Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит
– Ты чего? – заглянув другу в глаза, участливо осведомился Игорь. – Плохо тебе, да? Так иди, поблюй. Кусты – вон, рядом.
– Угу… – шевалье тяжко вздохнул, глянул исподлобья. – Знаешь, Жером, ты хороший человек! Я рад, что мы друзья, да. И… и хочу тебе рассказать кое-что.
– Ну? – согласно кивнув, кунигас подвинулся ближе. – Хочешь, так расскажи, пожалуйста.
– Помнишь, ты вчера говорил мне про рыжую ведьму? – Анри зачем-то оглянулся по сторонам и понизил голос до шепота. Напрасно! Все, кто сидел в шатре, были заняты болтовней и поглощением пива, не обращая никакого внимания на соседей.
– Про рыжую? Ах, да, брат Гуго мне про нее говорил.
– Завтра мы можем ее поймать, – так же шепотом продолжал рыцарь. – За тем и едем.
– Вот как?
– Да, про рыжую в замке все говорят… Но ты знаешь, я бы очень не хотел, что ее поймали!
Князь хмыкнул:
– Так любишь ведьм?
– Нет. Просто… она меня как-то спасла от ужасной и мерзкой смерти. Эта рыжая девушка… если эта ведьма и есть та, о которой я думаю. Понимаешь, я не хочу оставаться неблагодарным, мой друг! Даже – по отношению к язычникам… к язычнице.
Так-та-ак… – подумал князь. Так вот кому Сауле и Кестус помогли сбежать! Спасли от жадных лап жрецов… от ужасной и мерзкой смерти.
* * *Язычники укрылись за холмом, в лесах и болотах. Трясина считалась непроходимой, но комтур Гуго фон Штауфен нашел проводников. Местных, за хорошие деньги. Если хорошо поискать, предатели найдутся везде.
Коней и лишнее вооружение оставили на опушке леса под надежной охраной. По болотной гати рыцари и кнехты продвигались пешком, вслед друг другу. Первым шел проводник – высокой парень с красивым лицом и роскошными золотыми кудрями. Жмудин, нареченный в крещении Отто. Своих прежних богов он презирал, лесных жителей – тоже, и мечтал открыть тележную мастерскую где-нибудь в Риге или Дерпте. На это нужны были деньги, часть которых Отто уже заработал, служа ордену в Штеллине, и часть обещал комтур. Божий рыцарь Гуго фон Штауфен, наверное, был единственным человеком, кому вообще доверял проводник. Впрочем, в этом он вовсе не был одинок, комтуру верили все – и сей славный рыцарь этого вполне заслуживал.
Комтур шагал следом за проводником, а уже за ними – все остальное крестоносное воинство: рыцари и кнехты. В числе других чавкали по болотной жиже и «Жером» с Анри де Сен-Клером. Князь приоделся, купив на ярмарке роскошную накидку-сюрко – ярко-зеленую, с вышивкой. На ней еще нужно было вышить герб нового владельца, но с этим пока не успели. Еще был куплен конь – сильный, но достаточно спокойный вороной жеребец по имени Гонда – ныне оставленный вместе с остальными лошадьми на опушке. Утерянный в битве меч князя подобрал с поля боя все тот же Анри, правда, Довмонт сие оружие не узнал… но и не отказался, покупать новый было бы слишком дорого. Хороший надежный клинок, мощное перекрестье-гарда, круглое навершие с выбитым на нем крестом – и больше никаких украшений. На светлом, заостренном на конце лезвии, длиной чуть больше метра, проступали едва заметные латинские буквы – имя мастера или девиз прежнего владельца, бог весть.
Вместо пробитой местами кольчужки князь, по совету своего нового дружка нормандца, справил роскошный кольчужно-бригантинный доспех, обеспечивающий куда более сильную защиту, чем просто кольчуга. Бригантиной именовался доспех из металлических пластин, наклёпанных на суконной или стеганой льняной основе. К ней прикреплялись кольчужные рукава, ну а защита ног надевалась отдельно. Далеко не у всех крестоносцев имелись такие доспехи. Многие носили длинные двойные хауберки, а некоторые просто надевали поверх кольчуги нагрудники или жилетки – те же самые бригантины.
Рыцарский щит к описываемому времени, в связи с улучшением защитных качеств доспехов и появлением полностью закрытых шлемов, существенно уменьшается в размера. Клиновидной формы, без умбона, он напоминал обрезанный сверху каплевидный рондаш. Теперь ведь рыцарям больше не было нужды прятать лица за щитами – дело спасал глухой бочкообразный топфхелм.
