Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3 (СИ)

Выдохнув, он злобно уставился на Косого.
— Договоренности с мясуховскими пошли псу под хвост. Какого хрена Седой вытворил⁈ Как вообще Горелый умудрился узнать о том, что случилось только два часа назад⁈
— Главарь мясуховских не дурак, — ответил холодно Косой. — И он прав. Такие новости разлетаются быстро.
— Мля! Нам нужен был тот маслозавод! Теперь на него заявятся мясуховские!
— Иван Павлович ждет вас у себя, — деликатно напомнил Косой.
— Ладно, поехали. — Комар встал из-за стола.
Он надел пиджак на рубашку, застегнул на пузике. Потом натянул пальто. Вместе они пошли прочь из ресторана, к полупустой задней стоянке, где авторитета уже ждала представительская Вольво.
Возле капота крутился водитель, пытался что-то затереть слюной.
— Что там такое⁈ — Крикнул на него Комар, подходя к машине.
— Да хер знает, босс! Оставил машину на час. Пожрать отходил! А какой-то м#день уже успел ее покоцать. Вон, капот спереди поцарапали! И как это они так?
— Капот? Как поцарапали? — Удивился Косой, замерев у своей БМВ.
В следующее мгновение его шустрый ум сложил два и два.
— Стой! — Закричал Косой поспешившему за руль водиле. — Не заводи!
Комар еще не успел сесть в салон, как двигатель запустился. В следующую секунду грохнуло. Разбрасывая горящие фрагменты кузова, вольво Комара взлетела на воздух.
* * *
— В смысле отдать машину? — Не понял здоровяк, сидя за рулем черного Пассата.
— Все вопросы к Сому, — ответил я. — Его приказ. Мне сказали забрать девчонку с занятий и взять авто.
— А я че? Пешком до Черемушек пойду?
— Не знаю, как ты пойдешь. Может поедешь. На автобусе, например.
— Не по статусу мне на автобусе ездить, — выдвинул большую нижнюю челюсть мужик.
Похоже, он даже не собирался выходить из-за руля. У меня же было очень мерзкое настроение и не было никакого желания спорить с этим бандюганом.
— Короче, — сказал я холодно. — Либо ты щас звонишь Сому, разбираешься в ситуации и выходишь из машины, либо я выволоку тебя силой.
— Че? — Он хмыкнул. — Меня? Летов, да ты оборзел?
— Это вы оборзели в последнее время.
— Машину не отдам, — ухмыльнулся здоровяк.
Я вздохнул. Потом просто открыл дверь.
— Летов, ты че⁈ — Удивился тот.
Я ничего ему больше не сказал, просто зарядил в кадык так, в полсилы, чтобы не сломать, но в то же время прочистить упрямому братку мозги.
Здоровяк схватился за шею, захрипел, стал с трудом ловить воздух ртом. Я схватил его за одежду и выволок из машины на глазах изумленных студентов, ждавших на остановке у юридического техникума свой трамвай. Студенты, впрочем, стали быстро рассасываться от греха подальше.
Я же обыскал здоровяка, пока он не пришел в себя. Достал из кармана джинсов нож-бабочку, а из куртки наган.
— Витя? — Услышал я удивленный голос Марины, стоявшей в калитке ворот техникума.
— Садись в машину, Марина, — выпрямился я. — Дедушка сказал тебе ехать со мной.
Глаза девушки на миг заблестели от радости, но она быстро подавила внешние проявления своих чувств. Удивленно глянула на братка, корчащегося у моих ног.
— А что ты сделал с Вадиком? — Спросила она.
— Вадик больно упрямый. Садись. Сегодня я твой опекун.
* * *
Седой узнал о смерти Комара, когда был уже дома. Он едва только снял пиджак и решил, наконец отдохнуть, как ему позвонил раненный Косой.
Тот, кстати, отправился в больницу с несколькими осколочными ранениями, но не серьезными.
В тот момент, Ивана Седых, по прозвищу Седой, не на шутку одолел настоящий страх. Он просто застыл на кресле, в своей комнате со стаканом коньяка, сжатым в руках.
— Сука… Да что ж это началось-то? — Прошептал Седой. — Когда это он успел-то?..
Внезапно в дверь постучались. Седой вздрогнул.
— Да! Кто там мля⁈ — Крикнул он.
— Иван Павлович! Это я, Светлана!
В дверь стучалась домработница.
— Пошла прочь! Что надо⁈
— Я… — прозвучал испуганный голос женщины. — Просто… Вам тут какая-то посылка. Нашла под калиткой. Я забрала. Оставить ее у вас под дверью?
 
