Каратель из погибшего клана (СИ)

Хотя его можно понять: первое дело — если он его провалит, это будет самая большая антиреклама его конторы. Пусть не переживает, я никогда не проигрываю, практически.
Моя машина остановилась, и Гудков, увидев меня, кинулся встречать.
— Уже все собрались, а тебя всё нет! Мне голову свернут, если узнают, что ты не пришёл! Давай быстрее!
— У меня были дела, — спокойно произнёс я и посмотрел на здание, где должно было свершиться надо мной правосудие.
  
Оно представляло собой обычное здание, построенное в неизвестном веке, с колоннами, большой табличкой и висящим флагом. За огромными дубовыми дверями находился пост охраны. Охранник внимательно посмотрел на мои документы, потом на меня, и пропустил нас с Гудковым.
Гудков повёл меня по большому коридору, где мы с ним сели на скамью.
— Где ты был? — спросил меня Гудков, вглядываясь в моё лицо.
— К Куракину ездил.
— Зачем?
— Решал вопрос с заседанием.
— Ну и как? — посмотрел мне в глаза Гудков, пытаясь понять, что я сделал.
— Сейчас узнаем, — проговорил я и оглядел коридор. Я всё никак не мог увидеть своих дорогих родственников, которые должны были прийти на заседание, но их не было.
Это меня даже немного расстроило. Может, они придут позже или, устав сидеть, решили уйти, даже не дождавшись решения по их дорогому племяннику.
— Где тётя и дядя? — спросил я, обращаясь к Гудкову.
— Да куда-то вышли. Мария Фёдоровна сидела и вздыхала, я думал, что ей даже плохо стало.
Тут он не успел договорить, и дверь открылась. Появилась полная дама с угрюмым выражением лица и громко проговорила:
— Заседание переносится на завтра.
Санкт-Петербург. Особняк Каиновых.
В огромной комнате с горящим камином стояла одинокая фигура, смотревшая в окно. Это был глава рода Андрей Аркадьевич, разглядывавший Санкт-Петербург на закате. Вглядываясь в горящий огнями город, он ожидал Дениса Михайловича, пребывая в полном спокойствии.
Это была его уникальная способность — не показывать эмоций, чтобы ни происходило. Его лицо оставалось каменной маской, и он смотрел на людей с одним и тем же выражением и взглядом.
Даже когда он услышал шаги, и резко открылась дверь, и появился Денис Михайлович — голодный, уставший и злой после дороги, — он не дрогнул и даже не повернулся к родственнику, а лишь продолжал стоять и смотреть на ночной Санкт-Петербург.
— Приветствую вас! К вам сразу с самолёта, не пересаживаясь и нигде не останавливаясь, бегу к вам со всех ног. Даже не переоделся, в чём прилетел — в том и прибыл, — сказал Денис Михайлович.
— Мне тебя похвалить что ли? — проговорил Андрей Аркадьевич, не отворачиваясь от окна.
— Нет, просто я так, к слову, сказал.
— К слову, ты какого чёрта в Нижнем делал?
— Выполнял ваше задание, всё, что вы мне сказали — я всё сделал, — удивился Денис Михайлович.
— Я что-то не читал в газетах о смерти Марии Стронской и не слышал, что сын Стронского сломал себе шею? Они живы, причём все! Ты обещал их убрать!
— Старик сошёл с ума, закрылся в своём дворце и никого не пускает. С Марией заминка вышла, я ещё не понял, что именно произошло, но разберусь.
— Разберись! Они выступили против нас, и мы должны их наказать, ты меня понял? Наказать так, чтобы ни один род больше не заикнулся в нашу сторону. Если ты этого не сделаешь, я разберусь с тобой.
  