Щита, называемого нормандцем – тарже, кунигас так и не купил, нужно было заказывать, а времени не оставалось. Пришлось с разрешения комтура позаимствовать в замковом арсенале и щит с черным крестом на белом фоне, и длинное ясеневое копье, годное для таранного удара. Шлем у князя оставался свой – округлый, с полумаской и бармицей, однако Довмонт все же предпочел обменять его на топфхелм, опасаясь, что славный комтур запросто сможет опознать по шлему своего недавнего врага. Ведь это же с ним, с братом Гуго фон Штауфеном, князь скрестил меч в недавней битве!
Чавкала под ногами болотная жижа, сверху, сквозь тоненькие серовато-желтые облака жарило солнце. Кругом расстилался весьма тоскливый пейзаж: зыбкая трясина, покрытая бурой и зеленой ряской, кочки, чахлые деревца. Кое-где посреди болота виднелись острова, поросшие высокими соснами и елью. Когда сложенная из жердей и мелких бревен гать приводила путников к такому острову, все бурно радовались, и комтур объявлял привал. Можно было присесть, растянуться в траве, восстанавливая силы. Так и делали, только было запрещено шуметь. Петь песни, орать… даже разговаривать – и то разрешалось только вполголоса.
Сам брат Гуго тоже так делал, когда расспрашивал Отто о дальнейшем пути. Князь все хорошо слышал, невидимый из-за ствола толстой кривой сосны, в который, присев, упирался спиною. Щегольское сюрко «Жерома» наверняка испачкалось липкой янтарной смолой, однако заботиться об одежде – это было бы не по чести. Пускай простолюдины за свою одежку переживают, всякие там лавочники. И что с того, что гербовая накидка так дорого стоит? Специально за тем и куплена – разодрать в первой же схватке! Вот это по-рыцарски.
Анри де Сен-Клер, улегшись рядом в траву, задремал, как и многие крестоносцы, уставшие от долгого перехода. Князь тоже подремывал… да вполуха слушал.
– Я так полагаю, у конца гати должны быть дозорные. Так, Отто? – приглушенный, с хрипотцой, голос комтура был вполне узнаваем.
– Может быть, и так, господин. А может быть, и нет, – на полтона выше отозвался проводник. – Здесь ведь обычная деревня. Ее не охраняют – болотные тропинки ведомы только избранным. Я – ведаю, я ведь охотник… был.
– И все же я бы на их месте выставил хоть кого-нибудь, – упрямо молвил фон Штауфен.
Отто согласился:
– Да, если там войско мятежников, то могли. Если там есть воеводы. Если же одни старейшины – они и не подумают ничего подобного делать. Просто в головы не придет.
– Получается раз на раз, – тихо промолвил брат Гуго. – Думаю, они поставят кого-то из деревенских… из молодых. Отто! Нам надобно их заметить!
– Заметим, – предатель звонко причмокнул губами. – Я сам проберусь – травинка не шевельнется.
Так все и вышло. Часам к пяти пополудни грозное крестоносное воинство миновало гать, никем не замеченное. Правда, пришлось немного подождать на узком небольшом островке, густо поросшем черноталом и вербой. Ждали совсем недолго, уже очень скоро с гати донесся громкий крик выпи. Два раза. Пауза. Затем еще – раз. Условный сигнал.
– Вперед! – обернувшись, комтур махнул рукою.
Звякнули кольчуги. Чавкнула под ногами бурая болотная жижа. Снова трясина, снова зыбкая гать… правда, на этот раз переход закончился быстро. Еще издали был заметен росший впереди высокий могучий лес, тянувшийся без конца и без края. Вот это уж точно – не остров. Матерая, враждебная немцам земля!
В густой траве, слева от трясины, лежал мертвый мальчик с перерезанным горлом. Белобрысый, смуглый от загара, босой. Как видно, это и был дозорный. Плохо укрылся… или просто Отто – охотник. Быстро нашел.
Равнодушно миновав тело, рыцари расположились на ночлег на первой же полянке близ небольшого студеного ручейка.
– Теперь надо быть очень тихо, – негромко предупредил предатель. – Деревня недалеко.
– Мы выступим утром, – фон Штауфен почесал шрам над верхней губой. – Сразу же на рассвете и начнем. Жемайты могут послать гонца за подмогой…