Танго с Бабочкой

Когда кто-то вошел в спальню, она лишь почувствовала это. Свет не промелькнул в дверном проеме, дверь открылась и закрылась беззвучно. Кто бы ни пришел на ее праздник ощущений, он передвигался в темноте беззвучно. Она ощущала его присутствие в комнате благодаря легким колебаниям ароматизированного воздуха. Ей казалось, что она слышит, как его ноги легко касаются ковра. А потом она почувствовала, что он подошел к кровати и мягко дышит рядом с ней.
Она знала, кто это был. Это был он.
Она лежала, не двигаясь. Ее сердце учащенно билось, каждая струнка ее тела напряглась в томительном ожидании. Она Чувствовала его запах, похожий на запах миндаля.
Когда простыня легко соскользнула с ее тела, она закрыла глаза и чувствовала, как прохладный воздух движется вокруг ее обнаженных грудей. А потом рука, теплая и чувственная, скользнула на ее кожу, словно бабочка, исследовавшая цветок. Он дотронулся до ее груди, шеи, она застонала.
Он сел на кровать, и она ощутила его близость. Его руки скользнули по ее спине, он начал целовать ее грудь. Казалось, он ласкал ее так целую вечность, пока она не запустила руки в его волосы и не придвинула его лицо к своему для поцелуя.
От поцелуя у нее закружилась голова. У него была борода. Она этого не ожидала. Но это возбудило ее еще больше. Боже, как он целовался…
Ей захотелось, чтобы так длилось вечно: его губы, его язык… Но, когда он накрыл ее своим крепким телом, ей захотелось другого, более насущного. Она взяла в руки его пенис. Его дыхание участилось. Она передвигалась по постели легко, словно плыла, меняя направление. Она также ласкала его, когда он продолжал целовать ее живот и бедра…
Неожиданно он отклонился и резко притянул ее к себе. Они сидели, целуясь, лицом к лицу в темноте. Одна его рука запуталась в ее волосах, другая ласкала грудь. Она тоже продолжала ласкать его, но уже более нежно, чтобы не привести к преждевременному семяизвержению.
Он осторожно положил ее на живот, лег сверху и медленно вошел в нее, доводя до экстаза, держа руками ее грудь.
Она почти тут же кончила.
Потом он перевернул ее на спину и начал целовать снова. Она обняла его за шею, прижимаясь к нему. Он раздвинул ее ноги и ласкал ее, словно поддразнивая. Они не разговаривали, она никогда ничего не говорила, ее тело говорило за нее. Она положила свою руку на его и ввела в себя его палец. Он целовал ее, почти обезумев, прижимая ее к себе так крепко, что она едва могла дышать.
Потом он убрал руку, лег на нее и снова вошел в нее, на этот раз более энергично. Она вцепилась в края простыни, изогнула шею, уперлась затылком в подушку. Он был таким твердым…
Когда она кончила во второй раз, казалось, ее сердце остановилось.
На мгновенье он отпустил ее, убрал подбородок с ее груди. Но потом снова его сильные руки обхватили ее бедра, поцелуи возобновились, его язык изучал ее тело. Она обвила ногами его шею, погружаясь в океан удовольствия. Она застонала, вскрикнула.
Потом она потянулась к нему, словно подавая знак. Больше никаких ласк, словно говорило ее откинувшееся тело. Делай это сейчас жестко, быстро, быстро…
Но даже когда он сам был на грани оргазма, он не забыл про нее. Пока его тело содрогалось в древнейшем ритме, он протянул руку и коснулся ее клитора. Его палец двигался в ритм с его телом, пока он наконец не кончил, и она кончила вместе с ним, одновременно.
Когда Алексис проснулась через некоторое время, он ушел, его запах еще витал в воздухе, а свидетельство их бурного секса осталось лишь на измятых простынях. Алексис знала, что вернется сюда еще не раз.
  
16
 
<b>Сан-Антонио, Техас, 1955.</b>
Первым в тайном списке Дэнни числился Саймон Вэделл — доктор Саймон Вэделл.
Также в списке было еще шесть имен: сержант из форта Орд, подавший рапорт о драке с его участием, что привело сначала к тюремному заключению, а потом и к позорным каторжным работам; школьный учитель, выпоровший его ремнем перед всем классом; девочка, поднявшая его на смех из-за дырки на штанах, и так далее — мужчины и женщины, которые умудрились как-то задеть Дэнни на протяжении двадцати двух лет его жизни. Люди, с которыми нужно было поквитаться. Никто из тех, кто переходил дорогу Дэнни Маккею, не остался забыт.
 
