Добро пожаловать домой (СИ)

Бабушка молчала и, вообще, казалось, что мыслями она далеко. А тетя Жаннет была здесь всегда, держала жизнь дома в своих изящных руках, следила за каждой мелочью… и приказывала. Бабушка считалась главой Ковена, ее почтительно звали Мадам. Но кто на самом деле управлял всем?
— Отправлюсь прямо сейчас. Не хочу затягивать, — произнес дядя и стремительно вышел из комнаты.
Когда смолкли звуки его шагов, бабушка Натали недоверчиво спросила:
— Жаннет, ты и правда думаешь, будто это дело рук Андре? Все же мальчик никогда не демонстрировал выдающихся способностей. Так неужели смерть Анаис могла настолько повлиять на него…
Писательница усмехнулась и произнесла:
— Ни на минуту не сомневалась… что Андре тут непричастен. Как бы Лотте ни хотелось обратного, Андре был, есть и останется никем. Но лучше, если мы лишний раз убедимся в этом.
Разгневанная Шарлотта Арно подскочила на ноги и бросила яростный взгляд на тетю Жаннет.
— Не смей… Не смей говорить так об Андре!
Словами в адрес деверя она была возмущена до глубины души. Даже сжала руки в кулаки. И казалось, что готова была кинуться на писательницу. А та только снисходительно улыбалась, как будто ни капли не сомневалась, что сможет в любом случае дать отпор.
— Лотта, уймись! — шикнула на Шарлотту старшая из сестер Дюпон. В ее голосе было столько властности, что хватило бы на десяток королев. — Твои страдания уже достаточно утомили всех в этом доме. Ты по собственной воле предпочла сильного и здравомыслящего старшего брата, а не разбитого на части младшего. Так перестань так демонстративно страдать! Рене уж точно не виноват в твоем выборе. Или ты думаешь, будто ему в радость видеть твой мученический лик каждый раз, когда речь заходит о его брате? Ты так хочешь разрушить собственный брак? Так не честней ли тогда просто подать на развод?
Руки тети Лотты повисли плетьми, а в глазах застыла обида и боль.
— Тебе не понять! — почти выкрикнула она и выбежала из комнаты.
Никогда бы не подумала, что тетя Шарлотта может так себя вести. Она мне всегда казалась доброй феей, светлой и радостной.
— Ну да, куда уж мне… — тихо произнесла ей вслед тетя Жаннет.
Вирджини забралась на диван с ногами и захохотала. Ее вся эта сцена явно порадовала и сильно.
— Все думала, когда же ты не выдержишь и отчитаешь ее. Но ты терпелива как аллигатор, сестрица. Долго терпела нашу святошу.
Тетя Жаннет выехала на центр комнаты. Она улыбалась спокойно и удовлетворенно.
— А я удивляюсь терпению Рене.
Бабушка Натали только вздохнула. Ее свары в доме не радовали.
— Твое ли это дело, Жаннет? Это их жизнь. К тому же, не думаю, будто Рене так уж сильно переживает из-за чувств жены. Он не такой человек.
Тетя Жаннет покачала головой.
— Как будто бы вы знаете, какой человек Рене.
Сказав это, она выехала из гостиной.
 ГЛАВА 8 
 Старая кровь 
Посидев еще немного в гостиной, я поднялась на второй этаж. К себе идти комнату не хотелось… Еще немного — и я ее уже возненавижу. Но выбор у меня был на самом деле невелик — либо общество призраков, либо общество тети Жаннет. Разумеется, я предпочла живую родственницу мертвым и отправилась в кабинет писательницы, попутно забрав из моей спальни распечатки с романом. Говорить с тетей не хотелось. Но зато с ней можно было прекрасно помолчать, разделив на двоих одну книгу.
Увидев меня в дверях, женщина с улыбкой кивнула в сторону дивана, ни на минуту не отрываясь от работы. Ее пальцы порхали над клавиатурой, беспрерывно создавая чудо. Только в отличие от других чудес этого города, то, что творила тетя, было по-настоящему добрым.
— Тот, кто стер твою память, Тесса… Это ведь был не Рене? — произнесла между делом тетя Жаннет.
Это не особо походило на вопрос. Скорее женщина утверждала. И ее пальцы не сбились с ритма ни на мгновение. Тетя Жаннет была полностью уверена, что не Рене Арно изменил мои воспоминания.
