Никакой системы (СИ)

Только ответы на так и не прекратившиеся расспросы об их приключениях не давали окончательно задремать. К счастью, впечатленные их рассказом, оперативники прониклись нелегкой судьбой попаданцев и обошлись без избыточных формальностей. Оставив юридические заморочки на юристов реала. Они практически на себе отнесли сомлевших приключенцев вниз, к берегу, и вывезли их в нормальность с комфортом, в специальной погружной капсуле так, что даже ног замочить не пришлось.
Главное, что запомнилось вырубающемуся Курту, перед тем как их сдали с рук на руки дежурной смене в реале зоны выхода под сводами древней испанской пещеры — это короткая речь сержанта, который, через переводчика конечно же в лице Славы, поздравил Курта с первоходом и добавил напутствие — никогда не возвращаться.
— Не понравился я ему что ли? — Уточнил устало тот. — Или это традиция у вас тут такая, уходя, уходи все дела?
— Да понимаешь, — потянул Слава, формулируя. — Скажу так. Сержант Гонзалес умный мужик. Он все подмечает. И нереал он не первый день топчет. Так что он тебя и вашу историю враз просек до корней. Вот и сказал, что сказал. И я с ним согласен. Тут какое дело, Курт. Правила-шмавила, по следам, не по следам. Правил нет, но правила есть… Это все попытки необъяснимое объяснить. Натянуть сову на глобус. Зоны, они не зря нереальностью зовутся. Они куда к хаосу ближе, чем наш мир, они сами, в какой-то мере он, но без компенсации как у нас. Нет там порядка, совсем нет. Там рулит интуиция, авантюра, драйв. А это не про тебя. Ты там сдохнуть должен был на первых метрах, и все, вообще все, делал не так. Везде искал логику. То, чего нет и быть там не может. И даже в преддверии твоем, то что ты сделал — это не интуиция, это паранойя, все твои «авантюры» продуманы. Интуицию свою ты не слушаешь совсем, хоть и есть она. Но и везет тебе как утопленнику. Без знаний, без оружия и снаряги, даже ни одной настоящей проблемы не встретить, это как вообще? Ни артефакт получить, ни выжить не должен был ты. Так что и ты и цацка твоя у судьбы отжатая, и подруга твоя живая, вопреки тому, что тебя слушалась, это все аномалия само по себе, понимаешь. Вот и говорит он тебе так, что в другие аномалии вам лезть не стоит. Прими этот совет, и мы о тебе еще не раз услышим.
— Человек предполагает, а боги располагают, — хмыкнул несколько озадаченный такой отповедью Курт и, уже с чистым сердцем, подставил руки под полицейский хомут, пропуская мимо ушей зачитываемые ему типовые права при процедуре задержания.
А дальше была долгая и нудная испанская бюрократия, общение с аналитиками и экспертами, прогулки по берегу средиземного моря, пока шло разбирательство насчет их случая, перелет в Славию и много-много разных разговоров. Но это уже немного другая история…
Конец первой части.
 Часть вторая, глава первая 
А поговорить?
Славия по своей вековечной привычке встретила Курта редким желтым дымом облетающей листвы и мелким, всепроникающим дождем. Осень, осень, которую не изменили ни десятилетия перемен, что видела эта земля, ни пришествие Большого искажения.
Но от другой привычки — передавать на нужды государственных и надгосударственных организаций огромные и пафосные здания — эта земля все же смогла избавиться. Прогресс неумолим, новые времена и все такое.
Здание службы не стало исключением из обновленного подхода. Построенное еще во времена СССР в стиле модернизма, в качестве Дома художника, оно пережило множество трудных времен, неоднократно реставрировалось, меняло хозяев и назначение. Но при этом всегда оставалось не слишком громоздким и весьма уютным местом несколько на отшибе. И новые хозяева не стали этого менять.
Меньше месяца назад он уже шел так к этому строению, мимо величественных канадских елей растущих в окрестностях. И это стало началом событий в его жизни, опыт которых сам он предпочитал про себя обозначать словом «специфический».
