Фенрир. Рожденный волком

А в следующее мгновение лошади уже неслись на Элис. От страха она окаменела. Она ощущала, как содрогается под копытами земля; казалось, от одной этой тряски можно упасть. Она увидела морды обезумевших лошадей с растянутыми губами, обнаженными зубами, дикими глазами, услышала исступленное улюлюканье всадников, а потом она упала и покатилась к воде.
– На корабль! Быстрее! – прокричал Офети.
Он сдернул ее с места в самый последний момент и волоком затащил в глубокую лужу в песке. Она поднялась на ноги.
Франки разворачивались, чтобы снова атаковать. Офети держал Элис за рубаху на спине, волоча к спасительному кораблю. Затем он разжал руку, и она полетела головой в воду. Подняв глаза, Элис увидела, как Мозель проткнул пикой грудь одного из викингов, и узкий граненый наконечник прошил тело насквозь. Мозель выпустил застрявшую пику, выхватил меч и обезглавил бегущего человека. Затем он развернул коня и, скалясь от восторга, направил его на очередного противника.
Всего в десяти шагах от нее одного рыцаря осадили три викинга, вынудив остановиться. Один зашел слева, где его не мог достать меч противника, и накинулся на всадника с ножом, но в следующий миг его самого не стало. Еще один рыцарь, проносясь мимо, проткнул голову викинга концом пики с такой же легкостью, с какой всаживал копье в мишень во время учений. Еще мгновение – и оставшиеся двое тоже погибли, точно так же пронзенные копьями проезжавших мимо франков.
Некоторым викингам все-таки удалось убежать: десять человек добрались до драккара и столкнули его на воду, еще пятеро неслись через дюны к монастырю.
– Это твои сородичи? – спросил Офети. Они сидели, скорчившись, за застрявшим в песке драккаром.
– Да.
Она прочитала все по его лицу. Толстяк собирался ей угрожать, хотел потребовать с нее клятву, обещание спасти их, иначе он немедленно перережет ей горло, и так далее. Но Элис видела, что он передумал. Он понимал, что это бесполезно.
– Ты можешь нас спасти? – спросил он.
– Нет.
– Я притащил тебя сюда. Ты бы тоже могла погибнуть от франкских пик, если бы не я.
– Я не могу тебя спасти.
Офети кивнул.
– Тогда пойдем им навстречу, ребята, – сказал он. – Лучше умереть в честном бою, чем прятаться здесь, словно мыши от коршуна.
Элис поглядела на монастырь. К ней вернулось то ощущение ледяного ветра, градин, сверкающих под луной, которое она испытала, глядя на монастырь с моря. Она произнесла имя: «Мунин». Ничего не изменилось. Ее по-прежнему преследуют темные силы, она по-прежнему окружена невидимыми и опасными врагами. Ей все равно необходимо попасть к Олегу. Человек-волк погиб за нее, пытаясь доставить ее к князю.
Элис поглядела на Офети.
– А ты отвезешь меня к князю Олегу?
– Если он заплатит выкуп – с радостью, он ведь не хуже любого другого конунга.
– Это значит «да»?
– Да. Клянусь тебе, отвезу, если ты спасешь нас.
Элис поднялась. Битва была окончена. Слышался смех. Два рыцаря забавлялись, гоняя одного викинга по песку. У того не осталось оружия, а всадники то и дело преграждали ему путь, били мечами плашмя, заставляя снова и снова разворачиваться и бежать.
К кораблю подъехал всадник и окинул взглядом борта.
– Мозель! Это я, госпожа Элис. Это я. Опусти меч.
– Госпожа! Как же трудно было вас разыскать! Мы потеряли все ваши следы еще на Сомме. Сам милосердный Господь направил нас сюда. Мы были ниже по течению, когда услышали, что в монастыре норманны, и решили заглянуть на всякий случай. Мы выжидали в засаде несколько дней, пока представится удобный момент, и вот Господь подносит вас прямо на золотой тарелочке! Какая радость дожить до подобного дня!
Его лицо было в песке и пятнах крови, лошадь в поту, но он все равно улыбался, словно дурачок, который просит милостыню на ступеньках монастыря.
– Что ж, вы перебили норманнов.
– Полагаю, вы осознали свою ошибку. Позвольте освободить вас от этих варваров? Норманн, выбирай, какой смертью хочешь умереть. Только коснись госпожи, и, клянусь, ты промучаешься месяц.
