Вспомнить Нельзя Забыть (СИ)

Я смотрю в свои пустые ладони. Ведь тоже было время, когда ни о ком не думал, не жил для кого-то, не делился силами и теплом. А когда нашёл личный сорт счастья, меня заставили делить его со всеми. Делиться. Демона. Меня. Нет, кто-то точно промахнулся с желаниями. Кто-то явно драл волосы для этих самых желаний не с бороды джина, а с его жопы!
— Леон, вскрывай карты! — хватит держать меня в стороне. Я (будь она неладна) часть стаи и имею право знать правду. — Вика забрали не люди. Но какая сила способна создавать временные карманы? У меня ощущение, что я полгода пролежал в коме. Причём идеально реалистичной. И если бы не проснулся сам, то остался бы там, пока не вышел мой срок.
— А как ты очнулся? — Мирра смотрит на меня с надеждой, я нервно хлопаю ресницами.
— Лучше тебе не знать. — сам вспоминать не хочу. — На деле прошло трое суток? — Леон переглядывается с Миррой.
Паха и Лекс оборачиваются. Пока их колбасит, думаю о том, что нужно иметь стальные нервы — видеть всякий раз, когда кто-то дорогой сердцу проходит такие тяжёлые испытания, ставшие повседневностью. Жестокая плата за возможность быть людьми. Тот первый волк, влюбившийся в женщину, проклял весь род или одарил? Случались ли в истории оборотней случаи выбора волками пути зверей? Глядя сейчас на это поколение, понимаю: всех устраивало проходить коридорами боли. Леон подаёт им штаны, хотя смутить Мирру членом после батиного… это надо исхитриться. А маленькой волчице пока параллельно. Или я давно близнецов не видел, или они реально растут не по дням, а по часам. Паха стал мужчиной, прокачанным, гибким, с крупными конечностями. Жёсткая чёлка, зачёсанная на пустую глазницу, защищает от лишних вопросов. Лекс догоняет брата в росте, но не в мощи. Вместе они — настоящие боевые тараны, понимающие друг друга с полувзгляда. Кроме того, Паха… Меня прошивает насквозь.
Паха смотрит на меня пристально, ждёт ответа или призывает к действию. Сейчас напрыгни он на Вика под прикрытием «просто подурачиться», я бы приревновал по-взрослому. Быстро на витаминах дети развиваются. Эти двое пацанов были инициированы Вагнером и чуть не стали живым оружием для начала войны с людьми. Вик сам тогда лишь пробовал ответственность на вкус, бросив вызов вожаку. В Бойко поверили старейшины, а потом и все остальные.
— Что ты почувствовал сразу, как вошёл сюда? — я говорю с Пахой на равных, не делая скидку на юный возраст. У меня никогда к нему не было неприязни. Настороженность — да, но не более, возможно, потому что они оба сразу приняли меня без вопросов, доверив вожаку выбор пары.
— Ничего конкретного. Это не запах, который можно почуять, это ощущение озноба и тревоги. — он делает паузу, я киваю подбадривая. — Ты оставляешь похожий.
— Значит, работа Демона. — вариантов больше не вижу. — И при том совершенно отбитого, раз позарился на моё. — Так скриплю зубами, что заныла челюсть. За спиной раздаётся рычание. Резко обернувшись, вижу Леона. Старейшина алыми глазами сверлит что-то на журнальном столике, лицо превращается в оскал полузверя, выглядит жутко. Хрип клокочет и в горле Мирры, и маленький волчонок у её ног тонко подвывает.
На краю стола лежит полуистлевший огромный клык.
«Дэймон! Брат… Ну ты и гад!»
Леон прыжком оказывается около меня и хватает за плечи, я выпучиваю глаза, когда меня начинают трясти как яблоню.
— Дан?! Расскажи мне всё! Где вы блуждали во временной ловушке?! Кто был с вами? — Он что-то нащупал, но ему нужны были доказательства.
Мирра без сил падает в кресло. Близнецы садятся прямо на пол. Меня слушают молча и не перебивая, лишь всё сильнее темнеет лицом Леон.
Я рассказываю быстро, делая акценты на собственном ощущении реальности. Что-то волкам слышать очень неприятно, но я не обязан щадить чьи-то чувства, когда мои разносят на атомы. Про пережитую амнезию Вика… про отвыкание его и потерю необходимости быть рядом ежеминутно… про бессильные мои попытки подвести его к нашим воспоминаниям… какой яркой была ярость к тому самовольному незнакомцу их вида и самому себе.
