Солнечный луч. О чем молчат боги

– Шангары, – а затем пожал плечами, – обычные птицы.
– Они прекрасны, – сказала я и, приставив ладонь к глазам, приостановилась, чтобы лучше их разглядеть. – Это пара, да? Они охотятся?
– Присматривают за птенцами, – сказал Рахон и обернулся ко мне: – Как любопытно, Ашити. Тебя не взволновали настоящие чудеса, но на простых птиц ты, кажется, готова любоваться бесконечно.
– Так они и есть чудо, – заметила я и улыбнулась. – Значит, там их гнездо, а в нем птенцы? – После поглядела на пятого подручного: – Много откладывают?
– Пять яиц самое большее, – ответил он. – Чем больше птенцов, тем тяжелей их сохранить. Одного-двух можно унести, если три, то третий погибнет, как четвертый и пятый. А шангар никогда не бросит кладку. Он не будет выбирать птенцов, которых хочет сохранить, потому что защищает всех, а значит, может погибнуть весь выводок.
– Если они теряют птенцов, – снова заговорил Эмселах, – шангары плачут.
– Да, очень жалобно кричат, – кивнул Рахон. – На всё воля Покровителя.
Я снова поглядела на крылатых родителей и вздохнула, ощутив жалость. Однако тут же появился новый вопрос:
– Кто охотится на птенцов?
Махари, снова шедшая первой, обернулась. Ее взгляд таил недоумение и насмешку, моя тяга познать Белый мир во всех его ипостасях была ей непонятна. Эмселах в этот раз промолчал, отдав право просвещать меня своему учителю. И так как дорога стала достаточно широкой, чтобы по ней могли пройти два человека, обогнал и пристроился рядом с дочерью великого махира. Из этого я сделала вывод, что мой вопрос навел илгизита на какую-то мысль и он решил быть ближе к Акмаль, чтобы защитить ее в случае опасности. А может, я и ошиблась. Мне это было малоинтересно, и я посмотрела на Рахона, с которым теперь тоже шла рядом.
– Шангары гнездятся на вершинах скал. Выбирают самые недоступные места, но кое-кто туда забраться может. Есть два хищника, которые могут угрожать выводку. Первый, тоже птица, – хаюн. Он поменьше шангара, но более юркий и наглый. Схватит птенца и забьется в какую-нибудь расщелину. Шангарам его не достать. Будут кружить, кричать, но спасти птенца не смогут. Второй – зверь. Фангаш. Фангаш хорошо лазает по скалам, у него такая шкура, что даже стрелой тяжело пробить. Он забирается в гнездо и съедает весь выводок. А еще урх…
– Урх? – переспросила я. – Я так много слышала их поминание, но толком не поняла, кто это. Что за существо? Зверь?
Рахон улыбнулся и отрицательно покачал головой.
– Нет, Ашити, он не зверь, хоть и покрыт шерстью. Но и не человек, хоть и ходит на двух ногах. У урха пальцы с когтями, они ходят вот так, – илгизит ссутулился, повернул носки сапог внутрь и прошел так вперед, переваливаясь с боку на бок, чем-то очень напомнив обезьяну. – Поганые существа. От них несет хуже, чем от зверя. Жрут и свежее мясо, и падаль. На них смотришь, думаешь, что они медленные, но урхи ловкие и быстрые. Они легко забираются на вершину скалы. Опасные твари…
– Твари? – переспросила я. – То есть они не созданы Илгизом?
– Здесь нельзя называть Покровителя по имени, – строго, почти сурово произнес пятый подручный.
– Ты знаешь, я не стану его называть покровителем, если только применимо к вам, но не ко мне, – отмахнулась я. – Так это не его создания?
– Нет, – сухо ответил Рахон и отвернулся.
А я задумалась. Мне не верилось, что Белый Дух мог создать нечто такое. Хотя… Как там сказал пятый подручный? Мы не знаем, что было до человека, до того, как Создатель сотворил настоящее чудо. Может, урх – это нечто вроде опыта? И вдруг испугавшись своей мысли, потому что она вела к сомнению в Его могуществе, я подняла взгляд к небу и прошептала:
– Прости.
Рахон обернулся на мой шепот, но я вмешивать его в свою беседу с Создателем не желала. И илгизит снова отвернулся. А я подумала, что даже если урх и детище Создателя, значит, на то было Его желание, и не мое дело лезть в высшие помыслы со своими выводами или осуждением. Хотя… любопытно. Но свой интерес я оставила на потом, когда вернусь домой. Тогда и спрошу у мамы, может, и расскажет.
