Добро пожаловать домой (СИ)

После того, как дядя Рене ушел, я постаралась выбросить всю эту историю про ночного гостя из головы. Хотя она, если честно, она казалась скорее увлекательной, чем пугающей. Колыбельная посреди ночи… все-таки это было так… романтично, таинственно. Прямо как в книгах моей тети, только лучше, потому что происходящее со мной было настоящим.
Но вскоре мне в любом случае пришлось отвлечься…
Пришли псы. Внешне они ничем не отличались от людей, но теперь, кажется, псов я буду отличать среди толпы даже с завязанными глазами. Они были другие. И на этот раз не те, кого дядя Рене презрительно называл щенками. Нет. Взрослые мужчины. Трое. Через окно я увидела, как они вошли в ворота «Белой розы», направились прямо к парадному входу дома… Поднялись по крыльцу… Даже из окна свой комнаты я могла разглядеть, как они недовольно хмурятся. Псы были злы. В них было столько ярости, что, казалось, ее можно было руками пощупать…
К мужчинам вышла бабушка. Она обменялась с незваными гостями парой фраз, после чего все они вместе вошли в «Розу». В этот момент меня стало колотить от страха. Они ведь явились… за мной? Наверняка за мной. Иначе и просто быть не может.
— Тесса, детка, спустись, пожалуйста, вниз! — услышала я голос бабушки.
Несмотря на страстное желание забаррикадироваться у себя в комнате, я все-таки вышла. Пусть и на негнущихся ногах.
Бабушка Натали не пустила псов дальше прихожей. Как до этого не пустила и Андре Арно. Рядом с ней стоял напряженный дядя Рене.
— Так вот она, дочь Анаис Дюпон, — произнес имя моей матери как приговор один из явившихся. Он был светловолос и худ, как и Кройц.
Мужчина разглядывал меня так, словно желал с живой содрать кожу. Он тоже хотел моей смерти, мучительной смерти, и даже не пытался этого скрывать.
— Это моя внучка Тесса Уайт, — с недовольством поправила пса бабушка. — И я хочу знать, что вам понадобилось от этого ребенка!
— Вчера ночью мы нашли тела троих наших детей! — подал голос второй явившийся, седой, с уродливым шрамом поперек лица.
Дядя Рене нехорошо улыбнулся.
— Ваши щенки временами дохнут. Так с чего вы решили прийти теперь к нам?
Светловолосый едва не оскалился. Верхняя губа у него начала мелко подрагивать.
— Они шли за этой девчонкой! А после мы находим их растерзанные тела!
Я дара речи лишилась после таких слов.
Они что, решили, будто это я… убила тех троих? Мне и в голову не могло прийти, что кто-то станет подозревать меня в убийствах. Как я вообще по мнению этих странных типов могла справиться с тремя здоровенными парнями?
— И по какой причине ваши щенки увязались за моей племянницей? — с явной угрозой спросил Рене Арно. — Гнать ее через половину района. Избивать сопровождавшего ее мальчика.
Дядя словно обвинительный приговор зачитывал. Строчка за строчкой.
Меня никому не отдадут. Псы это тоже очень ясно поняли.
— Ну, так вы можете мне что-то объяснить, мистер Кройц?
Так вот почему он мне настолько сильно напоминал того Кройца. Наверняка они родственники. Может быть, даже отец с сыном. По крайней мере, сходство было явное.
— Это дочь Анаис Дюпон! — сказал пес так, будто это должно было объяснить все.
Взгляд у дяди стал таким… ледяным, что, кажется, даже в прихожей похолодало. Но не он гневно напустился на явившихся по мою душу мужчин. Не он. Бабушка. Мадам Дюпон. Глава Ковена.
— И это единственная причина, по которой ваш сын пытается убить мою внучку? — уже даже не пыталась сдержать собственного гнева бабушка Натали. — И теперь смеете являться сюда и обвинять девочку без дара в жестоком тройном убийстве?
Старший Кройц поймал мой взгляд, и отвести глаза стало уже невозможно…
— В ней нет вашего дара, но Анаис была такой же бесталанной. И все равно убивала, — упрямо повторил мужчина.
По телу прошла волна озноба, а потом дядя просто засунул меня себе за спину, закрывая от чужих злых взглядов.
