С драконами не разводятся, или Факультет злодеев (СИ)

Но он обездвижен. Если бы не тяжелое дыхание, я бы решила, что этот человек уже мертв. 
Берусь за край покрывала и приподнимаю его. Ужасаюсь увиденному. Все тело Рэйзора оплетено паутиной тьмы. А сам он настолько худой, что видны ребра и тазовые кости. 
Отпускаю ткань и прикрываю глаза. 
Бабушка, леди Грайборг… Что же вы с нами сделали? Неужели то, к чему вы так стремились стоило всего этого? 
Лоранд говорил — темное колдовство не прошло для Рэйзора бесследно. Но я не думала, что все настолько страшно. 
Вдруг запястье обжигает ледяная хватка. 
Я вскрикиваю, распахивая глаза. 
Дракон держит меня иссохшей рукой, не моргая глядя в глаза. Он все еще тяжело дышит, но теперь словно пытается что-то сказать. 
— Отпусти, — пищу дрожащим голосом. — Отпусти меня, Рэйзор. 
Его хватка слегка ослабляется. 
Изо рта вырывается хрип. 
Как он вообще сумел двинуться, если весь его скелет переломан?! Если целители сами не знают, почему он все еще жив! 
— Х-хр-х… 
— Пожалуйста, Рэйз! — на глаза наворачиваются слезы.
Ну зачем я сюда пришла?! Зачем? 
Он сглатывает и пытается снова.  В этот раз его грубый ломанный голос выдает сдавленно: 
— Пр… П-п… Прости. 
Я шумно вздыхаю, уже не сдерживая эмоций. 
Его пальцы соскальзывают с моего запястья, и рука падает обратно. Он продолжает смотреть на меня, а я просто стою и плачу. Громко, навзрыд, выливая всю боль и горечь, что оставил мне этот дракон, все горе, что свалилось на нас с легких рук родных. 
Самых близких. 
По щеке Рэйзора скатывается одинокая черная слеза. Она с шипением растворяется в воздухе, оставляя на его коже розоватый след. 
Я немного успокаиваюсь, смахиваю влагу с лица и смотрю на бывшего мужа. У меня нет слов. Как и каких-либо чувств. 
Кажется, с этой внезапной истерикой из меня вышло все, что я так долго в себе держала. Обида, боль, разочарование. 
Кажется, теперь я абсолютно пуста. 
Рэйзор прикрывает веки и вновь становится похожим на мертвеца. Все еще тяжело дышащего покойника. 
Я стою еще немного, глядя, как поднимается и опускается его тощая грудь. Затем отворачиваюсь, иду к выходу. Берусь за ручку двери и задерживаюсь, крепко сжимая пальцы. Оборачиваюсь. 
— Я тоже тебя отпускаю, Рэйз. 
Открываю и быстро выхожу. Движусь по коридору до самой лестницы. А когда берусь за перила, делая шаг на первую ступень, слышу протяжный сигнал тревоги. 
В сторону палаты семнадцать бегут двое: девушка и мужчина, одетые в голубые мантии лекарей. 
Я продолжаю спуск. 
Прохожу мимо стойки регистрации, открываю тяжелые металлические двери выхода. Полной грудью вдыхаю морозный воздух. 
Как вкусно. 
Зима пахнет чистотой и свободой. Удивительно, раньше я этого не замечала. 
Подумав немного, запускаю ладонь в карман пальто, игнорирую портальный камень и достаю переговорное зеркальце. Открываю серебряную крышечку и смотрю на свое заплаканное отражение. Улыбаюсь себе и произношу: 
— Лоранд. Ты сейчас не занят? 
Проходит лишь пара секунд, как зеркальная гладь покрывается рябью, являя взволнованное лицо. 
— Рамона? Что случилось? Ты плакала?.. 
Улыбка моя сама по себе становится шире. На фоне распухшего лица и красных глаз выглядит, наверное, жутковато. 
— Забери меня, пожалуйста. Навсегда. 
— Где ты? — без малейшей задержки. 
— В столице. На пороге главной клиники города. 
Изображение дракона исчезает, я снова вижу себя. Убираю зеркальце и стираю с щек последние следы влаги. Поправляю волосы за уши, делаю пару глубоких вдохов–выдохов. 
Лоранд де Мортен возникает прямо из воздуха на три ступени ниже того места, где я стою. Окидывает встревоженным взглядом, словно проверяя, цела ли, и в два шага оказывается рядом. 
— Милая, что ты здесь делала?.. 
Тянусь к нему первой, обнимаю за талию и жмусь щекой к пахнущей морозом мантии на груди. 
— Отпускала прошлое. 
Лоранд сжимает мои плечи, чуть отстраняя от себя, и смотрит в глаза. 
— Рамона, с тобой действительно все хорошо? 
Киваю. Встаю на носочки и целую его в подбородок. Выше не достаю. 
 