 
– Нам кто-то может встретиться? – спросила я у Рахона.
– Тебе нечего опасаться, – ответил илгизит. – Я рядом.
– Значит, здесь нет созданий твоего покровителя? – живо заинтересовалась я.
– В горах нет, – сказал он и бросил на меня чуть ироничный взгляд: – Сколько в тебе помещается вопросов.
– Я любознательна, – подмигнула я и зашагала дальше, спеша нагнать Эмселаха и махари.
Впрочем, дальше я больше молчала. Хотелось запомнить окрестности. Кто знает, может, мне придется тут возвращаться, когда устану от гостей. Однако в том, что одна сумею уйти далеко, я имела здоровые опасения. Защитить себя я не смогу, и останется только уповать на помощь Белого Духа. Но, как бы там ни было, я продолжила выбирать ориентиры, по которым могла бы найти обратную дорогу.
А когда солнце поднялось уже совсем высоко, мы остановились на привал. И это оказалось именно то место, где был источник. В этот раз мне не мешали не только пить, сколько заблагорассудится, но и умыться. После этого я ощутила себя намного лучше: посвежевшей и даже заново отдохнувшей – и путь продолжала бодрой и вполне дружелюбной.
Хотя и это состояние продлилось всего часа три, потом я опять устала и почувствовала раздражение оттого, что на равнину мы всё еще не пришли. Однако и горы уже какое-то время назад сменили свой облик. Появилась растительность, и она становилась всё гуще, а это весьма радовало глаз. Вид камней прискучил изрядно. Но вместе со сменой пейзажа изменилась и дорога. Теперь она стала круче и более извилистой.
– Еще немного, – подбодрил меня Рахон, услышав сердитое сопение, когда он помогал мне взобраться на склон, куда уводил нас путь.
– Ты так уже два дня говоришь, – проворчала я.
Я лукавлю. Вчера было много хуже, и я думала, что лучше бы они меня убили на старом подворье, чем изводить Иссыллыком и подъемом в горы, а сегодня просто хотелось поскорее добраться куда-нибудь, чтобы уже остановиться и никуда не ходить. Пока не придет время покинуть прибежище отступников, по крайней мере. Однако мы всё шли и шли, а цели нашего путешествия видно не было. И как-то даже с тоской вспоминалось первое похищение, когда мы ехали на йенахах по землям таганов – ровным и тенистым.
– Видишь холм? – спросил меня пятый подручный, когда я ненадолго остановилась и покривилась.
Я подняла взгляд в указанном направлении и кивнула.
– За ним начинается Дэрбинэ, – улыбнулся илгизит. – Нужно еще немного потерпеть.
Вот теперь лукавил он. Впрочем, может, и не лукавил, а считал, что осталось совсем немного, однако оказалось, что идти нам не менее пары часов, а то и больше. И холм был не так чтобы рукой подать. И после холма хоть мне и открылся вид на цветущую равнину, однако поселения начинались много дальше. Первое мы и вовсе прошли насквозь, затем обогнули второе, и только перед третьим Рахон оповестил почти торжественно:
– Пришли. – Я ответила на родном языке, отозвавшись о нем весьма нелицеприятно. Он не понял, а потому не обиделся. – Нас ждет лихур, чистая одежда, еда и ночлег в мягких постелях.
– Так веди скорей, – с раздражением ответила я.
И мы вошли в поселение, каких было немало на землях таганов. Может, илгизиты и верили в другого духа, но жили так, как и их предки, по обычаям всех тагайни. И дома мне были знакомы, и устройство поселения, и даже голоса животных. Впрочем, забегать вперед я не стала. Набралась терпения и просто ожидала, чем меня поразит земля Илгиза. Пока что младший брат Создателя этого сделать не сумел, так, может, его последователи изобрели нечто такое, от чего я непременно ахну.
Итак, мы вошли во двор большого дома. Он был меньше нашего с Танияром и тем более значительно уступал дому на старом подворье. И все-таки он был достаточно велик, чтобы поверить Рахону на слово, что кроватей хватит на всех. Хорошо бы, чтобы и лихуров было несколько, иначе я рисковала ждать, потому что первой явно пойдет махари. Что до одежды, то надевать платье илгизитов мне вовсе не хотелось, однако мое собственное требовало чистки. И, вздохнув, я решила смириться.