Бесова длань (СИ)

— Колдун знает, когда он умрёт, и как. И обычно он к этому готов.
Всё было ясно. Прямого ответа от ведьмы она не услышит. Если бы всё было так просто, то она бы победила того придурка уже тогда.
— Думаю, что я всё-таки устрою ему сюрприз.
— Мне нравится твоя уверенность. Даже жаль, что этот след не принадлежит мне. Однако… мы ещё с тобой встретимся, я тебе это обещаю. Думаю, ты будешь другим человеком к тому моменту.
Дэл усмехнулась, поправила тёмную прядь с лица, да проговорила достаточно громко:
— Извини, но единственный человек, которому я не изменяю — это я сама.
Последним, что она услышала на выходе из темницы — громкий смех ведьмы, которая смогла подарить ей надежду. Она просто убьёт этого колдуна и вернётся обратно к Брайсу, Лексу и Лайзе. Да, возможно, они друг другу наговорили много всего нехорошего, но это не значит, что их дружба и в самом деле окончательно сломалась. Всё можно восстановить при желании.
Тем более она пообещала Матфею защитить её. И по своей воле отдать себя в лапы колдуна, как оказалось — это один из пунктов этого обещания.
Она подняла взгляд на небо, да попросила у Таха немного смелости для этого. Какой бы сильной Дэл не казалась, она даже не могла представить, как можно уйти из родного дома к страшному колдуну, на котором убитых больше, чем на всех жителях города вместе взятых.
Наверно, она и в самом деле была не в почёте у богов.
Они почти дошли до палатки, когда их встретил бледный второй солдат. Боги её не любили. Всё было понятно по лицу, слов не нужно было, но солдат всё-таки смог проговорить:
— Он здесь.
Слишком легко было понять, кто такой "он".
Слишком рано.
Она хотела написать письмо Лексу, да обнять Брайса.
— Да?
Солдат лишь кивнул, а затем… вздрогнул, глядя прямо на неё.
Дэл широко улыбалась.
Она рывком открыла палатку, направилась к мечу. Она убьёт этого проклятого колдуна прямо там же. Она отсечёт ему голову. Она изрубит его на мелкие кусочки.
Ну или просто умрёт.
Брайс поднялся с места, едва увидел, как резко она вошла. Ножны с мечом Дэл нацепила на пояс, застегнула до конца молнию на сапогах, да завязала на поясе остатки старой куртки Матфея. Выглядела она наверняка неказисто.
Брайс смотрел на неё и… в этом взгляде она увидела себя. Такую решительную, серьёзную и… Весь порыв злости как-то быстро закончился, оставив лишь пустоту. Безумная улыбка сползла с лица.
Убийство колдуна — это не игра.
За это она заплатит большую цену.
Брайс смотрел на неё и… у него голубые глаза.
Почему-то она вспомнила яблочный пирог, его хруст на зубах и сладкий вкус яблока.
Не обращая внимания на взгляды солдатов, она подошла к Брайсу и обняла его — резко и крепко сжала в объятиях. Это был последний раз, когда она видела этого придурка. Она ведь не вернётся. Не вернётся. Она зажмурилась, пытаясь выкинуть это из головы.
В объятиях оказалось неожиданно хорошо. Тепло. Приятно.
И, словно решив её добить, Брайс мягко провёл по её спине рукой. Медленно и мягко. Боже. Никогда такого она не чувствовала — как вслед за движением руки поднимаются мурашки. А ещё у него широкая спина, за которую так удобно хвататься. В это мгновение хотелось разрыдаться, схватиться за него и не отпускать никогда.
Дэл сильнее прижалась к тёплому и большому Брайсу, у которого сердце каким-то образом быстрее, чем у неё стучало.
Она ведь не вернётся.
Дэл закусила губу, лишь бы не заплакать.
— Ты только вернись, тихоня Дэл.
Она нервно сглотнула. Неужели, он и в самом деле решил, что есть хоть малейший шанс этого?
— Я не могу этого обещать, — хрипло проговорила она.
— А ты через "не могу".
Она тяжело вздохнула и проговорила тихо:
— Знаешь, раньше ты бесил меня меньше, чем все окружающие…
— Хм… а я ожидал признания в любви.
— Многого хочешь.
— Но ты пообещай, что вернёшься, — вдруг заявил серьёзно Брайс.
