Эта больная любовь (ЛП)

Мое сердце заколотилось в груди от этого заявления. Это заявление совсем не похоже на того мужчину, которого я впервые встретила.
— Хорошо? — мягко спрашивает он, привлекая мое внимание, прежде чем двигаться.
Я сглатываю и облизываю губы.
— Хорошо.
Моя киска сжимается и напрягается, требуя какого-то внимания или отвлечения.
Словно читая мое тело, Эроу скользит рукой по моим бедрам, его массивные пальцы накрывают мои собственные, пока он массирует мой клитор мягкими кругами, как он велел.
— Вот так, — шепчет он, прежде чем из его горла вырывается легкий стон. — Вот так. Вот моя хорошая девочка, малышка Брай.
Я конвульсивно вздрагиваю от его слов, чувствуя, как электричество проносится по моему клитору с каждым движением его руки, накрывающей мою, пока меня насаживают сзади.
— Теперь я буду толкать глубже, хорошо? — спрашивает он, снова откидываясь назад.
Я киваю, плотно закрывая глаза.
— Черт, это выглядит… — он стонет из глубины своей груди. — Я долго не протяну, — бормочет он, когда я чувствую, как растягиваюсь, чтобы вместить в себя еще больше его длины.
Я вскрикиваю, заглушаемая одеялом между зубами, а простыня становится влажной от моей слюны.
— Боже, как мне нравится, когда ты позволяешь мне вот так развращать тебя, — говорит он сквозь стиснутые зубы.
Его пальцы впитывают беспорядок, который я устраиваю между ног, прежде чем он вводит их глубоко в мою киску, загибая их к животу. Дрожь ощущений накатывает на меня, как волна, и я чувствую, как сжимаюсь и разжимаюсь вокруг его толстой окружности.
— Ах, черт, Брайони, — шипит он. — Тебе все еще хорошо?
Он проталкивается глубже, а его скользкие пальцы выскальзывают из меня и начинают покрывать мой набухший клитор моим возбуждением, пока он трахает мою попку.
— О да, — стону я, когда он продолжает мягкие круговые движения своими пальцами, и это ощущение расслабляет меня настолько, что я начинаю поддаваться ему.
Я отталкиваюсь от его налитого члена, терпя боль в попытке найти свое удовольствие. Чувствуя себя полной во всех смыслах этого слова, его бедра упираются мне в спину, каменные столбы прижимаются ко мне, и он замирает, видимо, давая мне возможность привыкнуть.
— Ты маленькая грязная куколка, принимающая член так глубоко в свою попку.
От его унизительных слов под моей кожей вспыхивает жизнь, и удовольствие пробегает по позвоночнику. Я прикусываю нижнюю губу, позволяя себе стать грязной куклой, которую он желает.
— Моя грязная шлюшка, позволяющая мне делать с тобой эти мерзкие вещи. — Я чувствую, как он выходит из меня, смачивая себя моим скопившимся возбуждением, а затем берется за мое бедро, погружаясь еще глубже. Это движение заставляет все мои нервные окончания зашипеть, вызывая к жизни новый эротический жар. — Скажи это. Пообещай мне, что будешь моей шлюхой до самой смерти.
— До самой смерти, — задыхаюсь я. — Уничтожь мою чистоту, Эроу. Оскверни меня своими демонами.
Он проклинает мои слова, крепко обхватывает мои бедра, пальцы одной руки впиваются в мою плоть, а другой прижимает мою шею к кровати, пока он не берет меня сзади, пока жжение не проходит, и он не стонет и не шипит от удовольствия. Мягкая кожа его плотных яиц шлепается о мое липкое лоно, и реальность того, что мы делаем, посылает меня в спираль бесчестного, бездумного удовольствия.
— Освободи своих ангелов, — требует он, побуждая меня к освобождению.
Мои ноги дрожат под ним, а по всему телу пробегают тугие толчки. Я никогда не думала, что смогу получить такое удовольствие от акта, но я теряю себя в его словах, в его члене, массирующем эти нервные окончания. Новая, неиспользованная часть меня, на которую может претендовать только он. Он вводит и выводит свой член из меня в постоянном темпе, удовольствие нарастает, словно катушка, которая вот-вот развяжется, и при этом он продолжает поглаживать мой клитор. Я впадаю в оргазмическое блаженство, кричу в одеяла с такой силой, какой никогда не слышала, когда предельная эйфория находит меня и сотрясает изнутри.
