Танго с Бабочкой
26
Он катался по ней, как будто поочередно подставлял солнцу разные части тела для загара — пять минут спереди, пять минут сзади. Его ягодицы поднялись и опустились несколько раз, а затем он в изнеможении упал на нее.
Оттолкнув его и потянувшись за сигаретами «Виржиния Слимз», Труди посмотрела на парня взглядом, который говорил: «И это все?»
Однако он не видел этого. Он уже храпел.
Прикурив сигарету и глубоко затянувшись, она встала с кровати и прошла через комнату к окну, откуда она могла видеть огни Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Кампус напоминал маленький городок. На другой стороне улицы в доме студенческого братства была в разгаре оживленная вечеринка. «О боже, моя девочка, — тихо сказала она своему отражению в зеркале, — только подумай, что ты здесь делаешь?»
Она знала очень хорошо, что она делала в квартире этого парня, чье имя ей едва было известно, кому было всего двадцать четыре года (она выяснила это после прибытия к нему домой) и чьи мозги были сконцентрированы между ног. Снова был субботний вечер. Именно поэтому она была здесь.
Труди полагала, что в жизни человека есть три времени, которое нужно разделять с кем-то, два из них были вечер субботы и утро воскресенья. Поэтому она оделась в свои лучшие джинсы и кружева, и пошла в «Пик-ми-ап» со своей кузиной Алексис, где они пили «Май Тай» в пластиковых стаканчиках из магазина «Pic and Save». Там собралась обычная яркая толпа студентов подготовительных курсов дорогостоящих частных школ в одежде секонд-хенд и с вульгарными драгоценностями, которые бездельничали, развалившись на стульях на тротуаре. Труди и Алексис обсуждали гадание на рунах, когда к ним, улыбаясь, подошел молодой человек, одетый в светлую летнюю одежду и кожаный галстук.
Он понравился ей сразу. Труди всегда питала слабость к мужчинам с длинными волосами до плеч. И у него в глазах были проблески интеллекта. Но ее подкупило то, что он сказал:
— Руны, вау! Могущество Одина и Тора.
Они ушли из кафе вместе, пожелав спокойной ночи Алексис, у которой рано утром была операция, и поехали в Вествуд на двух машинах, Труди следовала за «фольксвагеном» Майлса в своем «корвете». Оказавшись в грязной квартире, которую он снимал вместе с двумя другими парнями, уехавшими на выходные, Майлс налил в ее стакан красного вина из бутылки с завинчивающейся крышкой и включил на магнитофоне «Спрингстин». Через пять минут Труди поняла, что она сделала ошибку.
— Разве мы не можем поговорить немного? — спросила она, когда он начал ласкать ее.
— О чем?
— Ну, например, — особенно любимая личность пришла ей на ум, — что ты думаешь о Карле Сагане?
— Карл Саган? А, это парень из «Космоса». Я видел концерт. Классная музыка.
Именно тогда Труди окончательно поняла, что совершила ошибку. Однако зрелое молодое тело есть зрелое молодое тело, и Майлс демонстрировал большой сексуальный потенциал. Сначала. А затем это также оказалось ошибкой, и вот она была здесь, в этой чужой квартире, сексуально неудовлетворенная и одинокая, и задавалась вопросом, что заставило ее сделать это.
Она нашла ванную с первой попытки (в некоторых квартирах это было сделать трудно, особенно если она была пьяна) и посмотрела на себя в зеркало. Женщина с колючими белокурыми волосами и размазанной по лицу косметикой. Это должно прекратиться.
Проблема заключалась в том, что она не знала, как остановиться. По крайней мере не раньше, чем она найдет человека, которого ищет. Где в мире, задавалась вопросом Труди, когда она мыла свое лицо, она найдет человека, который бы имел внешность, умственные способности, знал, как заняться любовью, и обращался с женщиной как с равной? Она вспомнила Билла, водопроводчика. В последнее время он больше всех соответствовал этому образу. К ее большому раздражению, потому что он ей определенно не нравился. О, на нем замечательно смотрелись джинсы, и он знал свою работу, когда дело коснулось прокладки стали и проводки водопровода в бассейне, но он был окружен ореолом мужского шовинизма, называл ее «деткой», и разговаривал с ней, как будто она была идиоткой.