Она хотела сказать так много — наорать на Брайса, сказать, что для глупостей нет времени, что она никак не может этого пообещать. Хотелось сказать много, но она смогла лишь тяжело вздохнуть, и наконец проговорить медленно и отчётливо:
 
— Постараюсь.
Дэл в последний раз прижалась к Брайсу, после чего легко отстранилась от него, опустила голову и пошла к ожидающим её солдатам. Не оборачиваться, не думать о том, что это было в последний раз.
Она покрепче схватилась за рукоять меча, дававшего спокойствие. Она шла в последний раз по этой улице, даже не обращала внимания на прохожих, а просто шла и шла.
Они прошли мимо палаток солдатских, и мимо Тактического штаба, и мимо той самой реки, в которой она всегда смывала кровь с меча. Слишком поздно она вспомнила, что кобура с револьвером осталась в палатке, на столе у Брайса. Впрочем, она всё равно не умела пользоваться этой штукой как следует, как родным мечом.
Они шли к Воротам. К ещё закрытым Воротам, у которых стоял командующий Дайлер, а по левую руку от него — собранная Лайза. Она как-то равнодушно скользнула по ней взглядом, от чего в очередной раз Дэл почувствовала злость. Походу, ей было всё равно.
Ну и пусть.
В груди поднялось остаточное чувство тепла. Такое ощущение, что с ней осталось то самое волшебное чувство, когда ты чувствуешь себя в безопасности.
Она обязательно вернётся.
Дэл приподняла подбородок повыше, да проговорила, глядя прямо в глаза Дайлеру:
— Я готова, товарищ командующий.
Выцветшие голубые глаза, в которых были какие-то мысли, её самую малость пугали. Сколько смертей видели эти глаза? Каким вообще нужно быть человеком, чтобы стать командующим войск и каждый раз принимать важные решения? Она успела раз десять отказаться от повышения в должности, лишь бы не получать в своё распоряжение кучу мелких рядовых, часть из которых наверняка полягут в сражениях, и перед родителями которых ей придётся оправдываться.
В роли одинокого и вечно злого капрала ей было намного лучше.
Он подал кому-то знак, и ворота начали открываться. Медленно. Очень медленно. Зато скрежет от этого такой, что в нём можно спрятать любую молитву. Только кому на этот раз? Ишта устал от её молитв, а Тах их давно не слышал.
Она прикрыла глаза и попыталась воссоздать в памяти образ Матфея. Такой хороший человек обязательно должен был стать добрым духом. И именно ему она прошептала: "спаси и сохрани моих друзей". Возможно, это не сработает. Но боги уже устали от её молитв, а вот Матфей… пока на её плече нашивка с его куртки, он будет с ней рядом, он будет живым.
Невольно она коснулась остатков его куртки, завязанных криво на поясе.
За воротами стоял одинокий силуэт, слишком уж знакомый Дэл. Проклятый колдун. Такой же насмешливый, в такой же накидке, что осталась от него в тот раз. Интересно, она тоже волшебная?
Он смотрел прямо на неё, и больше ни на кого.
В животе потеплело.
Бесова магия.
Она закусила губу, и прищурилась, глядя на него. Она его убьёт.
Колдун аккуратно вытащил из-за пазухи белое блюдце, да из кармана монету блестящую.
— Один сикль! — рука скользнула в карман и вынырнула оттуда с новой монетой. — Два сикля!
Обряд продажи. В самом худшем проявлении.
Слишком театрально, слишком наигранно. Она смотрела куда угодно, только не на то, как он достаёт по одной монете из своих карманов. Тринадцать. Ровно. Он же всё рассчитал. Он же рассчитывал на этот обычай.
Блюдце с монетой поплыло по воздуху прямиком в руку к одному из солдат, который тронул монеты и подтвердил трескучим голосом:
— Настоящие.
Дэл повернулась к командующему, и тот после промедления кивнул. Она выдохнула резко и сделала большой шаг вперёд. Взглянула пытливо на ожидающего её колдуна, сложившего руки на груди, и сделала ещё один шаг. Страшно.
Она положила пальцы на рукоять меча, сжала их. Третий шаг. В глазах его снова блеснул тот неестественный огонёк, делающий его схожим с тёмными тварями. Она убьёт его. Рука сильнее сжала рукоять. Ещё один шаг. Она оглянулась на своих товарищей, которые никак не торопились уходить.