Танго с Бабочкой

Но вдруг неожиданно он начал торопиться. Момент был выбран идеально, именно теперь она захотела его, ее переполняло возбуждение. Она затаила дыхание, целуя и обнимая его. Она чувствовала, как его пальцы расстегивали сзади ее платье. Сатиновые юбки упали, но она все еще была спрятана под шелком лент. Бо знал, как с ними справиться, все время целуя ее, прижимая к себе.
Теперь на ней остались лишь трусики. Он приподнял ее, осторожно опуская на кровать, и бережно положил ее. Поцелуи покрывали ее лицо, шею, грудь. Когда она застонала, он коснулся ее сосков, заставляя ее тело изогнуться, она выдохнула: «Теперь…»
Он снял свои ботинки и брюки. Но когда он прикоснулся к ней, чтобы снять трусики, она остановила его.
Так он лежал на ней, целуя, лаская, доводя ее до вершины. Когда его рука скользнула к ней между ног, она отвела ее, не говоря ни слова. Когда он вошел в нее, осторожно, практически наугад, он не опустил свое лицо к ней на шею, а остался на локтях, чтобы смотреть на нее через черную маску. Линду очаровывали эти черные настойчивые глаза. Когда их тела соединились, он держал ее этим взглядом.
— Давай, — прошептала она, — Бо, пожалуйста, кончай.
Но он двигался медленно, подобно ритму океана. Линда обвила руками его шею, ногами — его бедра.
— Кончай, — прошептала она. — Пожалуйста, скорее.
Ему показалось, что он заметил испуг в ее глазах под маской. Затем вдруг его тело резко изменило темп. Он теперь двигался быстро. Закрыл глаза. Сосредоточился.
— Да, — сказала она отрывисто. — Да!
Наконец он кончил и застонал, так сильно прижимая к себе Линду, что она чуть не задохнулась.
— Ты испытала оргазм? — спросила аналитик Линду, когда она прохаживалась по ковру.
— Ты знаешь, что нет. Черт возьми! — Она остановилась и посмотрела на доктора Виржинию Раймонд, которая сидела в кресле на фоне великолепного пейзажа Лос-Анджелеса. — Это случается каждый раз, — продолжала Линда. — Заниматься любовью — это фантастика. Но я сдерживаю себя. Я ничего не могу поделать. Что бы он там ни делал, как бы это меня ни возбуждало, я не реагирую телом. Я испытываю лишь чувства. Я не молчу, я двигаюсь, я говорю ему, что я хочу. А потом… ничего. И когда все кончается, я чувствую, как возмущение возвращается ко мне.
— Возмущение кем или чем? — спросила доктор Раймонд.
Линда улыбнулась психологу.
— Точно не знаю. Может быть, докторами, которые сделали мне огромное количество операций, когда я была ребенком. Или горшком с водой, который стал причиной травмы. Возможно, моей матерью. Всеми мужчинами, которые никогда не оставались со мной надолго, так, чтобы помочь мне. Всем миром, я полагаю.
Она остановилась перед высоким окном и посмотрела на улицу. Был январский захватывающий дыхание день Южной Калифорнии. Жемчужно-голубой океан шумел где-то вдали, окаймленный зелеными пальмами и пенными завитками волн. Внизу стоял огромный рекламный щит. На нем было изображено знакомое лицо человека, который основал Движение моральной благопристойности. Линда видела пару раз его «Час Благой вести». Вне всяких сомнений, преподобный был харизматичным оратором. Она никогда не могла подумать, что христианин-фундаменталист может так преувеличивать, чтобы получить всеобщее признание. Рейтинги показывали, что у него есть все шансы выиграть на выборах в июне.
Она отвернулась от окна, подошла к софе и устроилась на мягких подушках. В офисе доктора Раймонд было спокойно, как в гавани, как в саду посреди средневекового города. Линда приходила сюда в течение вот уже почти десяти лет.
— Я так хочу разделить с кем-нибудь свою жизнь, — сказала Линда тихо. — Я не могу жить одна. Я хочу иметь мужа, детей. Я старалась изо всех сил сохранить те два брака, ты же знаешь. Я правда пыталась.
Доктор Раймонд кивнула. Линда Маркус начала ходить к ней, когда распадался ее первый брак. Муж Линды утверждал, что он был не в состоянии терпеть ее поздние приходы из больницы или постоянные экстренные вызовы.
