Аз Есмь Мудищев (СИ)

Слепленные в единую бесформенную массу, но сохранившие свой индивидуальный, но крайне скудный разум, твари тут же начали пожирать соседей по телу, до которых могли дотянуться. Управлять этой квинтэссенцией всего самого жуткого и мерзкого возможно было лишь с помощью страха, который и погнал их на заоравших от ужаса мужиков.
Этот аморфный ком с молниеносной скоростью прокатился по тому месту, где ещё секунду назад находились живые люди и не оставил после себя ничего, кроме потерявшей сознание и обмочившейся пигалицы.
Побледневший дядя Саша тут же атаковал меня целым роем летящих спиц, от которых я ушёл перекатом, мимоходом раздавив ногой Алёшкину голову. Скучная и незапоминающаяся смерть, но он сам призвал её, не взирая на мои предупреждения.
Кадавр набросился на старика и попытался достать его каждой из сотни пастей, но могучая гидра давала достаточно сил, чтобы дед лихо отражал их нападение двумя длинными, невесть откуда вынутыми ножами. От моего материализованного монстра отлетали довольно крупные куски искажённой плоти, но какой в этом смысл, если главная проблема для него я?
В следующий миг я уже был за спиной дяди Саши и, используя силу Миры, вонзил руку в его тело. Между моими пальцами оказался бешено бьющийся комок мышц и я резко сжал его, превращая в фарш.
— Гордись собой, я сражался в полную силу! — с уважением в голосе произнёс я, когда, секунду спустя, руки старика безвольно опали вдоль тела и он обвис тряпичной куклой.
Его дух не смог сбежать и теперь омерзительный кадавр с жадностью рвал на куски парализованного моей силой, более высокоразвитого собрата.
Я же проводил взглядом сверкающую душу истинного воина и кивнул сам себе, когда она растворилась в потоке Миры, чтобы вновь переродится где-нибудь в другом месте. Я ни капли не жалел, что соврал ему о том, что он станет сильнее — тот, кто защищает ценой своей жизни, никогда не взберётся на вершину могущества. Эти редчайшие экземпляры, больше похожие на шутку мироздания, обречены вновь и вновь жертвовать собой ради чужих интересов до скончания веков.
ЗАЩИТИ РОД!
Мира напрочь сбила лирический настрой новой порцией боли.
— Да, да, — недовольно проворчал я, сгибаясь от боли, которую теперь стало чуть легче терпеть, и поспешил к бессознательной Алёнке.
Вынул кляп, очистил рот от рвотных масс и сделал искусственное дыхание. Она закашлялась и вновь обрела возможность нормально дышать.
— Не самая приятная смерть, согласен, — дружелюбно произнёс я, вытирая ей рот и помогая сесть. — Ты как?
Она не ответила. Лишь громко сопела и гневно сверкала глазами, пока я рвал тугие верёвки. Когда я закончил и помог ей встать на ноги, она резко оттолкнула меня и отпрыгнула на пару шагов.
— Оставь меня в покое! Ненавижу тебя! — закричала она и разрыдалась, пряча лицо в ладонях.
— Однако… — я озадаченно почесал затылок и щёлкнул пальцами, распыляя духов, которые вели себя слишком шумно. Потратив на обеспечение тишины целых три души из запасов, я уточнил у истерички: — Извинений с моей стороны хватит?
— Нет! Просто сдохни! — выкрикнула она, но другого я и не ждал.
Сейчас её разум пребывал в смятении, ведь без влияющей на неё «гаремной защиты» она видела все произошедшие события совершенно в другом свете. Это была одна из причин, по которой я так ненавидел этот «дар» Миры.
Вот как сейчас помню.
Я был тогда молод, амбициозен, жаден до женской ласки и правил большим племенем амазонок. Благодаря этой способности они вожделели и беспрекословно слушались меня, но ровно до того момента, пока моя власть не пошла в зачёт силы и способность не отключилась.
Воинственные бабы повели себя ровно так же, как сейчас Алёнка, с той лишь разницей, что они отлично владели оружием и были крайне злопамятны. Разумеется, меня нафаршировали сталью по самые гланды.
И вот я при смерти, слаб и… сучья способность активируется снова! Бабы в ужасе, отчаянно борются за мою жизнь и побеждают, ага.