 
— Так чертовски красиво, Брайони, — дышит он, наслаждаясь спазмами моего дрожащего освобождения, погружаясь в меня в последний раз, когда слезы заливают мои глаза.
Я бормочу и стону в одеяла, взывая к Богу, пока ощущения накатывают бесконечными волнами.
Мое имя срывается с его языка, когда он застывает позади меня, и я чувствую, как его член проникает в мои содрогающиеся стенки.
Он кончает в меня, прежде чем я чувствую, как толстый кончик наконец-то выходит из тугого кольца, и еще три струи теплой жидкости покрывают мою спину, скользят по щекам, сопровождая их диким рычанием. Сжимая в кулаке член, он выжимает из себя всю дозу оргазма, добиваясь полного и окончательного изнеможения.
Он падает на мою сторону с открытым ртом и тяжелыми веками, на его лице — послеоргазменное оцепенение. Его член по-прежнему устремлен прямо в потолок, как будто одна мысль о том, как он кончил, заставляет его быть готовым к новому, в то время как остатки его освобождения медленно капают из моих глубин.
Страстные зеленые и коричневые цвета закручиваются в величественном безумии, когда его глаза находят мои, и мы разделяем момент прекрасного молчания, просто глядя друг на друга. Неверие выливается из нас обоих, когда слова Эроу заполняют мой разум. Такие бессмысленные слова, как любовь, не соответствуют глубине той связи, которую мы разделяем в этот момент осознания.
Наши дыхания медленно выравниваются, когда он притягивает меня спиной к себе, обхватывая своими руками мою талию и прижимая меня к себе. Его разрядка растекается между нашими потными телами, но ни одного из нас это, похоже, ничуть не волнует.
— Проклятье, — вздыхает он, и мы оба, все еще задыхаясь и находясь в облаке блаженства, пытаемся осмыслить то, чем мы только что поделились. — Просто… все. Все сразу.
Я впитываю его слова, полностью понимая его заявление, мое лицо онемело от последствий удовольствия.
Похоже, наши мозги полностью захвачены. Мысли и слова — это далекие идеи, плывущие куда-то вдаль. Мы просто расслабляемся, отходя от пламени пожара, охватившего нас обоих, и купаемся в тяжелых эмоциях, которые за этим следуют.
Приняв душ и позволив Эроу вымыть меня своими руками, как он всегда это делает, мы переодеваемся в удобную одежду и планируем позавтракать, а затем тренироваться в его лесу до конца дня.
Мой разум кричит мне, говоря, что пришло время возвращаться. Мне нужно вернуться в школу, найти Сэйнта и приступить к реализации планов по уничтожению людей, которые больше всего этого заслуживают.
Завязав высушенные волосы в хвост, я наблюдаю в зеркале, как Эроу натягивает потертые джинсы на мускулистые ягодицы, оседающие на стройных бедрах. Его волосы все еще мокрые, спутанные локоны свисают на лоб, а капли воды цепляются за широкие плечи. Наслаждаясь видом его задней части, рельефных мышц и подтянутых рук, я слышу, как застегивается молния на его брюках, напоминая мне о монстре в клетке. Прикусываю уголок губы, и моя кожа вспыхивает от жара, который снова устремляется на юг, осознавая, что чувства, которые я испытываю к нему, превосходят все, что я могла предположить.
Все, чем я являюсь.
Мысли о любви и ласке порхают, как светлячки, под поверхностью моей кожи, но они полностью исчезают из моего существа, когда я вижу черную фигуру, проходящую мимо окна, расположенного рядом с ним. Прежде чем я успеваю обратить на него внимание, он слегка поворачивает голову, каким-то образом услышав шаги за окном. Он поворачивается ко мне лицом, без рубашки, в одних черных джинсах, и смотрит прямо мне в глаза. Он смотрит с дикой, защитной натурой, прижимая один палец к губам, заставляя меня замолчать.
Пульс бьется в моей шее, циклон ужаса бьет меня по нутру, и все же он выглядит слишком спокойным. Остальные пальцы поднимаются, и он протягивает ладонь, приказывая мне оставаться на месте. Я ругаюсь под нос и плотно закрываю глаза, когда дверь в спальню распахивается.