Затем она подумала о Томасе. Что было такого необычного в ее отношениях с ним, что она, казалось, не могла восстановить их за пределами стен «Бабочки»? Что было недостающим ингредиентом?
Она подошла к дверному проему, ведущему в спальню, и прислонилась к косяку, спокойно куря. Майлс, должно быть, удовлетворил себя, потому что теперь он спал подобно ребенку. Труди уже почти решила разбудить его, снова возбудить его и показать ему, как на самом деле нужно заниматься любовью, когда он перевернулся и пукнул.
Она посмотрела на электронные часы на его тумбочке. Было лишь начало одиннадцатого. Вечер все еще только начинался.
Она пошла на кухню, нашла телефон, набрала номер и, когда кто-то поднял трубку, сказала:
— Привет, «Бабочка»? Это Труди Штайн. Он свободен?
Она выслушала ответ, а затем улыбнулась.
— Придержи его для меня. Я в десяти минутах пути!
27
<b>Хьюстон, Техас, 1972.</b>Бывают времена, когда хорошая пища лучше секса.
Именно об этом думал Дэнни Маккей, уплетая жареную куриную отбивную и обильно политый пряным соусом мелко порубленный коричневый картофель, который был хрустящим снаружи и нежным внутри. «Секс — это всего лишь секс», — думал он, когда подбирал последний кусочек с тарелки и потянулся за виски. Но хорошую пищу никогда нельзя превзойти.
Особенно хорошую техасскую пищу.
— Итак, Бон, — сказал он, вставая из-за стола и потягиваясь, — пора нам отправляться в путь. До Хьюстона остается еще более двухсот миль.
Боннер спрыгнул с кровати, где раскладывал пасьянс, и начал доставать костюмы Дэнни из платяного шкафа.
Дэнни подошел к раздвижной двери балкона гостиничного номера и посмотрел на белые пески побережья Южного Техаса.
— Корпус Кристи, — сказал он с легким смешком. — Тело Христа. Адское название для города. — Он допил виски и бросил хрустальный бокал на песчаный пляж.
Дэнни любил этот субтропический город на берегу Мексиканского залива. Именно поэтому он приехал сюда, чтобы провести здесь неделю, скупая собственность, расположенную вдоль береговой линии. Это был способ его противодействия началу жизни в засушливых районах на западе США и детству в жаркой, безводной местности. Корпус Кристи заставил его задуматься о далеких экзотических местах, об островах, где девушки были смуглыми и гостеприимными, где ром струился подобно водопаду, где дни походили на масло, а ночи — на корицу. Свободная и легкая жизнь, где ты только протягивал руку, чтобы получить секс или пищу в зависимости от того, чем ты хотел побаловать себя в тот момент, и все это просто падало тебе на ладонь!
«Возможно, я куплю себе тропический остров, — подумал Дэнни, наблюдая, как Боннер тщательно складывает дорогие рубашки и убирает их в чемодан из телячьей кожи. — Где-нибудь на юге Тихого океана. Где аборигены сделают меня своим королем».
Дэнни снова засмеялся. Он чувствовал себя чертовски хорошо. Ему было тридцать восемь лет, и он парит так высоко!
Он был богат, его книга «Почему Бог выбрал Кеннеди» в мягкой обложке уже сороковую неделю оставалась в списке бестселлеров, толпы, которые наполняли его Хьюстонскую церковь каждую неделю, были огромными. Он выступал в передачах «Вечернее шоу» и «Давайте посмеемся». Но самый большой доход он получал от своего рождественского тура по Вьетнаму, который совершил двумя годами ранее с конферансье и знаменитостями, чтобы донести слово Божье тоскующим по дому войскам. Дэнни ожидал, что его выступление будет иметь успех, но он не ожидал настолько ошеломляющего фурора. Он стоял один на той сцене и горланил во всю глотку, а пятьдесят тысяч солдат приветствовали его.
Звук голосов столь многих человек, приветствующих его…