— Не думаю, — ответила я, заканчивая очередную страницу.
 
Энн опять влезла в драку. И ей в очередной раз как следует наваляли. Жизнь её так ничему и не учит. Но этим она мне, наверное, и нравилась. Никогда не сдавалась, как бы больно и страшно не было.
— Но это и не я сделала… — задумчиво протянула писательница. Звук клавиш стал звонче, теперь по ним били куда сильней. — Выходит, кто-то вошел в «Розу»? Вошел в дом, куда можно войти только по приглашению хозяев…
В голосе тети звучало недоумение и растерянность. Она явно была не из тех, кто любил неразгаданные загадки.
— Наверное, — согласилась я со своим кумиром.
— Ты не волнуешься? Не волнуешься из-за того, что чужак ходил по дому, был в твоей комнате? — спросила меня тетя, вскинув на меня острый как бритва взгляд.
Да, если поставить вопрос именно так, то действительно мое спокойствие казалось странным.
Задумавшись, на мгновение, я покачала головой.
— Сложно бояться того, кто пел тебе колыбельную. Пусть мне и не нравится, что кто-то стал меня… переделывать. И забирать мои воспоминания.
Лицо тети побелело как простыни в «Белой розе». И даже губы посинели… Бабушка говорила, так бывает при сердечных приступах…
— Тетя! — бросилась я к писательнице и схватила ее за руку. — Тетя тебе плохо! Я вызову скорую!
Женщина выдавила «нет» и покачала головой. Кажется, с ней случился приступ. И это напугало меня практически до полусмерти. Меня. Но не тетю.
— Не надо, детка. Не надо… Сейчас все пройдет. Я куда крепче, чем кажется….
Тетя Жаннет прикрыла глаза и начала дышать очень медленно, медленно и глубоко… Краска постепенно возвращалась на ее щеки… Через минуту Жаннет Дюпон вновь взглянула на меня и, казалось, будто все в порядке, ничего не произошло…
Эта женщина приказывала не только всем вокруг, но и собственному телу.
— Голос был красивый, верно? — с горьким смешком спросила родственница.
— Д-да.
Я не понимала, к чему она клонит.
— О да… Она всегда хорошо пела… — выдохнула тетя и откинулась на спинку своего кресла, запрокинув голову. И рассмеялась. Как-то горько, истерично рассмеялась.
— Тетя… — окликнула я Жаннет Дюпон. Та взглянула на меня как-то обреченно. — Тетя, но это был мужской голос. Ночью в «Белую розу» приходил мужчина. Я в этом уверена.
Смех тут же оборвался. А на лице тети проступил настоящий шок.
— То есть… Mon Dieu… Ce n'est pas elle… Elle est morte.
Почему она вообще решила, будто голос был женским? Кого она ждала?
— Мужской голос? — тут же принялась расспрашивать, позабыв о работе, о том, что только что ее не подвело сердце, да и, кажется, вообще обо всем на свете. — Все-таки Рене? Хотя никогда прежде не слышала, чтоб он пел…
— Нет-нет, — тут же ответила я. — Это был не дядя Рене! Вовсе нет. Это был кто-то совсем другой, тетя. Незнакомый!
Писательница закусила губу и начала остервенело тереть виски, как будто бы пыталась избавиться от головной боли.
— Ты уверена? Хотя как ты вообще можешь быть в чем-то уверена, после того, как тебе изменили память… Но хотя бы не она…
Кем могла быть эта таинственная «она», та, что по мнению тети Жаннет должна была петь мне колыбельные? Неужели?..
— Она?.. Мама? Моя мама? — тихо спросила я, ужасаясь такому предположению. — Но как? Мама же умерла.
— Умерла… — со вздохом ответила тетя, закрывая крышку ноутбука. — Но… когда она уезжала из «Белой розы» в последний раз… она пообещала кое-что. Пообещала нам всем, что непременно вернется назад. А Анаис всегда выполняла свои обещания. Вирджини… Для нее это повод для ночных кошмаров даже сейчас, спустя двенадцать лет.
— А для тебя? — спросила я тетю Жаннет, пристально вглядываясь в ее лицо. Как будто так легко понять, что творится ее голове.
Писательница пожала руками.
— Я думала, что для меня — нет. Ведь из могилы уже не возвращаются.
Думала…