Танго с Бабочкой

Вот так работает клуб «Бабочка», объясняла Алексис. С тех пор как «Бабочка» была маленьким частным клубом, каждому ее члену разрешалось приводить с собой только одного гостя. Доктор Маркус выбрала свою лучшую подругу Алексис, а Алексис решила порекомендовать свою кузину Труди. Две недели спустя, как раз после Рождества, Труди пришла сюда для собеседования с директором. Через три дня она получила свой специальный браслет и теперь тоже была посвященным членом на всех правах и со всеми привилегиями, которые предлагала «Бабочка».
Труди отвернула воротник своего пальто и покосилась на здание в ярком январском солнечном свете.
— Говорю тебе, Труди, — вещала ее кузина, — «Бабочка» уже совершила чудо для меня. Она помогает мне найти себя, определиться. Возможно, она и тебя выручит тоже.
Труди и правда надеялась на это. Бесконечные и унизительные ночи с мужчинами, которые никогда не возвращались или уходили недовольные в лучах восхода, помогли Труди Штэйн только попасть на шаткую тропу, ведущую в никуда. И она отчаянно хотела идти куда-нибудь… с кем-нибудь.
Что ж, первый шаг должен быть сделан.
Она сделала его через стеклянную дверь «Фанелли», самого шикарного торгового комплекса мужской одежды на Беверли Хиллз с загадочной бабочкой на плоском фасаде. Труди знала этот дом; она приходила сюда много лет назад и купила рабочую рубашку от Луар Вэлли для своего бойфренда. Магазин был изящным, в отделке преобладали медь и красное дерево, в то же время там постоянно были толпы покупателей, возвращающих или меняющих праздничные подарки.
Труди остановилась на мгновение, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце. Она узнала несколько лиц в толпе: режиссер, которому она делала дизайн и строила бассейн; знаменитая рок-звезда Микки Шэнон, который пытался выглядеть неприметно; около уборной Труди узнала Беверли Хайленд, знаменитую хозяйку общества.
На мгновение ей показалось, что она тоже член секретных действий наверху. Однако все знали, каким рьяным сторонником «Пасторств Благой вести» была Беверли Хайленд и какой примерный образ жизни она вела. Хотя Труди и видела, что у нее на запястье висит отличительный знак — браслет с бабочкой.
Прокладывая себе дорогу сквозь толпу, Труди понимала, что никто из них не догадывается о том, что происходит наверху. Директор уверил ее в этом. Эти люди оказались здесь случайно, чтобы купить что-то, и очень немногие пришли сюда с такой же целью, что и Труди. Пройдя комплекс, она убедилась, что ее браслет виден.
Этот браслет был сделан из изящных платиновых звеньев, на цепочке висела прелестная маленькая золотая бабочка.
Наконец она дошла до конца зала, где модели демонстрировали одежду для клиентов. Эту часть магазина контролировал специальный персонал, женщины в черных юбках и белых блузках, с бабочками, изображенными на карманах. Труди сообщили, что эти женщины были совсем не тем персоналом, который работал в магазине. Только они знали, куда приведет личный лифт.
Труди и раньше видела мужчин-моделей. Фактически несколько парней, которые подписали с ней контракт, работали моделями на стороне. Постоянно загорелые, худые и жилистые от тяжелой работы, обычно светловолосые, они должны были выглядеть одинаково хорошо как в шелковых куртках и серых фланелевых слаксах, так и в пыльных джинсах и футболках. Но Труди всегда думала, что по сравнению с моделями «Бабочки» ее мужчины-однодневки выглядели достаточно убого. Но теперь она знала настоящую причину того, почему они так хорошо выглядят. Это не имело никакого отношения к одежде моделей.
Труди села, отказалась от чая и смотрела дефиле моделей, ежедневно происходящее в «Фанелли» и являвшееся визитной карточкой и характерной особенностью магазина.
Словно завороженная, она смотрела на проход, из которого появлялись все новые модели. Мужчины всех возрастов, телосложения и разных манер выходили по одному и медленно прохаживались среди посетителей, большей частью женщин. Демонстрировалось огромное разнообразие фасонов: от коротких кожаных пиджаков до костюмов от Савиль Роу. «Каждый может подобрать на свой вкус», — думала Труди, чувствуя нарастающее возбуждение.
