Эффект пустоты (СИ)

Я умираю.
И знаю об этом.
Меня это больше не пугает. Если мама не боялась, то и я не боюсь. Она ведь ждет меня, правда?
Где-то недалеко слышен — или мне кажется, что слышен — голос. Меня зовет Кай, он выкрикивает мое имя.
Неужели я была настолько глупой шестнадцатилетней девчонкой, что вообразила, будто люблю его?
Нет. Возможно, это было только начало, зарождающееся чувство. То, как он смотрел, и как я отвечала на его взгляд. Как он старался не заплакать. И как не мог справиться с гневом. Все то хорошее и плохое, уживающееся в нем, что нуждалось, я верю, во мне — не меньше, чем я нуждалась в нем. Все это было лишь началом, которое могло перерасти во что-то большее. И, может быть, переросло бы, но теперь я умираю.
Голос снова зовет меня по имени. А потом слышен другой: голос девочки.
Теперь она рядом со мной. Я вижу силуэт, заполненный тьмой. При взгляде на нее у меня отдыхают глаза.
«Шэй, ты должна бороться, — сердито требует она. — Не сдавайся. Он не может потерять и тебя тоже».
— Кто ты? — шепчу я.
Она замирает. Смотрит на меня. «Ты меня слышишь?»
— Да. И вижу. — Прохладная тьма; тень в потоке солнечного света. — Кто ты?
«Я — Келли, сестра Кая».
— Он тебя искал.
«А теперь он ищет тебя. Но ты должна ему помочь. Он не может тебя найти; тебе надо позвать его. Произнести его имя».
Я смутно слышу «Шэй», повторяемое снова и снова.
— Не могу. Слишком занята. Умираю.
«Позови его по имени».
Она настаивает, и я пробую. С Келли я разговаривала еле слышно, шепотом. Голос у меня слабый, охрипший от бездействия. Во рту пересохло.
«Позови его!»
— Кай, — выдавливаю я. Снова шепотом, так что сама едва слышу.
«Громче».
— Кай! — получается чуть громче. И еще раз: — Кай! — Теперь голос немного окреп.
«Продолжай. Кричи! Вспомни о боли и выкрикни ее всю».
— Кай! — На этот раз я вкладываю в крик все силы.
— Шэй? Это ты? Где ты?
Он мне ответил. Это действительно он?
«И еще раз. Кричи еще!»
— Кай! — Должно быть, это сон, жестокий сон. Не мог же он на самом деле отправиться на мои поиски.
Но я снова и снова повторяю его имя:
— Кай! Кай!
— Шэй! — Он уже ближе.
— Кай!
И, наконец, он здесь.
Склоняется надо мной, кладет руку на лоб, гладит мои волосы.
— Шэй!
Он плачет, и я тоже.
  
30
 
КЕЛЛИ
Веки у Шэй трепещут и опускаются. Она умирает?
Кай легко касается ее горла, проверяет пульс. Наклоняется ниже, чтобы почувствовать щекой ее дыхание. Сейчас она без сознания или спит. Означает ли это, что Шэй выживет? Другие, если видели меня, то потом очень быстро умирали. Они не засыпали.
Шэй находится в странном убежище, накрытом тентом, и она здесь не одна. Сбоку от нее лежит тело: это женщина. Может, это мать Шэй? Кай мягким движением откидывает волосы с ее лица. Открытые глаза залиты кровью, но на лице нет маски ужаса, как у других.
Кай поднимает тело на руки и выносит.
Я остаюсь с Шэй, смотрю, как она дышит, считаю вдохи; почему-то знаю, что чем больше она сделает вдохов, тем больше шансов, что выживет.
И, в отличие от Кая, размышляю о том, почему мне хочется, чтобы она осталась в живых. В тот день в Эдинбурге она меня так раздражала, словно Кай взвалил на себя лишний груз, который только мешает.
Но она услышала меня; она смогла меня увидеть. «Живи, Шэй; борись за жизнь».
Возможно, ты нужна и мне тоже.
  
31
 
ШЭЙ
Когда я просыпаюсь, Кай рядом. Это был не сон.
Умоляю его уйти.
— Пожалуйста, уходи. Ты заразишься и умрешь. Как я.
Но он не хочет. Говорит какую-то ерунду про иммунитет, которым обладает он и его мать тоже. Про то, что пришел найти меня.
Кай говорит, что я выживу. Что некоторые люди заболевают этим и не умирают. И я одна из них.
Я слышу и другой голос — темной фигуры. Она говорит, что ее зовут Келли и она сестра Кая. Моя единокровная сестра?
 
