Запертый (СИ)
И да — так бы я и поступил, наверное. Не знаю. Про требования «отдать жопу» я слыхал, но самого меня эта участь пока обходила стороной — я умею жить тихо. Умел… но сегодня у меня что-то лопнуло в голове…
— Мне надоело — признался я — Надоело… Ты сука взял и сломал мой фонарь… сначала забрал… потом не отдавал неделю… а вернул сломанным. Выломано гнездо подзарядки, треснут пластик корпуса… Дерьмо! Налобный фонарь — мой главный инструмент… я без него работать не мог… я на него молился… а ты, сука… взял и сломал… а затем разбил мне затылок… а затем угрожал…
— Эй… эй… погоди…. Говори меньше. Сам же понимаешь — не надо тебе этого дерьма — в голосе Роппа снова возникла шипящая угроза.
— Мне надо это дерьмо — ухмыльнулся я и, похоже, вышло так безумно, что они оба отшатнулись — Мне очень надо это дерьмо. Требую записи, патрульная Клора Ивенсон! Включите запись!
— Амадей! Не надо! — рявкнул Ропп.
— Официальная запись! Требую ее!
— Требование выполнено. Запись включена — покорилась неизбежному Клора.
Едва на вытянутом в мою стороне экране ее сурвпада зажегся красный квадрат, я заговорил:
— Я сурвер Амадей Амос! И я требую разбирательства! Я в своем праве! И требую справедливости по нашим законам! Я обвиняю Роппарга Мазари в порче моего имущества и в нападении на меня! Я готов повторить свои слова где угодно и кому угодно!
— Вопрос под запись — голос патрульной стал бесстрастным — Сурвер Амадей, готов ли ты предстать перед справедливым судом с подключением к системному анализатору, дабы доказать свое обвинение?
— Я готов к детектору лжи — спокойно кивнул я — В любой момент!
И тут Ропп сломался окончательно. Подскочив, вклинившись спиной между мной и патрульной, он испуганно и торопливо забубнил:
— Эй… братишка… постой… не делай этого. Сам подумай — зачем нам связываться с патрульными? Я же признал вину. Ты меня знаешь — мое слово закон. Обещал — сделаю.
— Твое слово дерьма не стоит — ухмыльнулся я и меня затрясло от желания схватить что-нибудь тяжелое и начать колотить по башке Роппа так долго, пока не разобью ему череп — Ты сломал мой фонарь…
— Да что с тобой такое?! — в голосе парня звучало изумление, он никак не мог поверить, что такое трусливое и покорное говно как я, какой-то сраный чмошный чистильщик, смог доставить ему столько неприятностей.
— У меня в голове что-то лопнуло — откровенно признался я и постучал себя пальцем по виску — Мозги залило серой слизью… Голова гудит. Я хочу убить тебя. Голова шумит. За глазами что-то щелкает. Кажись, чуток подташнивает… Да… точно… я убью тебя, Ропп. Клянусь. Я убью тебя. О… слушай… ты пробовал сегодня грибы в столовке? Опять недосолено? Кто за кашевара там?
— Холисурв — Ропп выпучил глаза и чуть отступил. На его лице возникло облегчение — А может ты просто спятил, когда случайно упал?
— Ты врезал мне. Врезал подло. Исподтишка. Как крыса! — прошипел я — И я ударился затылком о стену. Ты разбил мне затылок. А может у меня кровоизлияние в мозг от твоего удара, а? Ни хрена себе… это ж если я сдохну — тебе конец! За убийство — смерть!
— Эй!
— А как же сучья поговорка «сурвер сурверу брат»? — глумливо поинтересовался я.
— Я возмещу твой ущерб, брат! — чуть ли не завыл Ропп, брызгая кровавой слюной — Я возмещу твой ущерб! Фонарь? Будет тебе новый! Как насчет «Эго Мурроса?». У меня с собой! Только из починки забрал. А? И сверху отсчитаю тебе — он торопливо порылся в карманах и протянул на вытянутой ладони несколько овальных монет — Вот! Семь динеро! За то, что я случайно толкнул тебя и разбил тебе затылок.
Сначала я хотел выбить у него эти чертовы деньги из руки, но меня остановило что-то властное, что-то вдруг ожившее в моей голове.
— Десять динеро — улыбнулся я, не разжимая губ — И фонарь. Прямо сейчас. И под запись подтвердишь, что отдаешь мне это все добровольно и в подарок, а не в долг. Отдаешь как компенсацию моих убытков. Так?
— Так — торопливо кивнул Ропп — Десять динеро и мой фонарь. Под запись на мой сурвпад.
