Дорога к тебе
Удивленный взгляд Рэйчел останавливался то на Хоуп, то на Саманте, то на Джеке; он уже начал думать, что у нее амнезия, но тут она опять взглянула на девочек и улыбнулась, после чего голосом слабым, но, несомненно, очень похожим на голос прежней Рэйчел, спросила:
— Что здесь происходит?
Джек вскрикнул от радости, а девочки, смеясь, бросились обнимать Рэйчел, и хотя он испытывал те же самые чувства и тоже хотел ее обнять, он уступил им дорогу. В конце концов самое важное, что девочки вновь оказались вместе с матерью. Она пришла в сознание. Она вернулась. Еще раз взглянув на Рэйчел, он побежал к докторам сообщать потрясающую новость.
Когда Джек позвонил, Кэтрин еще лежала в постели.
— В полном сознании? — в восторге воскликнула она.
— В полном.
— Говорит? Память вернулась?
— Она не понимает, что произошло, и не знает, какой сейчас день, она очень слаба, но в сознании!
— Ой, Джек, это просто замечательная новость! Стив там?
— Он уже едет.
— И я тоже, — сказала она и поспешила в душ. И только встав под струю воды, она вспомнила о стоящей перед Джеком дилемме. Ничего, она его поддержит. Она обо всем расскажет Рэйчел.
Выключив душ, Кэтрин вышла из кабины и, повернувшись спиной к зеркалу, намазала все тело кремом. Когда она с этим закончила, зеркало уже полностью запотело.
Завернувшись в полотенце, Кэтрин вернулась в спальню. Одеться теперь нужно по-другому — все-таки произошло радостное событие, и даже, возможно, предстоит праздничный ленч. Да и Стива она в любом случае увидит. Поэтому Кэтрин выбрала свою любимую одежду — мягкие брюки и свободную блузку — и пошла одеваться в ванную.
Повесив вещи на крючок, она протянула руку за лифчиком и принялась его задумчиво рассматривать. А что? Черный лифчик ей очень идет, в нем она выглядит весьма сексуально. Стиву это понравится.
А если все-таки не надевать? Хирург по пластике сказал, что се груди выглядят неплохо. Об этом же говорила и Рэйчел — единственная, кому она осмелилась их показать. И потом, она доверяет Стиву — по крайней мере так ей кажется. Он знает, что это такое, наверняка видел вещи и похуже. Вряд ли он с криками от нее убежит.
Пора и ей проявить смелость.
Зеркало уже полностью очистилось от пара. Сделав глубокий-глубокий вдох, Кэтрин собрала все свои силы, встала перед ним и впервые за многие месяцы внимательно себя оглядела.
Радостное волнение охватило весь этаж. Приходили врачи — проводили какие-то тесты, появлялись сестры — якобы чтобы помочь Синди, а на самом деле, чтобы поглазеть на больную; охваченные завистью родственники других пациентов толпились в коридоре и тоже заглядывали в палату.
Джек наблюдал за всей этой суматохой как бы со стороны — со своего поста, расположенного как раз за изголовьем Рэйчел. Он находился здесь и в то же время отсутствовал. Сейчас Джек одновременно испытывал такие разные чувства — облегчение и тревогу, радость и страх. Он снова стал бывшим мужем, которому остается только помалкивать.
Глава 23
Выйдя из комы, Рэйчел сначала вообразила, что просто снова проснулась с мыслями о Джеке, но тут увидела его во плоти всего в нескольких дюймах от своего лица, озабоченного и встревоженного. Она сразу же подумала, что что-то случилось с девочками, но обе они были здесь, рядом, живые и здоровые. Тогда она решила, что просто придумала Большой Сур и шесть лет жизни в нем, но когда повнимательнее присмотрелась к девочкам, то увидела, что для этого они уже слишком взрослые. Да и волосы Джека поредели, подбородок стал массивнее, а на лбу появились новые морщины. Да, эти шесть лет все же были. Но где? С Джеком? В Сан-Франциско? А Большой Сур так и остался прекрасной мечтой?
Нет. Большой Сур оставил слишком яркий отпечаток в ее сердце и памяти. Она не могла придумать эти леса, деревянный дом, побережье. Она действительно развелась с Джеком, хотя на пальце почему-то надето обручальное кольцо. Кстати, оно стало как будто больше, что очень странно. И потом — откуда эта тяжесть во всем теле, усталость, слабость?