Но нет; должно быть, это ангел смерти. Она пришла, чтобы забрать меня.
Чтобы я воссоединилась с мамой.
Мамы больше нет. Я знаю об этом, хотя Кай никак не может заставить себя сказать мне об этом. Ее тело не лежит рядом; должно быть, он убрал его, пока я спала. Но я чувствую боль в мыслях Кая. И она попрощалась со мной, разве нет? Она заразилась от меня, и ее больше нет.
Ангел смерти шепчет, что я прошла через самое страшное; что внутри меня добро и зло обрели новое равновесие. Что теперь мне нужно только принять решение остаться, и я останусь. Но как я могу — без мамы? И что, если я заражу Кая?
— Ты должен оставить меня, — убеждаю я Кая. — Пока еще не поздно.
— Нет. Никогда.
Я плачу. Он меня обнимает, и у него внутри что-то меняется. Там присутствует некое осознание, отражающее мое собственное.
Он целует меня — так осторожно, что его губы едва касаются моей кожи.
— Не покидай меня, Шэй. Останься со мной.
И я бросаю якорь в это его внутреннее чувство. Оно еще новое и хрупкое, но достаточно сильное, чтобы я захотела жить.
  
32
 
КЕЛЛИ
— Кай, где моя мама? — Глаза Шэй устремлены на Кая; он отводит взгляд, скрывая отчаяние. Он должен сказать ей, но боится; боится, что она, такая слабая, погибнет, как цветок, застигнутый заморозком. Кожа у нее бледная, почти прозрачная, лицо похудело, на нем лежат голубые отсветы ее синих глаз.
— Шэй, не знаю, как тебе сказать. — Он беспомощно разводит руками.
— Значит, это правда. Она умерла? — шепчет Шэй. Ее взгляд становится туманным, в глазах сверкают слезы. — Я надеялась, что это лишь сон, самый страшный сон из тех, что я видела. Оказывается, нет.
Кай удрученно кивает.
Слезы катятся по щекам Шэй.
— Она заразилась от меня и умерла. Где я могла это подхватить?
— Не знаю, — отвечает Кай. — Но не в Киллине и не в окрестностях; здесь все пока чисто. Возможно, во время нашей поездки в Эдинбург — там произошла вспышка. — Когда эта мысль доходит до Кая, он ужасается. — Прости. Ты поехала туда из-за меня.
— Не извиняйся. Мы не знаем, откуда это взялось, — говорит Шэй. — Но расскажи мне, что я пропустила. И не надо приукрашивать, просто расскажи.
И Кай сбивчиво рассказывает ей про Ньюкасл и другие места. Он не вдается в жуткие подробности, просто излагает факты, как это сделал бы репортер — о Ньюкасле, армейской базе. О городе.
Кажется, глаза у Шэй становятся еще больше по мере того, как она слушает рассказ Кая.
— Значит, оно убивает девяносто пять процентов людей. Пять процентов, как вы, обладают иммунитетом. Есть несколько неподтвержденных сообщений о выживших, таких, как Фред. Но он повесился.
— И есть ты.
— Может, я еще умираю. Возможно, у меня это протекает медленнее.
— Нет, люди умирают гораздо быстрее; я это видел, я знаю. Я бы позвонил своей маме и рассказал о тебе — что ты выжила. И что со мной все в порядке, но у меня телефон разрядился.
Шэй шарит вокруг себя, находит телефон под подушкой и протягивает Каю. Он набирает номер.
— Мама? Да, это я. У меня все нормально. Я нашел Шэй, и это еще не все… Алло, алло! — Он качает головой, смотрит на телефон. — Батарея разряжена.
— По крайней мере, она теперь знает, что ты в порядке. Как ты меня здесь отыскал?
— Вспомнил, как ты звонила мне с телефона своей подруги, Ионы. Позвонил ей спросить — может, она знает, где ты. Иона сказала, что не знает, но у нее установлено приложение поиска твоего телефона; она все время подсказывала мне, куда ехать.
— И привела тебя сюда, в лес?
Нет, не прямо сюда. Я оказался в самой чаще, а потом мой телефон отключился. Думал, она завела меня не туда. И тогда просто стал выкрикивать твое имя.