— Под запись на сурвпад патрульной Ивенсон — поправил я и моя улыбка опять поплыла, становясь неконтролируемой.
В ушах пульсировал шум крови. Сердце колотилось, но не от страха, а от желания продолжить драку.
Драку!
Я! Амадей Амос известный по таким прозвищам как Анус и Терпила…. И вдруг я хочу драться? Нет… не драться… я хочу резать этого ублюдка, хочу ломать ему кости, хочу прыгать на его трещащей голове.
— Под запись на сурвпад патрульной Иверсон.
— И вон того дежурного офицера — вытянув руку, я указал окровавленным пальцем на приостановившегося на ближайшем перекрестке недоумевающего Чопа — черного как смоль сержанта внутренней охраны.
— Да — скрежетнул зубами Ропп — Да…
Подступив к нему поближе, я спросил:
— Боишься ауру запятнать, гнида? А?
— Хватит тебе уже — прошипел парень, сжав кулаки и явно сдерживаясь изо всех сил — Хватит! Бери компенсацию и закроем дело.
Значит, слухи были верными — Ропп собирался проситься в Охрану, а туда даже на собеседование берут только тех, кто не запятнал свою ауру за последние пять лет. Он сделает многое, чтобы не посадить темного пятна оберегаемую репутацию.
— Закроем дело — кивнул я, протягивая руку и забирая сначала деньги, а затем фонарь. Все это время я с холодной задумчивостью смотрел в глаза Роппа и… тот дрогнул, вильнул взглядом, уставился в стену. На его лице отчетливо читалось искреннейшее недоумение, и он явно боролся с желанием дать самому себе пощечину.
Я его понимал. Звучит как бред сумасшедшего — трусливый чмошник Амадей вдруг начал качать свои права. Вдруг ответил ударом на удар…
— Да — кивнул я и, приблизившись еще ближе к уху Роппа, прошептал — Я еще подумаю, рыбья ты падаль. Я еще подумаю не убить ли тебя где-нибудь в темном углу…
Его рука запоздала упала на экран сурвпада — собрался врубить запись — но опоздал и лишь вздрогнул испуганно, а затем, спохватившись, с привычной умелостью зло нахмурился, набычился.
— Нет, Ропп — я с усмешкой покачал головой — Нет. Поздно. Я уже понял, что ты не мужик. Ты не сурвер! Ты говно!
— Эй! — между нами вклинилась патрульная, спохватившаяся, что давно потеряла инициативу, а тут еще и начальник уже подходил — Раз все уладили миром — предлагаю записать ваши обоюдные извинения, парни. И на этом закроем конфликт раз и навсегда — как и положено у сурверов Хуракана! Да?
— Да, м-э-эм… — с неумелой брутальностью протянул я — Включите запись, офицеры. Сурвер Ропп желает сделать искреннее заявление…
Когда на экранах сурвпадов патрульных зажглись красные квадраты, Ропп, скрипнув зубами, заговорил. Он не улыбался — сурвпады сейчас записывают только аудио, так что он мог сохранять свое искреннее выражение лица и на нем отчетливо отражалось злобное обещание жестоко отомстить. Это понимал не только я — понимали и патрульные, но им не с руки связываться с кластером Роппа. Его мощная и большая группа имеет немалое влияние на нашем этаже.
* * *— Мне конец — задыхаясь, пробормотал я, привалившись к бетонной стене с рисунком величественной заснеженной горы — Мне конец. Они убьют меня… вот дерьмо…
Что я наделал?!
— С-сука — выдохнул я и, скользнув плечом по стене, побежал дальше.
— Амос!
Споткнувшись и едва не упав, я остановился, заглянул в закуток стены, где раньше был установлен торговый автомат выдававший подслащенную газированную воду. Автомат давно исчерпал свой ресурс и девять лет назад его демонтировали, отправив на запчасти. А освободившуюся нишу облюбовал Культ, устроив здесь дорожную молельню и гадальню. Тут же можно было пообщаться со своими прямыми предками — если у культисток имелись запасы «экспульсо» того, что некогда было именно твоими предками исторгнуто. Порой мне казалось, что запасы Культа неисчерпаемы…
Смерив меня пристальным взглядом, седовласая культистка Сувонн набросила на голову черный старый платок. Поднятая движением воздушная волна ударила мне в лицо резким запахом экскрементов, мяты, шалфея и лимона. Ее костистый длинный нос, украшенный багровой опухолью, что полностью перекрыла левую ноздрю, уставился на меня. Глаза скрыты сумраком, уголки губ опущены, сразу ощущается неодобрение. Когда она заговорила, я понял, что мои подозрения оправдались.