Едва я открываю глаза, лёжа в постели, как мироздание решает, что я восстановил достаточно сил и отключает способность. Я даже пискнуть не успеваю, как меня опять забивают подручными средствами до полусмерти.
 
А бабы снова в рёв, и опять отчаянно бьются за мою жизнь!
А потом этот цикл повторяется снова, и снова, и снова…
Бррр, врагу такой херни не пожелаешь!
Я потряс головой, отгоняя воспоминания о тех событиях, которые едва не стоили мне психического здоровья.
— Ну так давай побыстрее выполним условия договора и разбежимся. Это ведь самый простой вариант, — я медленно приблизился к ней и осторожно положил руку на плечо, тратя драгоценную энергию на создание ауры спокойствия. — Ты обещала, помнишь?
— Помню, — недовольно буркнула она, но уже без истерики, да и руку мою не сбросила. — Только у меня новое условие!
— Хорошо, хорошо, дома расскажешь — скороговоркой выпалил я, внимательно прислушиваясь к окружению. — А теперь пойдём, нужно тебя помыть, переодеть и спать уложить. Это был тяжёлый день. Хочешь мороженного?
— Да, — тихо ответила она уставшим, сонным голосом, давая себя приобнять и прижимаясь ко мне бочком.
Мы покинули арену, оставив за спиной два лежащих тела и перепачканный кровью песок. На ходу я искоса взглянул на едва различимую тень, что смотрела нам вслед зелёными глазами из тьмы здания, и улыбнулся краешком губ.
Без телефона и денег до дома пришлось добираться пешком. Алёнка уснула, и я понёс её на руках. Ага, в плаще-простыне и красных трусах, да…
Ночные гуляки провожали нас сложными взглядами и объективами телефонных камер, но в этом государстве был несомненный плюс — милиция родовыми не занималась, а опричникам, на извращенца, похитившего девушку, было наплевать.
По приходу на съёмную квартиру я набрал жертве похищения ванну и осторожно вымыл спящую Алёнку, бережно обходя синяки и ссадины. Без сожаления потратил энергию, чтобы использовать настоящее Исцеление и аккуратно перенёс её в спальню, положив возле сладко сопящей во сне Кати.
Отправился на кухню, налил себя чая, настрогал бутербродов и погрузился в сеть.
К удивлению, моё видео набрало уже почти десять тысяч просмотров и целую кучу комментариев, правда те, большей частью, сводились к одной общей мысли: «срочно ликвидировать это чудовище!». Лестно, лестно, спасибо.
Ещё одной неприятной новостью стала рассылка, где говорилось, что университет будет восстановлен к началу занятий первого сентября. Ну, до этого ещё пять дней, да и вообще не думаю, что нам есть смысл его посещать.
А теперь о важном. Мне нужна надёжная крепость, где моя подопечная сможет зачать и родить без опасности быть убитой. Чтобы построить крепость, нужны талоны, на которые обменивают камни духа. Значит, мне в любом случае спускаться за ними в местный ад!
К моему сожаления, информации об этой локации было на удивление мало. До самого утра я пытался найти хоть что-нибудь определённое, но ничего, кроме того, что все родовые обязаны регулярно туда спускаться, в открытом доступе не было. А взламывать защищённые сервера с телефона было тем ещё геморроем, поэтому я даже не стал пытаться.
На часах было уже семь утра, когда я заварил очередную кружку свежего, горячего чая и услышал шлёпанье босых ног в коридоре.
— Доброутр, — поприветствовал я посвежевшую Алёнку.
— Я хочу выйти замуж по любви! — безапелляционно заявила она, едва войдя на кухню в коротких шортиках и майке.
Я поперхнулся чаем и поднял на неё тяжёлый взгляд. Она выглядела как человек, который придумал идеальный план мести.
— Прости, я не расслышал. Что? — внутри меня медленно закипала ярость.
— По любви, — охотно повторила она, прямо лучась самодовольством. — Хочу как в книжках, чтоб до гроба.
— До гроба, это я могу устроить, — с тихим рычанием ответил я. — Хоть сейчас.
— Но тебе нельзя, — с наглой улыбкой ответила она, доставая кружку.
— Не забывайся, девочка, — произнёс я тоном, не предвещающим ничего хорошего.