 
Медные корабельные часы на стене отсчитывали время, а из гардеробной появился мужчина, прошелся, улыбнулся, немного постоял и снова скрылся. Одни клиенты вставали и уходили, другие входили и садились на свободные места, народу становилось все больше. Многие уходили с покупками в руках (однако Труди заметила, что ни один на зашел в специальный лифт в конце магазина).
Рассматривая мужчин — одного с телосложением Арнольда Шварценеггера в рыбацкой куртке, другого, низкорослого пластичного азиата в свободном кимоно, — Труди обратила внимание на двух женщин, которые, как она осознала, уже просидели здесь так же долго, как и она. Она взглянула на их запястья. У них на руках были такие же браслеты с бабочкой.
А потом она увидела мужчину лет пятидесяти, демонстрировавшего черное кашемировое пальто. У него были серебристые волосы и очень интересная внешность. Он был великолепен. У Труди перехватило дыхание.
Это он. Она выберет его.
Но теперь, когда наконец пришло время воплотить ее фантазию, Труди вдруг растерялась «Я столько раз обжигалась…»
Глядя на нее, можно было подумать, что Труди Штэйн имела потрясающий успех в отношениях с мужчинами: она была высокой симпатичной блондинкой, модно одевалась, делала стильные прически и водила машину стоимостью в тридцать тысяч долларов. Находясь на работе, она надевала шорты и короткие топы, которые открывали ее загорелое атлетическое тело. Проблема была в том, что все эти мужчины считали ее очередной блондинкой, богатенькой, тупой, которая, возможно, не могла разобраться со своим собственным бизнесом и поэтому нуждалась в том, чтобы ее окружали мужчины.
Когда Труди наблюдала за мужчиной с серебристыми волосами, исчезнувшим в гардеробной, ей пришли на ум горькие воспоминания, которые она обычно старалась гнать прочь из головы.
Это были воспоминания о ночи больше года назад. Заканчивался купальный сезон — а у компании Труди было как раз самое занятое время весной и летом, когда строились большинство бассейнов. В этот особенный ноябрь, когда доделывались последние штрихи — запускались водопады, включались спа, украшались ландшафты и проводились проверки, — Грэг Олсон, ее субподрядчик по укладке камня, человек с которым она дружелюбно флиртовала последние несколько месяцев, вдруг стал питать к ней чувства более сильные, чем дружеские.
— Скоро работа закончится, Труди, — сказал он, растягивая слова, что вскоре стало нравиться ей. — Не будет никаких проблем на нашем пути. Что скажешь насчет того, чтобы сходить куда-нибудь выпить?
Что ж, у Грэга Олсона водились деньги, он ездил на «алланте», мог заполучить любую женщину, которую хотел, ему не составляло труда изображать из себя мачо, как это делали и другие парни. Поэтому Труди решила, что с ним она будет в безопасности; она не стала сопротивляться. И все шло хорошо — сначала. Ужины и танцы в ресторанах на Сан-Висент в западном Лос-Анджелесе. Потом прогулки на машине по побережью Тихого океана жаркими вечерами. А потом… они припарковались! Как будто парочка крутых подростков.
Труди нравилось это. Все было таким ненавязчивым, невинным, получающимся само собой. Последствия дали о себе знать раньше, чем она ожидала. Позже, очищая от песка одежду после того, как они взобрались по дюнам обратно наверх, где оставили машину, Грэг сказал:
— Детка, а ты была хороша там, внизу. Ты нас здорово одурачила!
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, садясь в машину, уже предполагая ответ. Она боялась его и не желала слышать. Вдруг ей захотелось, чтобы она не выходила с Грэгом никуда, чтобы послушала свой чертов инстинкт, который шептал ей: «Осторожно. Он что-то замышляет».
— Мы все думали, что ты лесбиянка. Некоторые парни даже поспорили на это.
Когда купальный сезон снова открылся, Труди нашла себе нового субподрядчика по укладке камня. Она также установила для себя новое железное правило: никогда больше не встречаться с парнями с работы.