Золотые крылья и красивые вещи (ЛП)

— Нет, — шепчу я, от интенсивности его слов и взгляда у меня перехватывает дыхание. — Я не хочу никуда идти.
Я не ожидала, что наша договоренность будет развиваться таким образом, но, честно говоря, я не могу представить себе лучшего результата. Все, что мне потребовалось, чтобы получить все, о чем я даже не подозревала, — это зловещая сделка с богом среди людей. И я бы сделала это снова и снова, если бы это привело меня сюда именно в этот момент.
Голова Астора наклоняется к моей, и его губы скользят по моим.
— Жаль, думаю, мне бы понравилось охотиться на тебя.
30
Астор
Она была права: три ночи назад в сарае был кто-то еще. Они изо всех сил старались держаться подальше от камер, но им это не удалось, когда они убежали из сарая с металлической трубой в руке.
Одной из причин, по которой я выбрал этот сарай, был высокий уровень безопасности, который они мне обещали. К их несчастью, похоже, они не смогли сдержать свое слово, потому что кто-то преодолел контрольно-пропускной пункт и смог серьезно ранить мою девочку.
Они еще этого не знают, но я собираюсь нанести ущерб им и их бизнесу. Владельцы извинились и любезно поделились видеозаписью той ночи. К сожалению, для них и их хороших жестов будет недостаточно, чтобы спасти их от меня и моего гнева.
Я уже планировал переместить Юпитер в другое, более безопасное место. Обсуждения с владельцами недвижимости о дальнейшем повышении их безопасности уже начались, и я уверен, что это будет лучше. В будущем я мог бы рассмотреть возможность приобретения недвижимости с достаточным количеством земли для Юпитера и Перифаса, но сейчас подойдет и это.
Я и мои адвокаты скоро разберемся с недостатками нынешнего сарая, а до тех пор мне нужно разобраться с настоящим преступником.
Откинувшись на спинку стула за столом, я снова смотрю видео. Тот же уровень ярости, который я испытал, впервые наблюдая за этим час назад, возвращается в полную силу. Они думали, что смогут добраться до нее, потому что она была совсем одна и некому было ее защитить.
Однако они ошибались. Инди Ривертон — моя, и любой, кто посмеет прикоснуться к ней, впоследствии подпишет смертный приговор.
Выбрав номер, по которому давно не звонил, я подношу телефон к уху и жду, пока он ответит.
Я практически слышу ухмылку в его голосе, когда он берет трубку.
— Ну, разве это не приятный сюрприз? — приветствует Эмерик. — Что я могу сделать для тебя, брат?
В то время как я овладел искусством прятаться за вежливыми словами и дипломатией, как мой отец до меня, мой младший брат овладел способностью заставить каждое произносимое им слог звучать как угроза. Он не пытается скрыть, на что он способен или кто он. Он носит это с гордостью. Я уверен, что он находит в этом свободу.
— Ты нужен мне в Сиэтле. Сейчас, — приказываю я, все еще глядя на экран передо мной. — Есть кое-кто, о ком мне нужна помощь.
Эмерик хихикает.
— После всего этого времени ты зовешь меня об одолжении?
— Да, — я откусываю сквозь стиснутые зубы. — Мне нужно разобраться с этим немедленно и с максимальной осмотрительностью. И если ты действительно не сошёл с ума, я верю, что ты способен на это.
— Не беспокойся о моих мыслях, Астор. Это так же ясно и стабильно, как и всегда.
Покровительственный тон Эмерика заставляет мои глаза закатиться. Пусть он сейчас и возглавляет семейную империю, но он все еще мой младший брат.
— Что скажешь, у нас есть мой новый протеже, который позаботится о твоей маленькой проблеме. Это могло бы стать для него хорошим началом, ты так не думаешь?
— Каллан ни в чем из этого не участвует и никогда об этом не узнает. Ты понял меня?
— Ладно, — фыркает он, раздраженный тем, что я портю ему веселье. — Ну и что? Ты хочешь, чтобы я полетел через всю страну и запачкал руки, чтобы тебе не пришлось этого делать? Сейчас это кажется не совсем справедливым, не так ли?
— Кто сказал, что мои руки остаются чистыми?
