успехи. На следующей неделе родительское собрание, там я подробнее расскажу. Заодно и оценки посмотрите.
— Я все понял, Марина Николаевна, — кивнул Вересов и, ускорив шаг, оставил ее в шумном коридоре с тем, чтобы ждать в машине за воротами школы, где она наконец-то становилась собой, а не грозной учительницей французского языка.
Ждать ему долго не пришлось. И оставалось только догадываться о том, с какой скоростью она неслась по лестнице, оставляя рабочее место. А скорость действительно была немаленькой. Одевалась на ходу. И уже через пару минут после с любой точки зрения возмутительной беседы в коридоре, кипя праведным гневом и одновременно чувствуя, как ее разбирает смех, Мара вылетела на улицу, добежала до авто и запрыгнула в него со словами:
— Ну, я же просила! Конспиратор! Не мог позвонить, я же уже выходила!
— Ни в коей мере не претендую на конспиратора, — усмехнулся Максим, быстро поцеловал ее в губы и медленно тронул машину с места.
— Я тебе уже объясняла!
— Помню, — нехотя согласился Вересов. — Лучше скажи, чем займемся. Предложения есть?
Предложений у нее не было. Зато были неуверенность в себе, опасения, что в школе начнут болтать о том, что она встречается с отцом ученика, и — самое большее — ужасный страх, что Кирилл, узнав, воспримет ее в штыки. И тогда все станет слишком… сложно.
Его выпускной почему-то ей самой казался какой-то отметкой, после которой она точно сможет выдохнуть. Вересов-младший определится с институтом. А Вересов-старший перестанет быть папой мальчика из ее класса. Понимала, что это глупо, но продолжала бояться.
Потому да, страхи и комплексы были. А предложений, как провести остаток дня, не было. И она спокойно выдала:
— Я еще не обедала. И буду благодарна, если накормишь. А потом… что хочешь.
Решить вопрос с обедом оказалось проще простого. Его любимый ресторан, где они уже и вместе не раз бывали, выручил и сегодня. Когда пили кофе, Макс сказал: