Пекарня с сюрпризом для попаданки (СИ)

Внутри все было убого и кричало о бедности. Ни Урсулы, Ни Олафа с Питером в домике не оказалось. Мужчина, не церемонясь, осматривал комнату, и на пол полетели вещи.
— Почему она так бедно жила? — я смотрела на все, и казалось, что это не дом запасливой работницы, а приют попрошайки.
— А ваш батюшка хорошо ей платил? — инквизитор бросил на меня заинтересованный взгляд.
— Не знаю, но все, что, по ее мнению, он не доплачивал, она приворовывала, — что уж теперь молчать, когда Винченцо и так все уже знает. — Я ее вчера поймала с мешками черствого хлеба. Пришлось отнять и выпроводить восвояси.
— А зачем ей было нужно столько хлеба? — мужчина задумчиво смотрел на убогий половик в полу.
— Сказала, что продает фермеру, а тот ей мясо подешевле, — ответила и тоже посмотрела на половик. Что-то с ним не так.
— Ну-ка, помоги, — мужчина отбросил в сторону половик и поддел кольцо на люке. Мы вместе ухватились за кольцо и потянули. Крышка люка поддавалась с трудом. Наконец-то вход в подвал открыт.
— Свет, — попросил мужчина, и я поднесла ему свечу, что мы зажгли, когда зашли в домик. Мужчина начал спускаться, и я последовала за ним. Все же любопытство — это один из пороков и, вместо того чтобы подождать мужчину снаружи, я поперлась следом. Подвал оказался не совсем и подвалом. Там не было заготовок и продуктов. Зато в углу стояли три сундука с непонятной утварью, а в углу цепь и миска. В нос ударили запах миазмов.
— Они сюда по нужде, что ли, ходили? — я стянула маску и прикрыла лицо полой плаща.
— Ходили, но не они, — ответил мужчина, рассматривая какой-то предмет на полу.
— Что там?
— Кораблик, — мужчина показал детскую игрушку, что поднял с пола.
— Питер и Олаф явно выросли, чтоб играть такими корабликами, — замечаю, рассматривая вещицу.
— Вот именно, — отзывается мужчина. — Самая любимая игрушка сына мясника, — уже тише проговаривает мужчина. А у меня от догадки, что высказал инквизитор, поползли мурашки по спине. — Что там в сундуках?
— Не поняла, какие-то предметы, словно она церковь ограбила, — нелепая шутка получилась, мягко говоря, кривая. Мужчина склонился к сундуку, рассматривая чаши, черные восковые свечи, какие-то тряпицы, книги с непонятными знаками и надписями.
— Нет, это не церковь она ограбила, а храм бога Смерти, — ответил задумчиво мужчина.
Вдруг пламя свечи колыхнулось и погасло. И в этот момент мы поняли причину ветерка. Это кто-то сверху захлопнул крышку люка, и мы с инквизитором оказались в полной темноте.
— Мамочки, — шепчу одними губами.
— Да, ваша матушка с ее способностями здесь бы пригодилась, — ворчит мужчина.
— Что делать будем? — сверху раздался звук, словно кто-то провернул ключ в ржавом замке.
— Выбираться отсюда, — резонно замечает мужчина. Как только он произнес это, сквозь щели люка забрезжил свет, а в воздухе отчетливо потянуло дымом. Кажется, от нас решили избавиться раз и навсегда.
— Я не против. Но как? — дышать становилось все сложнее. Дым наполнял легкие, и ничего не помогало. Как быть?
— Дай подумать, — мужчина судорожно оглядывался в подвале, но ничего не находилось. — Ты можешь выжечь крышку люка.
— Что сделать? — я подумала, что ослышалась. Настолько бредовым мне показалось его предположение.
— Помнишь, как ты прожгла подлокотники на кресле? Ну так вот, нужно сделать то же самое, только с крышкой, — и мужчина ткнул пальцем наверх. — Думаю, здесь получится даже быстрее. Дерево необработанное и старое.
— Ты сейчас серьезно? — я вытаращила глаза на инквизитора. — Нас как бы и так пытаются сжечь, а ты предлагаешь им помочь и ускорить нашу кремацию?
— Я пытаюсь освободить нас. А у тебя есть другие предложения? — мужчина вопросительно приподнял бровь. — Готов выслушать, пока не задохнулся окончательно.
— Нет, — я в растерянности развожу руками.
— Тогда давай я придержу, — и мужчина показывает на лестницу.
Делать нечего, я взобралась на несколько ступенек и приложила руки к грубо сколоченному деревянному щиту. Сперва ничего не происходило, потому что я, вместо того чтобы думать о том, как прожечь дыру в крышке люка, думала о том, что Винченцо как-то слишком рьяно придерживает меня снизу. Я даже попыталась его лягнуть, когда он уже откровенно ощупал мою филейную часть. Мужики и в средневековье мужики. Даже благородных кровей. Даже запертые в подвалах. Думают зачастую не тем местом. Когда же мой намек был понят, то я все же смогла сосредоточиться, и у меня даже начало что-то получаться. Самое что удивительное, но меня в этот момент не обдавало жаром, не мешали дым и гарь. Я словно не замечала этого всего. Легкие перестали гореть, и стало как-то легче дышать. В отличие от инквизитора. Ему явно было там паршиво. Настолько, что он перестал наминать мой зад и то и дело пытался прикрыть лицо согнутой в локте рукой.
 
— Ну что там? — мужчина закашлялся, и мне его стало искренне жаль. Я даже простила ему массаж моего зада. Если мы выберемся, то я даже не буду ему припоминать этот факт. Сделаю вид, что этого и не было даже. — Получается?
— Да, — я загораживала ему весь обзор. — Ещё немного. Иначе ты не пролезешь, — там и в самом деле образовался не такой уж и большой проем.
— Дай я, — меня технично ссадили на пол, и инквизитор сам взобрался по лестнице. Пара мощных ударов по трухлявым деревяшкам, которые уже ничего не держало, и проход открыт.
— Ну, можно было и так, – что-то я не подумала, что, когда образовалась дыра, можно было просто разломать оставшиеся доски. Мужчина выбрался наверх и, подхватив меня за руку, в мгновение выудил меня, словно рыбку из проруби.
— Выбираемся, — командует инквизитор. — Где твоя маска?
— До нее ли сейчас? — и даже в такую минуту он думает о конспирации?
— Держи, — мужчина выудил из кармана платок. Велел повязать его на манер медицинской маски и накинуть поглубже капюшон на голову. Вышли мы из домишки невероятно эпично. В момент, когда мы покинули дом, верхняя балка рухнула и он обрушился за нашими спинами. Вокруг стояли люди и смотрели. Они провожали нас глазами, полными ужаса, словно мы не живые люди, а посланники с того света. Я-то думала, тут полным ходом шло тушение пожара. Но вместо этого хозяева ближайших домов бегали и таскали с реки воду, поливали свои дома, чтобы пламя не перекинулось на их собственность. Никто и не думал спасать дом Урсулы.
— А почему никто не тушит? — я вцепилась в руку Винченцо, и, кажется, меня даже клещами было не оттащить от него. В этот момент его я боялась меньше, чем людей с испуганно обезумевшими глазами.
— Незачем его спасать, — отвечает мужчина. — Нам надо убираться поскорее, пока нас не приняли за посланников сатаны и не отправили туда, откуда мы пришли.
— Это куда? — я не поняла, на что намекает мужчина.
— В пожарище, — и мужчина подсадил меня на лошадь, попутно проверив: на месте ли мой окорочок. Как он неравнодушен, оказывается, к моей филейной части. Я и не подозревала.
Уносились мы из бедняцкого квартала галопом. Гроза, что надвигалась, все никак не начиналась. И я даже и не знала, хорошо это или плохо.
— Мне надо заехать в пекарню к батюшке, — когда мы проезжали не так далеко от моего дома, я вспомнила, что не знаю, как дела у отца. Он, наверно, извелся весь. Младшая дочь пропала, старшую инквизиция увела.
— Зачем? — мужчина весь напрягся.
— Он волнуется, переживает, — странные он, конечно, вопросы задает.
— Я утром пошлю к нему нашего агента под прикрытием, и она поможет ему во всем. Заодно и успокоит, — мужчина потянул за уздцы мою лошадь. — Вам нельзя показываться в пекарне.
— Она? — я и так не ас в верховой езде, а от действий Винченцо так и вовсе чуть не слетела с лошади. Потому вцепилась и в поводья, и в лошадиную гриву. Да простит меня лошадка, если я сделала ей больно. - Агент — женщина?
— Поторапливаемся, скоро рассвет, а нам надо отдохнуть и приняться за поиски Сабрины, — напоминает мужчина мне о том, что моя сестра так и не нашлась.