Глава 13
 
Я не знаю, кто действительно повлиял на перенос заседания: Гудков или Куракин. Может, они вместе это сделали. Но заседание по моему делу перенесли.
Интересно у них устроена система. Для того, чтобы лишить меня права подписи не нужен даже суд. Одно небольшое заседание в имперской канцелярии, где комиссия их трех человек выносит решение на основании документов, которая принесла тетя.
Мария Федоровна, мало того, что рассказала комиссии о моей несуществующей болезни, которая меня приковала к постели, приложив сто процентов липовые справки, но и, для убедительности, расплакалась.
Но ничего, я внесу корректив.
Я спокойно отправился домой, так и не повстречав дядю и тётю. Наверно, их предупредили о том, что заседания не будет; у них в канцелярии был свой человек.
Мне хотелось просто отдохнуть, и была мысль набрать Стронского и поговорить с ним, но я откинул эту идею. Сев в машину, я спросил таксиста, где можно посидеть и послушать музыку. Таксист пожал плечами, тогда я набрал Марию Стронскую, через несколько гудков услышал её голос.
— Да, Миша, — удивлённо спросила она и тут же замолчала.
— Я хочу тебя пригласить на ужин. Знаешь какой-нибудь ресторан с хорошей едой и живой музыкой? — Спросил я ее.
В своём мире я любил слушать игру на арфе, особенно когда находился в окружении прекрасной дамы — нет, лучших дам.
В трубке послышалось молчание; видимо, она перебирала варианты в голове.
— Конечно, есть один бар на набережной, там поёт девушка с прекрасным голосом. Ты за мной заедешь?
— Жди, — сказал я, развернул такси и поехал к особняку Стронских. Охрана встретила нас у входа, и два огромных чёрных джипа уже дожидались меня.
Садиться в их машины я не собирался; пусть едут со мной кортежем — конечно, будет смешно: два джипа будут сопровождать такси. Но и следовать их правилам я не намерен.
Мария уже была готова, и появилась в черном облегающем платье, которое подчеркивало ее фигуру. Мария молча села, и наша машина тронулась в город.
— Я так рада, что ты мне позвонил. Помни, я всегда готова составить тебе компанию, что бы ни случилось, — проговорила она, чуть дыша.
— Это неплохо, — ответил я.
Ресторан, в который она меня привела, находился за городом и полностью утопал в огнях. Нас встретил у входа огромный стол, на котором возвышалась целая гора бокалов, в каждом из которых плавала вишня.
Мы взяли два бокала и направились дальше. Мария была великолепна: её пышная грудь тряслась при ходьбе.
Ресторан был роскошно украшен: мраморный пол, огромная люстра, и большие колонны, удерживающие крышу. Также были панорамные окна с видом на реку.
— Брат постоянно про тебя спрашивал, — начала говорить она, смотря мне в глаза.
— И что он спрашивал? — спросил я, когда мы заняли свой столик у сцены.
— Хочет с тобой разыграть партию. Говорит, что его задели слова о том, что ты всегда выигрываешь; он не верит. Хочет перекинуться в карты.
— Тогда ваш род обеднеет, если он меня сможет уговорить.
Мария засмеялась и дотронулась до моей руки.
— Может, ему будет полезно немного обеднеть, а то он только и делает, что транжирит папины деньги.
— Слушай, твой папа вообще отошёл от дел? Он больше ничем не занимается?
Она кивнула головой и опустила её, будто сожалеет об этом решении.
— Знаешь, нам так спокойнее. У нас остались ещё несколько магазинов, один завод и небольшое дело, которое приносит нам немного денег. Отцу пришлось отказаться от больших проектов, после смерти твоего отца. Каиновы его сильно напугали, но когда ты спас меня… — Она опустила голову и поправила своё декольте.
Моё молодое тело её сильно захотело. Мне даже пришлось с этим справляться. Это было сложно. Мария и правда была невероятно красива, особенно её тело.
— И что дальше? — проговорил я, вглядываясь в её лицо, которое она от меня прятала, стараясь не показывать горящие глаза.
— Он немного успокоился, видишь, даже отпустил меня с тобой. Так он меня из особняка никуда не отпускает, даже в город и поболтать с подружками. Если только со мной не поедет целый отряд охраны. Вот с тобой отец без проблем отпускает, он тебе доверяет. Я уже думала, что после нападения призрака меня уже никуда не отпустят.
Я засмеялся. Значит, доверяет. Можно попробовать договориться с отцом; он, конечно, имеет больше опыта, чем сын, который только и делает, что играет в карты. Мария посмотрела на меня внимательно, с прищуром. Похоже, она догадалась о ходе моих мыслей и была сильно встревожена.