Martyr (СИ)
Он начинает злиться на себя, Джи Вона и ситуацию. Вот опять. Он просто жалкий и слабый, и никто ему тут не в состоянии помочь. Даже он сам. А любовь… А что эта ваша любовь? Он всю жизнь её искал и к ней стремился. Быть любимым, быть нужным. Любовь. Вот к чему она приводит, вот на что готовы люди ради любви. Ни на что. Готовы просто сидеть и смотреть, как кто-то заживо сгорает, лишь бы спасти свою шкуру от банальных слухов.
Сколько бы ни сжимался и ни напрягался, но пара ударов куда-то в солнечное сплетение, и тело становится ватным, а сознание плывёт. Однако, как чужой член врывается в тугое кольцо мышц, он чувствует прекрасно. Острой, жгучей болью по всем внутренностям, кажется; над ухом вскрик, Пакпао тоже несладко, ведь он всё ещё пытается сопротивляться насилию, изо всех сил сжимая его внутри, ещё один удар куда-то под рёбра, и управление собственным телом перестаёт быть возможным. Он обмякает, давясь слезами и кровью из губ, последнее, что остаётся в памяти, — это новый виток боли, которая кажется никогда теперь не закончится, что-то горячее бежит по бёдрам, а над ухом чужое влажное дыхание. Пакпао наконец расслабился, ему больше никто не делает больно своим сопротивлением.
На задворках сознания один вопрос: почему ты ненавидишь «пидоров», но трахаешь сейчас одного из них, буквально изнасиловав? Боишься соприкоснуться в коридоре плечом, чтобы не заразиться «гейством», но… трахаешь гея? Зачем?
Вот и вся любовь. Всё большое и светлое. Все надежды на тепло и желание обрести наконец желанную семью. Он давно понял, что девушки ему не по нраву, и оставил мечту о браке и всём сопутствующем. Но кто же знал, что остатки надежд разобьются вот так вот больно.
25.09
Гера. Богиня — хранительница семейного очага, образует полярные качества материальной субстанции мироздания. Жена Зевса, постоянно подвергающаяся изменам, а оттого ставшая злой и мстительной, ревнивица, терпящая все непотребства со стороны мужа ради мирового господства. Гера нарушает гармонию для создания полярных качеств материи, а потому является причиной возникновения новых божественных сущностей. Но какой бы светлой и дарящей жизнь ни была эта богиня, никто не отменял её мстительной сущности, которая толкала её на убийство своих соперниц и прочих неугодных лиц.
***
Чонгук возвращается в кабинет от Намджуна подозрительно спокойным. Словно не ему оставили послание на трупе всего несколько часов назад. Тэхён наблюдает за ним украдкой.
— Что, если это жена? — неуверенно тянет Мейцо.
— Даже думать не стоит, всё указывает на то, что жена, девушки на фото и прочая дичь, это лишь декорации. Это наш грек.
— Нет, если хотя бы предположить вариант…
— Да какой вариант? Очевидно же всё было с самого начала! — вскидывается Тэхён.
— А что ты так яро сопротивляешься? Ты появился из ниоткуда, толкаешь свою теорию сумасшедшую, и самое интересное, что действительность ей соотвествует, знаешь Чонгука, в курсе всего расследования, попал сюда, можно сказать, незаконно, может быть, это ты вообще этот псих?!
— Меня отправил сюда отец и алиби у меня побольше твоего будет, я на работе каждый день допоздна сидел!
— А, может, и нет никакого отца, может, это сообщник твой?
— Да вы сдурели что ли все, а ну прекратите этот балаган!
Разумеется Чонгука бы никто не услышал и полемика бы продолжилась тем же Тэхёном, который терпит только придирки Чонгука и ничьи больше, но всех заставляет вздрогнуть и замолчать трель его телефона. Тэхён нервно хватает трубку, решая сбросить и вернуться к перепалке, но видит имя отца на дисплее, тушуется видимо от того, что речь только что шла как раз о нём, и принимает вызов, подняв руку в воздух и взглядом умоляя всех помолчать.
— Да, пап?
— Тэхён, отпросись с работы и подъезжай в больницу доктора Пак Богома сейчас, она недалеко от нашего дома, там мама посещала терапевта, помнишь где это?
— Что случилось? — сердце начинает предательски заходиться, подбрасывая разуму самые ужасные картинки. А вдруг преступник узнал, что это он, Тэхён, помог разобраться с его теорией и напал на кого-то из родни?