— Ты хочешь сказать, что великий Астор Бэйнс снова готов окровавить свои руки?
 
Яростные и яркие воспоминания из моей жизни до этого врезались в меня. Вещи, которые я делал и о которых не думал десятилетиями, проигрываются в моей голове, как фильм. И все же этого все равно недостаточно, чтобы помешать мне сказать:
— Я для нее это делаю.
— Значит, это для леди? Ну шлепни меня по заднице и удиви меня. Моего старшего брата выпороли в киску.
Радостный, почти маниакальный смех Эмерик наполняет мои уши.
— Не могу дождаться встречи с ней. Она, должно быть, особенная, раз заставила тебя звать меня на помощь.
— Ты приедешь или нет? — нетерпеливо задаюсь вопросом я, игнорируя его комментарий о том, что Инди особенная. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы они были разлучены как можно дольше.
— Ага-ага. Я буду там. На самом деле я уже еду на взлетно-посадочную полосу.
Частный самолет доставит его сюда до наступления темноты. Идеально.
— Ты собираешься сказать мне, кто этот несчастный ублюдок?
Угрожающая ухмылка появляется на моих губах, когда человек на кадрах с камер наблюдения поворачивает голову.
— Иван. Его зовут Иван, — я нажимаю на другой клип, который получил от местного детектива и его союзника. Дорожная камера ловит машину, в которой Иван сбежал после того, как напал на Инди, проехавшего на красный свет. Он также фиксирует человека на водительском сиденье. — И его жена.
Холодный воздух наполняет вертолет, когда Эмерик открывает боковую дверь. Внезапный порыв ветра и изменение температуры заставили наших гостей поднять головы и неуверенно открыть глаза. Лекарства, введенные более двух часов назад, делают их фокусы нечеткими, а движения вялыми. Оставляя их совершенно уязвимыми и податливыми.
Держась за предохранительную ручку над открытой дверью, Эмерик опасно высовывается далеко за пределы вертолета и издает радостные возгласы, достаточно громкие, чтобы их можно было услышать сквозь вращение лопастей.
Предательская сука-мать Инди и Иван смотрят на него, а затем лихорадочно поворачиваются ко мне.
Я расслабляюсь на своем месте напротив них и скрещиваю лодыжку на колене.
— О, не волнуйтесь. Его никто не слышит. Мы довольно далеко от цивилизации, — объясняю я громко, чтобы меня услышали. — Мы летим над пустыней между границей штата и Канадой. Итак, как вы можете себе представить, здесь, на чертовых сорок милях, нас никто не услышит и не увидит.
С радостной ухмылкой на лице Эмерик возвращается на свое место рядом со мной. Его темные, почти черные волосы торчат от ветра, а глаза, очень похожие на мои, светятся волнением.
— Это значит, что мы можем делать с тобой все, что захотим, и никто не станет мудрее.
Мы призраки здесь, в полуночном небе. Мы приняли необходимые меры предосторожности, чтобы наши планы полетов не существовали и наши самолеты не могли быть обнаружены никаким радаром. Пилот — тот же самый, что управляет частным самолетом, и он проработал у нас много лет. Ему хорошо платят за то, что он держит рот на замке, и он знает, что произойдет, если он когда-нибудь выступит против семьи Бэйнов.
— Что это значит! — Иван кричит, его тело борется с удерживающими его веревками. — Ты знаешь кто я?
Я смеюсь над этим.
— Я знаю, кто ты, но знаешь ли ты, кто я? — спрашиваю я, голос устрашающе спокойный и ровный.
Все это было похоже на езду на велосипеде. Человек, которого, как мне казалось, я оставил давно, вернулся практически без усилий. Вернуться на место было так же легко, как дышать.
— Какого черта мне знать, кто ты…
Мать изо всех сил толкает его локтем в бок, веревка вокруг ее запястий мешает ей гибкости.
— Иван. Это он, — в отличие от Ивана, ей не удается скрыть панику в своем тоне. Ее ужас проявляется во всей красе, и я боюсь, что могу напиться им.
Иван на секунду выглядит смущенным ее словами. Его голова поворачивается ко мне, и, как будто он наконец нашел время обратить внимание на того, кто сидит напротив него, его лицо бледнеет, когда приходят воспоминания.