 
– Он не понимает тебя, Мозель, – сказал Элис, – но он все равно не причинит мне зла. Этих людей я сама наняла, чтобы они меня защищали.
– Почему-то вы, госпожа, предпочитаете чужаков своим сородичам. Любой франк лучше умрет, чем согласится за деньги сражаться против своих.
– В таком случае поистине удивительно, что наши прекрасные мечи продают врагам и что у норманнов повсюду находятся лазутчики. Лучше поблагодари Господа, что он послал этих данов мне в помощь. Они хорошие люди. Посмотри, вот у этого на щите даже нарисован крест. Он принял христианство.
– Что ж, тогда меня и вовсе не будет мучить совесть, если я его убью, ведь его душе в любом случае воздастся на Небесах.
– Ты не убьешь его, потому что я приказываю, по праву, данному мне от рождения, не убивать его. У тебя есть еда?
Мозель кивнул и обернулся. Он был аристократом, и ему вовсе не казалось странным, что Элис, которая происходила из более знатной семьи, требует от него безоговорочного повиновения. Он счел бы странным, если бы она ничего не потребовала, и, конечно же, сам он ожидал такого же безоговорочного повиновения от тех, кто стоял ниже его по рождению.
– Этот монастырь – вполне подходящее место для ночевки. Боже мой, как только подумаю, что язычники сотворили со здешними землями… Я бы лично их распял, превратил бы аббатство в новую Голгофу, чем сидеть с ними у одного костра. – Мозель теперь думал о крове и пище.
– Я спросила, есть ли у вас еда, – повторила Элис.
– Сколько угодно. Пойдемте в монастырь. Там сохранился «теплый дом», будет приятно посидеть у огня, поговорить обо всем, что случилось за день. Мы не потеряли ни одного человека. – Рыцарь улыбнулся и указал на Офети мечом. – Всю свою жизнь я мечтал застигнуть этих негодяев на открытом месте, и сегодня моя мечта осуществилась. Если бы мы могли все время сражаться на таком песке, как здесь, не было бы никакой норманнской угрозы. Я даже позволю себе сегодня бокал вина.
– Прекрасно, – отозвалась Элис. – Веди нас. Только скажи своим, чтобы они не трогали моих данов.
Мозель кивнул.
– Я им скажу, но северяне не будут есть с нами и сидеть у нашего огня. Пусть сидят отдельно, в собственной вони.
– Очень хорошо, – согласилась Элис.
– Хватит развлекаться! – крикнул Мозель воинам, которые гонялись за викингом по берегу.
Один из конников поднял меч и попытался одним ударом обезглавить замученного северянина. Викинг поднял руки и спас голову, но какой ценой! Кисть правой руки была отрублена полностью. Он упал на колени, и второй всадник подъехал сзади, свесился с седла и ткнул его мечом, как будто копнул землю. Затем рыцарь спешился и поклонился Элис, после чего они вместе с товарищем принялись обыскивать покойников.
Офети внимательно наблюдал за ними. Элис понимала, что он и сам не прочь ограбить мертвецов, но понимает, что это вряд ли понравится франкским рыцарям.
– Будьте наготове, – сказала Элис толстяку на его родном языке. – Ночью мы уйдем.
Офети кивнул.
– Что ж, было бы неплохо погреться у огня, прежде чем двинемся дальше, – сказал он и зашагал к монастырю.
Элис ощущала тягу Офети к жаркому огню, и не столько к огню, сколько к очагу, к дому. Этот викинг устал от походов, он хотел оказаться среди родных. Именно поэтому он согласился отвезти ее к князю Олегу, который сам был из восточных норманнов – Офети мечтал хоть немного пожить в безопасности, среди людей, которых он понимает.
Элис подняла глаза на монастырь. Недавнее ощущение пропало, больше не тянуло холодом, не было никакого серебристого дождя, который она видела с корабля, не слышался волчий вой. Только они все равно вернутся. Чудовища рыщут, выискивая ее, и она знает, что нечто, пустившее корни в ее разуме, растет, питаясь ее силами и питая ее, – символы, которые как будто горят и шипят, звенят и завывают внутри. Их присутствие тревожило ее. Как ей удалось совладать с лошадью Мозеля? Как она сумела выжить на берегу, когда смерть вокруг собирала жатву? Как ее нашел Мозель? Может быть, она позвала его, не зная того? Может, она ведьма и, сама того не понимая, служит дьяволу? От этой мысли ей стало дурно.