— Он говорит, что хочет хотя бы посмотреть фильм со мной от начала до конца! — сказала Линда тогда. Однако и доктор Раймонд, и она знали о настоящей причине, по которой он требовал развода. И дело было не в долгих часах отсутствия Линды. Причина крылась в ее сексуальных проблемах.
 
И потом, четыре года спустя, ее второй муж сказал те же самые слова, утверждая, что он устал от нескончаемых звонков рации, прерывающих их социальную (а иногда и личную) жизнь. И снова и Линда, и ее аналитик знали о реальной причине его ухода.
Второй брак продлился около одиннадцати месяцев. После этого доктор Раймонд слышала от Линды лишь о коротких связях, которые в большинстве своем были неудачными, пока в конце концов она не решилась закончить поиски.
Линда посматривала на часы. Когда она перезвонила телепродюсеру и обнаружила, что офис Барри Грина был в том же здании, что и офис ее аналитика, Линда договорилась о деловой встрече с ним после еженедельного сеанса у доктора Раймонд.
— Он сказал, что у него для меня есть работа, — рассказывала она своему аналитику раньше. — Работу! Будто мне заняться нечем!
— Но ведь ты в любом случае согласишься? — спросила Виржиния Раймонд.
— Мне польстило, что он выбрал именно меня. Кроме того, это так вызывающе: работать на телестудии, объясняя звездам, как ведут себя врачи. Я честно сказала ему, что никогда не видела ни одного его шоу, хотя друзья говорили мне, что «Пятый север» — один из самых больших хитов на телевидении. И он хотел, чтобы я была техническим помощником. Я думаю, что это, видимо, своего рода вызов.
— Даже если в твое расписание ничего нельзя будет вписать.
Потом они углубились в обсуждение проблем Линды.
— Виржиния, ты знаешь, почему я так пытаюсь заполнить жизнь, — сказала она мягко. — Это позволяет мне как можно дальше держаться от дома, от этого пустого одинокого места, где постоянно все напоминает о том, что мне уже тридцать девять лет, что я хочу завести семью больше всего на свете. Но, чтобы завести семью, нужен муж, а чтобы достать где-то мужа, я должна как-то решить эту чертову проблему, возникающую в постели. Слушай, — Линда села прямо на краю софы и серьезно посмотрела на психолога, — я так хочу вылечиться и быть нормальным человеком, что можно подумать, выздоровление наступит легко и быстро! — Линда встала и снова опустилась на софу. — Я больше не могу так, Виржиния, жить только больницей, и лишь потому, что я больше никак не могу забыть о том, что я одна. Вот почему я решила, что пришло время что-то делать с этим, встретиться лицом к лицу с проблемой и покончить с ней. Поэтому, когда моя подруга Джорджия рассказала мне об клубе «Бабочка» и о том, как он ей помог, я решила попытаться.
— И что, это помогло?
— Я не уверена. Я не могу сказать, что полностью погружаюсь в фантазию. Думаю, что, если я просто смогу почувствовать это — если смогу просто стать на мгновение другой, — тогда, возможно, я смогу избавиться от этой кары раз и навсегда.
— И ты думаешь, что уход от реальности поможет?
— Я думала, что если стану другой, то смогу преодолеть свой сексуальные барьеры. Может быть, я не буду просто лежать в постели, как Мария Антуанетта! Я не знаю. Но проблема в том, что я настолько привыкла быть в курсе всего и держать обстоятельства под контролем, что фантазия мне не подвластна.
Она отвернулась от окна и посмотрела на своего аналитика. Виржиния Раймонд вот уже несколько лет пытается помочь Линде решить ее проблему — проблему, вызванную несчастным случаем в детстве, породившую комплексы. Она поддержала Линду, когда та решила вступить в клуб «Бабочка».
— Это может быть опасно, — предупреждала она. — Ты можешь не найти там того, что ищешь.
Но Линда сказала:
— Мне нравится рисковать. Вызовы меня не пугают.
— Что ты думаешь насчет масок? — спросила теперь Линда. — Они помогут?
— Я всегда тебе говорила, Линда: если ты не можешь расслабиться, то ты никогда не получишь удовольствие от секса. Маскарад помогает достичь тебе этого необходимого расслабления. Они устраивают для тебя любую психологическую сцену, кто бы то ни был: вор или офицер Конфедерации. Маска подавляет твое «я», доктора Линду Маркус, и освобождают другую тебя. Ты боишься секса, Линда, или, вернее, подавленности во время секса, из-за шрамов. Избавиться от шрамов — один из самых важных шагов на пути к истинному удовлетворению сексом.