Доктор Саймон Вэделл не знал об этом списке, он вообще не подозревал, что Дэнни Маккей существует. Но при этом именно с ним Дэнни хотел свести счеты раньше других. И Дэнни знал, где его найти.
Дэнни улыбнулся своему отражению в зеркале и тщательно пригладил расческой идеальной формы локон. Ему всегда требовалось не меньше часа, чтобы одеться: он старался выверить каждый штрих своего образа. Утро начиналось со сражения с торчащими нитками, пуговицами и не до конца отутюженными стрелками. Пусть он пока и не был богат, но, по крайней мере следил за собой. То же самое касалось и власти — не обладая ею, он тем не менее всем своим видом демонстрировал окружающим обратное.
«А он классный парень, — подумал Дэнни про свое отражение. — Сын издольщика из западного Техаса».
Весело насвистывая, Дэнни пригладил прическу, убеждаясь, что из нее не выбился ни один волосок. Этим утром он был уверен в себе как никогда — ведь вчера он закончил вечернюю школу и теперь стал человеком с дипломом, тем, кто четко представляет свой дальнейший жизненный путь.
Подхватив со столика запонки и прикрепив их к накрахмаленным манжетам, он взглянул на потертую книгу, лежащую здесь же. Это была библия Дэнни, которую он всегда возил с собой и которую выучил наизусть.
«Единственный способ овладеть завоеванным городом, — писал Макиавелли, — это разрушить его». Дэнни развил для себя эту мысль: чтобы овладеть чем угодно, необходимо это разрушить — неважно, город, предмет или человека. А Дэнни хотел обладать определенными городами, вещами и людьми.
Но сначала ему нужно было найти свой путь. Цель была известна давно — стать человеком, обладающим властью. Осталось только найти способ ее достижения. За три последних года он еще сильнее зарядился неудержимой энергией, которая двигала его вперед. Ему не удавалось успокоиться даже на минуту. И это напряжение чувствовали все, кто видел молодого человека с хитрыми, пылающими глазами. Порой он выглядел расслабленным, об этом говорили его подернутый ленцой взгляд и чуть протяжная речь. Но сквозь этот спокойный образ явственно проступал некий надрыв — внимательный наблюдатель увидел бы, что Дэнни существует словно на краю пропасти, готовый сорваться в любую секунду. И ему нравилось, какое впечатление он производит на людей. В своей зримой непредсказуемости Дэнни ощущал власть, ведь с молодым человеком, способным на неожиданное решение, хочешь не хочешь, но будешь считаться.
Прежде чем выйти из комнаты, он напоследок улыбнулся своему двойнику в зеркале. За дверью находился мир, готовый принять его. Времена, когда он поставлял лихим летчикам с авиабазы Лэйкленд продажных женщин и выпивку, давно ушли в прошлое. О низкооплачиваемых работах вроде водителя грузовика или продавца энциклопедий можно забыть. Настала пора двигаться дальше.
— Запомни мое имя, — сказал он той тупой сучке Рейчел год назад, перед тем как вышвырнул ее из машины. — Дэнни Маккей, человек, о котором скоро узнает весь мир.
«И, — мысленно добавил он, выходя в объятия теплого вечера, — человек, которого мир будет бояться».
Он направился к Хейзел; несколько одетых в кимоно или детские пижамы девушек крутились возле телевизора и смотрели Милтона Берле. Две сидели с клиентами, занимая их пустой, но очень милой болтовней. Хейзел подавала дрянную выпивку по грабительским ценам, а также огромные сандвичи с ветчиной, приготовленные Элайей. Достав пачку сигарет и закурив, Дэнни направился к двери на кухню. Элайа была там и слушала по радио «Дэйви Крокет», убирая со стола остатки ужина из жареной свинины, картофельного пюре с гарниром и горячего персикового пирога. Иногда Дэнни заходил сюда утром и видел, как на огромных противнях жарятся ломтики бекона, а заодно и кусочки помидоров. В чем Хейзел нельзя было упрекнуть, так это в том, что она плохо кормит своих девочек.