 
Слегка хмурясь собственным мыслям и осенней погоде, Курт потянул на себя стеклянную створку двери приемной и шагнул внутрь.
Встретили его вежливо, хотя и несколько настороженно на его взгляд. Поинтересовались кто он и по какому вопросу, а услышав ответ на этот раз выделили сопровождающего. То ли по причине того, что он к руководителю и тот его даже «ожидает», то ли опасались повторения трюка с исчезновением посетителя и специалиста кадровой службы заодно, прямо в стенах заведения. Оба варианта имели право на жизнь.
В итоге Курт был оперативно и без новых потерь доставлен до дверей кабинета, сдан с рук на руки секретарше, вполне длинноногой и симпатичной, после чего препровожден под строгие очи большого начальства.
Начальство внезапно оказалось вполне симпатичной черноволосой дамой, лет тридцати пяти на вид. И вопрос, зачем ей длинноногая секретарша, Курта немало заинтересовал.
Но речь конечно же пошла не об этом.
— Новобельский Конрад Рудольфович верно, никакого подлога, никаких аномалий? — Улыбнулась дежурно дама.
— Не думал что доживу до того дня, когда меня будет иметь смысл подменять. И лучше просто Курт, — сказал Курт. И, после секундной паузы решил добавить: — А аномалии это больше по вашей части.
— Ну по нашей, так по нашей, — легко согласилась собеседница. — Зинич Вероника. Андреевна, если угодно по старому стилю. Старший офицер славского подразделения SCID,носитель «С плюс» ранга.
Курт удивленно вскинул бровь и собеседница уловила немой вопрос, хотя Курт по правде говоря и сам не был уверен, что его интересует.
— Я не местная, а у вас в Славии какой-то фатальный дефицит желающих руководить. У меня есть зам, он здоровенный, лысый, из здешних мест, с командным голосом, при том не дурак, но с артефактом чуть попроще. Но он наотрез отказался садится в это кресло, там свои причины. А я, в определенный момент будучи прикомандирована сюда в качестве «последнего аргумента», просто оказалась старшей после него по опыту и званию. Руководство в Брюсселе решило, что в местном, почти семейном коллективе ранг носителя не критичен и пошло на некоторое нарушение правил. Тем более с моей малоприменимой направленностью амулета.
— Руководить у нас не любят, это верно. После всех событий прошлого у нас к этому настороженное отношение. Мол, не можешь работать как человек, — пояснил Курт: — Оттого и в начальники лезешь.
— Да, я слышала, что многие объясняют это социальной травмой, — ответила собеседница. — Но на себе не замечала. Нормальные рабочие отношения, ровные…
— Это как раз потому, что вы не местная. Зинич? Польша? — Поинтересовался Курт.
— Хорватия. Но сама я по происхождению полячка. Но при чем тут происхождение?
— Не вникайте, Вероника, — усмехнулся Курт. — Это не расизм, сексизм или какой то другой «изм» из той же серии. Просто на вас эта специфика не распространяется, вот и все. Вы вне этой, как вы назвали, «социальной травмы». Она только для местных.
— Кажется понимаю, — протянула задумчиво девушка. — Возможно мне будет интересно обсудить это подробнее, но сейчас стоит поговорить о другом. О вас.
— Я весь внимание, — постарался переключиться на деловой лад Курт.
— Итак, официально. В прошлый раз ваше посещение нашей скромной штаб-квартиры было связано с вашим желанием трудоустройства. Но, с тех пор, обстоятельства несколько, гмм… — Вероника неопределенно поводила в воздухе рукой. — Перевернулись с ног на голову, я бы сказала.
— Ну раз я здесь… — Улыбнулся Курт.
— На самом деле, — ответила ему девушка — Это означает только то, что испанцам вы сразу обозначили ваше непоколебимое желание вернутся на родину. Причем достаточно категорично, чтобы они даже не стали тратить время на уточнение идентификации ваших артефактов и ограничились тем, что внесли вас в базу сверхов с неопределенным статусом. Так что ваш визит сюда сейчас, по сути, необходим хотя бы для полноценной проверки ваших находок и завершения регистрации, как носителя.