Очевидно выражение лица Тэхёна полностью передало весь его эмоциональный спектр, потому что Чонгук подошёл ближе и прислушался к разговору. А Тэхён не то чтобы и был против, с каждой секундой бледнея.
— Ничего страшного, не переживай, у мамы случился инсульт, она попала в реанимацию, но кризис миновал, сейчас её уже перевели в обычную палату.
— Почему сразу не сказал?
— Как-то не успелось, ну сейчас уже всё хорошо, приедешь? Мы с Мин Хо уже здесь.
— Д… да, я сейчас отпрошусь.
Тэ отключается и переводит взгляд на Чонгука, склонившегося к нему, чтобы слышать детали разговора, словно только-только его заметив.
— Мне нужно в больницу…
— Да, я слышал, давай отвезу? Тебе в таком состоянии за руль нельзя.
Тэхён хмурится непонимающе.
«А какое у меня состояние?»
Чонгук отвечает на его мысленный вопрос кивком головы вниз, и Тэ, проследив это движение, опускает взгляд на свои руки. Трясутся.
— Если тебе не сложно, то отвези, — бормочет тихонько к удивлению всех не смутившийся своей слабости и легко согласившийся на помощь Тэхён.
— А что случилось-то?
Чонгук обводит парней взглядом и понимает: преступнику это и нужно. Сначала они будут грызть друг другу глотки, теряясь в подозрениях, потом их будет бросать из жара в холод от ощущения постоянного страха, потому что преступник обозначил: вот он я, здесь, незримо присутствую.
«Незримо», — Чонгука посещает странная мысль, но едва он успевает ухватить виток размышлений за хвост, как Тэ его окликает и объясняет ситуацию коллегам.
— Моя мама в больнице, буду вам признателен, если хотя бы сейчас вы перестанете на меня кидаться, — отвечает тот, и Чонгук понимает, что хотел ответить сам, от него этого ждали, но он завис, и Тэхёну пришлось отвечать самому.
— Пока мы отсутствуем, подготовьте оба отчеты по каждому дню, в который было совершено убийство, если вы в этот день и время совершения убийства находились на работе, то просто напишите об этом, камеры в отделении Намджун проверит сам, если вы были дома, то подготовьте свидетельства людей, которые могут это подтвердить, если таковых не имеется, значит просто пишите, что были дома. Также с каждого детализация вызовов с мобильных устройств, начиная с первого дня расследования. Это всё передать Намджуну. Ну что ты так смотришь, Мейцо? Мы вернёмся и тоже будем составлять, не надо так смотреть. Под подозрением все, в том числе и Намджун, он тоже подготовит отчёт. Дело, как и наша работа в этом отделении, в принципе под угрозой, все зашло слишком далеко. До вечера. Систематизируйте всё, что отправит Хосок, к моему приезду если успеете.
— Что за пиздец творится? — долетает в спины растерянное от Юнги.
***
Чонгук не просто так предложил подвезти его до больницы. Во-первых, ещё утром Чонгук выходил подышать и не видел камри Тэхёна на парковке, а значит, он приехал скорее всего на такси, возможно, просто не захотел садиться за руль, возможно, закончились деньги на бензин. А во-вторых, даже если бы Тэ был на машине, пускать его за руль в таком состоянии точно бы было нельзя.
Они знакомы что-то около месяца, может, чуть больше. Чонгук видел его в самых разных его состояниях. Видел грубым и эксцентричным, когда тот только пришёл и пытался показаться крутым похуистом. Видел пьяным. Видел возбужденным, видел получающим оргазм, видел сонным и уставшим после. Видел заинтересованным и воодушевлённым, когда у него начинало что-то получаться, видел раздосадованным, когда размышления заходили в тупик, видел даже расстроенным и вывернутым наизнанку после того, как тому пришлось присутствовать на освидетельствовании трупа.
А вот таким, как сейчас, ещё ни разу не видел.
Растерянный, жующий нервно губы, отчаянно прячущий руки, охваченные тремором, между коленок, напуганный до чёртиков, судя по всему, и невыносимо уязвимый сейчас. Чонгук не кстати задумывается о том, что Ким ещё совсем юный. Всего двадцать четыре года, он только разобрался с учёбой и всем остальным, только вырвался на свободу, год погулял и его запихали в такую жуткую ситуацию. На деле, если разобраться, Тэхён обычный тепличный ребёнок, получивший желанную свободу от учёбы и по какой-то причине разгулявшийся на славу. Ему, наверное, невероятно тяжело это все даётся. А он вон всё равно не сдавался. Работал. И теперь, судя по всему, совсем расклеился. И его можно понять.