 
— С Первым случилась беда… — глухо перебивает меня Леон, прервав мой поток мыслей. — Это почувствовали все в Салане. Реальность пошатнулась. Поэтому испытание началось так стремительно и тяжело в плане последствий. Дан, у таких, как мы, всё намного сложнее. Мы друг с другом связаны одним сознанием.
— Только не надо уровнями и проблемами мериться. У всех сложно! Всем трудно, когда обрываются подпитывающие тебя узы! — не остаётся сил и гнева на продолжительные бравады. Информацию приходится глотать огромными кусками и всё сложнее усвоить. — Первый — в смысле самый первый? Он бы сдох давно!
— Не совсем так. Первого давно нет. Это статус, который передается по старшинству и силе.
— А «вожак» уже не модно?
— Вожак отвечает за стаю, а «Первый» — за весь вид. Вожак может быть выбран из-за личных качеств или достижений, а «Первый» — только по силе.
— Это плохо.
— Это честь!
— Не-е-ет, это очень плохо! — истерика, отойди, ещё не пришло твоё время!
— При всём моём уважении к тебе, Дан, — батя слегка краснеет то ли от злости, то ли от собственной наглости, — но твои любовные проблемы сейчас никого не волнуют. Сосредоточимся на общей цели — найти Вика, всё остальное пока подождёт.
Вик сказал — нельзя спорить со старшими, только поэтому я сжираю тонну дерьма, которое хотел вылить на всех собравшихся. Просто потому, что они реально не виноваты и не понимают ситуации с моей стороны. Виной всему ебучий случай, и с ним у меня будет отдельный разговор. Надо собраться.
— Вероятно, ваш «Первый» дал слабину и пострадал. Но если он смог запустить испытание… Что за испытание вообще?..
— Никто не знает, как оно проходит и что во время него переживают. Видимо, именно то, что описал ты. Выбор между своим хочу и всеобщим надо. Вик сделал правильный выбор… — я прикусываю жало, Мирра замолкает.
— Предыдущий Первый встретил нас в картонном мире, значит, дух его жив и силён по-прежнему. А Вик сделал выбор и соединился со зверем, восстановив равновесие.
— Спасибо, что не… удержал Вика силой. — голос Мирры звенит, и малышка на её руках притихает. Если она сейчас не успокоится, то я реально начну орать. Матом! При ребёнке!
— Кстати, малявка прорвалась к нам, будить, что ли. Узнать бы, кто её так прокачал-натаскал и каково Тайкино предназначение…
Внезапно понимаю, что охренеть как хочу курить, а ещё — подумать в тишине без компании зарёванных баб и детей, полуголых мужиков, тем более моего среди них не оказалось.
Извиняюсь, отпрашиваюсь, обещаю вести себя хорошо и удираю на кухню. Затягиваюсь в полуоткрытое окно, а по ощущениям — кончаю. По привычке готов к рычанию за спиной, ведь у нас дома не курят… Дома… А дом там, где мы вместе: волчий ли это посёлок в лесу или эта квартира в Кемерово… Я и на шалаш согласен с голодными комарами, но только чтобы Вик сейчас положил тяжёлые ладони на мои бёдра и глухо на ухо… вернее, в шею под ухом пробурчал, чтобы я погасил сигарету по-хорошему. Горло предательски пересыхает, сглатываю тягучую слюну. Сплёвываю в раковину, прополаскиваю рот. Ну, поехали думать! До последнего надеялся, что клык Древнего волчары останется в картонном мире и будет частью испытания. Других вариантов у меня не осталось. Дэймон всегда был тёмной лошадкой с неизученным резервом сил. Верил ли я, что он убил Первого? Почему бы и нет. Тело оборотня вполне смертно, если перегрызть глотку или выпустить в голову разрывную. Сердце тоже регенерировать не успеет. Сейчас меня больше волнует, почему Дэй пошёл на такое. Он не настолько отбитая мразь и, несмотря на некоторое расхождение взглядов, мой друг. Забрав Бойко, он явно отдавал себе отчёт, как я отреагирую. Идти против стаи и меня… это натуральное самоубийство. Аргументы должны быть равновесными… Бля…
Дэй был в отчаянии, я очень остро это почувствовал. Осталось понять, сколько ещё протянет Макс, если Дэй зарыл дипломатию как кость. Ради него он пойдёт на всё. А значит, та самая черта, которую переступать не следовало, давно осталась позади.