Он замирает на мгновение, а потом склоняется и сминает губы в сладком поцелуе. Обнимает так бережно, словно хрустальную вазу. От этой нежности щемит в груди, становится горячо-горячо на сердце и неимоверно легко на душе. 
Теперь я готова дать шанс этой выстраданной любви. Помочь ей окрепнуть, расцвести, исцелить наши общие раны. 
Готова довериться Лоранду де Мортену и в полной мере ощутить, что значит быть истинной парой дракона.
  
Эпилог
 
10 лет спустя 
Июль 
Мона 
— Мама, мама, он опять это делает! 
Отвлекаюсь от книги, поднимая взгляд на бегущую ко мне через сад доченьку. Каштановые кудряшки подпрыгивают в такт движению, подол платья развивается на летнем ветерке, а карие глаза прямо искрят возмущением. 
Я улыбаюсь, успевая отложить «Теорию исключительных чар» до того, как девочка настигнет меня и схватится за колени. 
— Тео снова подпалил мне платье! 
— Да ты что! Где? — хватаю своего пятилетнего ребенка за плечи, принимаясь вертеть ее из стороны в сторону. 
Розовая ткань без единого пятнышка, бант, собравший пару прядей на затылке, тоже на месте. Не удивительно, мы ведь вышли из дома минут пять как. Одежда страдать начинает чуточку позже. 
— Здесь ничего нет, солнышко, — наконец успокаиваюсь я. Притягиваю малышку к себе и чмокаю в нос. — Твой брат пошутил. 
Она досадливо морщится и фыркает, как лисенок. 
— Ну, я ему! 
Отталкивается от моих колен и мчит обратно. Я вздыхаю и откидываюсь на спинку лавочки. Наблюдаю, как Мелиса достигает старой яблони и отпрыгивает в бок от выскочившего на нее мальчишки с взъерошенными темными волосами. 
Близнецы дались нам очень тяжело, если б не целительница, уже спасшая меня однажды, роды могли закончиться плохо. Мелька носит ее имя, потому что без этой чудесной волшебницы моего курносого чуда просто не было бы. 
После первых родов я не могла забеременеть больше четырех лет. А потом случилось долгожданное счастье, над которым мы с Лорандом тряслись, как над самой яркой драгоценностью нашей жизни. После Солы, конечно. 
Сола — наша выстраданная девочка, биологическая дочь Рэйзора Грайборга, перенявшая от отца лишь оттенок глаз. Как и у него, они у Солы зеленые. А вот волосы — густые, глубокого темного цвета. 
Лоранд души в ней не чает. Она буквально на коленях его выросла, проводя больше времени в ректорском кабинете и академии, нежели дома. Более спокойного, вдумчивого и серьезного ребенка еще поискать. Порой мне кажется, что ей сейчас не десять, а гораздо больше. 
А вот Тео с Мелисой — озорные драконята. Причем в шалостях ни капельки не уступают друг другу, а уж когда скооперируются — берегись! У сына уже начала проявляться магия огня, хотя он еще очень мал для этого. Леди Беррингтон говорит, из него вырастит талантливый маг и могущественный дракон. Проявление пламени в раннем возрасте издревле считается маркером силы. 
Слышу шаги за спиной и улыбаюсь, безошибочно определяя, чьи они. В следующую секунду на плечи ложатся тяжелые ладони, а виска касаются теплые губы. 
— Доброе утро, любовь моя. 
Лоранд приносит с собой свежий запах омытого дождем леса и терпкие нотки чего-то особенного, мужского, принадлежащего лишь ему одному. 
Он обходит лавку и садится рядом, обнимая меня за плечи. 
— Я отвез Солу на занятия. Леди Харвуд говорит, в скором времени ее придется отправлять в академию. 
— А где у нас принимают с такого возраста? 
На самом деле эта мысль уже давно сидит у меня в голове. Дочке уже скучно на индивидуальных уроках, ей нужна более сложная программа и простор в магии.