— Не надо взваливать на плечи дочери материнские грехи. Я знаю только, что прихвостни твоего щенка пытались убить беззащитного ребенка. И если бы я был там, то свернул бы шею ублюдкам сам. Но собаки ответят перед хозяином, только если раньше не встретят тигра. Те сопляки встретили тигра.
 
— Который не тронул почему-то девчонку! Почему?! — перебил дядю Кройц. И все-таки оскалился. Я с оторопью разглядывала пса из-за спины дяди Рене. У Кройца клыки были! Настоящие! Длинные! Как будто он вампир…
— А этот вопрос извольте задать «тигру», джентльмены. Когда найдете его, — царственно изрекла бабушка, указав рукой в сторону двери. Та немедленно открылась. — Более не задерживайтесь. И советую уйти как можно быстрее, «Роза» не любит чужаков. Особенно, если они не получили приглашения.
Незваным гостям после этого не оставалось ничего другого, как развернуться и уйти.
— Они не отстанут… — задумчиво произнес дядя Рене, положив руку на мое плечо. — И явно собираются не пугать… Проклятие… Я не могу начинать войну сразу со всей сворой. И мальчишку не урезонить, если отец на его стороне и тоже жаждет крови ребенка.
Бабушка вздохнула и посмотрела на того, кто займет ее место, с укоризной.
— Тебе все-таки не стоило их провоцировать, Рене. Отношения у нас и так…
Если она надеялась устыдить так Рене Арно, то зря. Тот, похоже, считал, будто он абсолютно прав и говорить с псами стоило только так. И никак иначе. Он считал, что на удар нужно отвечать только ударом.
— Собаки должно видеть силу, а не страх, Мадам. Иначе они бросятся. Мы защищаем ребенка, который находится на нашем попечении, здесь нельзя ошибиться. Но и нападать первыми нам нельзя…
Тут бабушка… внезапно погладила меня по голове. А после даже обняла. Чего не делала ни разу с моего приезда. Как будто я и правда ее внучка, ее родная внучка, а не пугало, воспоминание об умершей дочери.
— Не бойся, моя девочка. Мы никому не позволим тебя обидеть. Мы тебя защитим, — тихо произнесла Натали Дюпон, чуть укачивая меня в объятиях. — Эти мерзавцы тебя и пальцем не тронут, я обещаю. Никто тебя больше не обидит.
— Я не боюсь, бабушка, — благодарно улыбнулась я. — Спасибо…
— Моя девочка, — повторила Натали Дюпон, прижимая меня к себе еще крепче. — Моя хорошая, добрая девочка.
Какого труда стоило не вздрогнуть, когда рядом раздался едкий злобный смех.
Джой явился, чтобы полюбоваться семейной идиллией… И видела его одна я. Да и слышала тоже. Ни дядя, ни бабушка даже не подозревали, что рядом с нами находится еще кто-то.
— Вы только посмотрите, как старушка стала сентиментальна… Ты думаешь, будто она говорит это тебе, малышка Тесса? — практически в самое ухо говорил мне Джой. — Вовсе нет. Для нее ты тоже Анаис. Но Анаис раскаявшаяся, Анаис любящая. Такая, какой она мечтала увидеть свою драгоценную младшенькую… И какой Анаис так и не стала. Потому что такие как она не способны на раскаяние.
— Изыди! — одними губами произнесла я, чтобы бабушка не услышала.
Даже если так, даже если она видит во мне только исправившуюся маму… пусть. Если эта небольшая ложь сделает нас обеих счастливыми, то пусть она будет.
— Дурочка, — на прощание бросил издевательски Джой, но и правда ушел. Просто растворился также внезапно, как и появился.
Я обняла бабушку в ответ.
Она ведь поймет однажды, что я — это просто я.
Не может не понять.
После визита псов на семейном совете постановили, что из дома я теперь ни ногой, и неважно, одна я буду или с кем-то. И я даже не сказала ни слова против. Тощая фигура младшего Кройца так и маячила у ограды «Белой розы», словно он пустил корни. Он ждал, терпеливо ждал шанса добраться до меня.
— Но Тессе же нужно какое-то общение помимо нас… — неуверенно заметила тетя Лотта, когда запрет выхода наружу был принят единогласно.
— Тогда пусть эта… Мари… так ведь зовут эту девочка? Пусть Мари Смит приходит сюда, — обреченно произнесла бабушка Натали. Эта идея ей явно не слишком нравилось, но ради меня хозяйка «Белой розы» готова была поступиться своими принципами. — Что скажешь, Рене?