— Мля! — Крикнул Седой и бросился на пол, закрыв голову, — дура! Это бомба! Нахер ты ее в дом притащила, идиотка⁈
— Бомба⁈ — Крикнула она, а потом Седой услышал торопливые шаги прочь по коридору.
Седой тут же полез к телефону, позвонил.
— Ваня! Езжай быстро ко мне! У меня в доме бомба!
Не дождавшись ответа, он бросил трубку, а потом не стал терять времени. Открыв дверь, увидел на пороге посылку. Посылка была необычно маленькая для бомбы. По крайней мере, ему так показалось.
Седой решил, что прыгать со второго этажа при его весе — то же самое, что взорваться на бомбе. Тогда медленно опустился, вытер пот со лба. Дрожащей рукой поднял коробочку. Потом повертел в руках. Послушал. Решившись, он отодрал длинным ногтем на мизинце скотч с крышки и открыл ее.
  
Глава 2
 
В большой гостиной комнате дома, в котором жил Седой, стояла тишина. Тут царствовала вычурная, почти что цыганская роскошь: мебель из дорогих пород древесины, позолоченные колонны и растительные мотивы в классическом стиле, соседствующие с обоями в венецианских узорах. Большая люстра с хрустальной бахромой освещала комнату.
Однако всем присутствующим было совершено не до того, чтобы любоваться, или может быть, ужасаться такой нарочитой вычурности. Все их внимание было направлено на дорогой тридцати шестидюймовый телевизор Сони, стоявший на тумбе резного дерева.
Седой сидел перед экраном в большом кресле. За его спиной стояли несколько его бойцов, в личной преданности которых Седой не сомневался. Все они тоже смотрели на большой экран с чрезмерно задумчивыми лицами.
— Сука… Падла… Тварь… — Ругался себе под нос Седой, осматривая видеокассету.
Да, в коробке, которую он принял за бомбу, ему прислали кассету.
Когда он вскрыл коробку, то очень удивился, обнаружив внутри мультики про американских кота с мышью. Цветастая пошарпанная обложка кассеты встретила его улыбками Тома и Джери. Поверх их рож ручкой было написано: «привет от Кулыма.»
На смазанных кадрах пленки Седой видел, как в чистом поле горели его коробки с наркотой. Все началось, конечно, не с огня.
В кадре, где героин в ящиках лежал сваленным в бесформенную кучу, появился один из людей Кулыма. Кто это был конкретно, Седой различенье не смог из-за ракурса и плохого качества съемки. Тем не менее в том, что это был именно кулымовский боец, не могло быть никаких сомнений.
Седой видел, как боец приблизился к куче и бросил в нее горящую зажигалку. Куча, явно сдобренная чем-то горючим, немедленно вспыхнула. Высыпавшаяся из упаковок наркота запылала у основания свалки. Языки пламени стали лизать верхние коробки, охватывая их огнем. Уже через полминуты никаких ящиков видно не было, только одна сплошная муть из видео помех и огня. Черный дым летел куда-то вверх, за край экрана.
С каждой секундой лицо Седого все сильнее и сильнее бледнело. Руки тряслись, и все окружающие это видели. Они видели его страх. Его панику. Это пугало авторитета ничуть не меньше, чем гибнущие в пламени коробки товара.
Сейчас для Седого все могло пойти прахом. Кулым не умер. О том, что именно Седой подослал киллера, раструбили на весь город. В данной ситуации Ивану оставалось только все отрицать. Гибель Комара — второй мощный удар. Седому, почему-то и в голову прийти не могло, что Кулым, этот старик, привыкший решать все «по старинке», решится на такое дерзкое убийство.
Всегда, сколько Седой знал Кулыма, тот старался разруливать все терки словами и прибегал к оружию, только когда становилось ясно, что никак иначе ситуацию не разрешить. Потому Седому казалось, что, если не обострять конфликт, он успеет ударить первым. Вот он и ударил, однако попал в молоко. Сейчас Седой матюкал себя последними словами, недооценив Кулыма. Старик хоть и был… стар, но оказался все еще крепким орешком. Почти как в том фильме.