Несомненно, она находится в больнице — иначе откуда эти грубые казенные простыни и запах лекарств? Поняв это, Рэйчел испугалась. Впрочем, все не так страшно — ведь все, кого она любит, здесь, с ней, и притом живы-здоровы. Должно быть, это Джек привез сюда девочек. Теперь он уедет — он всегда от нее уезжает.
Подумав о том, что мать должна быть сильной, она заставила себя улыбнуться Саманте и Хоуп.
— Что здесь происходит?
И словно пришел в движение остановленный кадр видеопленки — обе сразу ожили. Оттеснив Джека на второй план, девочки начали наперебой обнимать се, смеяться, торопливо рассказывать об аварии, которой она не помнила, о коме, которой она тоже не помнила, о сломанной ноге, о тромбе, о подергиваниях, стонах, об ужасных полуоткрытых глазах.
Рэйчел ничего этого не знала и никак не могла поверить, что лежит здесь уже шестнадцать дней, хотя это подтвердили зашедшие в палату врачи и медсестры. Теперь понятно, почему она так слаба и почему такими тонкими стали се пальцы. Она потеряла вес — сказались шестнадцать дней без твердой пищи. Тем не менее, не считая неприятных ощущений от внутривенных уколов, она не испытывала никакой боли — очевидно, этот этап она уже проспала.
Девочки все говорили и говорили о том, как Джек жил в Большом Суре, как возил их в школу, как каждый день приезжал в больницу. Сам Джек молчал, отойдя куда-то в сторону. Рэйчел закрыла глаза. Он не подходил к ней. Но Джек показал себя прекрасным отцом — она благодарна ему за это.
Рэйчел решила чуть отдохнуть. Многое еще оставалось неясным. Потерять шестнадцать дней жизни — это все-таки немало. Ей как будто нужно было что-то сделать — надо вспомнить, что именно.
Когда Рэйчел снова открыла глаза, Саманта и Хоуп сидели по обе стороны кровати и с испугом на нее смотрели. Вот что делает шестнадцатидневная кома!
— Я здесь, — с улыбкой сказала Рэйчел и сразу увидела на их лицах облегчение. Тем не менее она все еще чувствовала себя не в своей тарелке. Она спросила, какой сейчас день недели и который час, поинтересовалась, почему девочки не в школе.
— Мы слишком долго этого ждали, — ответила ей Саманта. — Папа сказал, что сегодня можно и пропустить.
«Что еще он им такого разрешил?» — подумала Рэйчел. Как правило, воскресные папы чересчур снисходительно относятся к детям. Джек обычно покупал им подарки, но так как теперь он видел девочек каждый день, то мог разбаловать их и как-нибудь еще. Между прочим, он сумел набрать у них очки — во всяком случае, обе в один голос расхваливают его добродетели, на Саманту это уж совершенно не похоже.
Симпатичная медсестра — девочки сказали, что ее зовут Синди; «она помогала папе о тебе заботиться»; «она просто замечательная!» — немного приподняла изголовье. Голова на какое-то время закружилась, но потом это прошло, и девочки снова начали свою болтовню. Саманта перечислила всех, кто приезжал ее навестить. Хоуп рассказала о цветах и открытках, о белье и духах. Саманта вспомнила о грудинке Фэй и булочках Элизы. Хоуп поведала о том, что Кэтрин неравнодушна к доктору.
Когда Саманта рассказала ей о бале. Рэйчел была в ужасе. Когда Хоуп сообщила о Джиневре, Рэйчел заплакала.
Джек куда-то ушел, и это было хорошо. К такой жизни Рэйчел привыкла — когда только она и девочки. И больше никого. Но едва он исчез, девочки снова начали о нем говорить.
— Когда случилась авария, он прямо посреди ночи сюда приехал.
— Он любит леса. Он водит нас на прогулки.
— Он перерыл все рецепты и сделал твой любимый соус для этого моего кавалера, Тига.
— Он даже сделал гробик для Джиневры!
— Он купил тебе новую машину, мама. Тебе она понравится!
— Он вставил в рамы твои картины, так что теперь выставка состоится.
— Он две недели не был на работе. Я думаю, он изменился.