Дикие Земли (СИ)

Рвануло. Сквозь звон в ушах пробились возмущённые крики. Я выдохнул. Поднялся отряхиваясь. Но, оказалось, ничего ещё не закончилось.
От «Чувства опасности» зазудело всё тело. «Направление максимальной угрозы» жгло пятки и свербило в паху. Я так себя чувствовал, когда в прежнюю бытность на минное поле случайно забрёл.
А тюльпаны… Резко пошли в рост.
Все что были на метр вокруг.
 Глава 6 
Вариант у меня был один. Бежать.
И я стартанул со всех ног к краю цветочного поля.
Сзади рвануло.
Такого пинчища под сраку я не помнил давно. Я мяч. За спиной — гигант-футболист. Аналогия полная. Взрывной волной меня подняло и швырнуло вперёд. Я летел в облаке серебристых конфетти, как сюрприз из новогодней хлопушки, и боялся лишь одного.
«Только не потерять сознание. Только не потерять…»
Не потерял. Приземлился удачно.
На излёте сгруппировался, инерцию погасил кувырком. В запале вскочил… Тут же шлёпнулся на корячки. Ноги меня не держали. Да и с остальным было не то, чтобы очень. Голова кружилась, перед глазами плыло, чуть подташнивало. Звуки, если они и присутствовали, не пробивались сквозь толстый слой ваты. Ага, из носа капнула кровь. Из ушей потекла. Вероятно, контузило.
— … !…!…!
Я с трудом сфокусировал взгляд — подклад, жёлтый. Перевёл выше — усы подковкой на искажённом гневом лице. Добруш. Матерится. Машет рукой. Тычет пальцем мне за спину. Что-то хочет сказать?
— Говори громче! Не слышу! — крикнул я, показав себе на ухо.
— … !…!…!
— Громче говорю говори!
— … !…!…что ты… наделал⁈
Я наделал? Обернулся и понял, что он имеет ввиду.
По долине стремительно растекался огненный вал. Пламенем по тополиному пуху. Только быстрее и круче. Бутоны взрывались целыми пачками, во все стороны летели искры, сверкали ошмётки серебристых стеблей и листков. Трещало так, словно кто-то поджёг склад петард из Китая…
— Ох ты ж мать…
Финальным залпом праздничного фейерверка рванули низины, заполненные Алой Хмарью. Новый Год, честное слово. Красиво не передать.
Работяги сломя голову бежали от этой красотищи к машинам. Спасали себя, хабар и инструмент. О последнем, скорее всего, рачительный Митрич озаботился. Мне, например, в голову бы не пришло.
Но мысли были. И они мне не нравились.
Несложно представить, сколько ватажники сейчас потеряли. Вернее, не приобрели. Но суть проблемы от этого не менялась. Точной денежной стоимости артефактов я, понятно, не знал, но думал, что много. Сейчас ватажники отойдут и начнутся поиски крайнего, чтобы повесить на него все убытки…
А вот. Добруш уже отошёл.
Но и я оклемался, так что сделать себя козлом отпущения так просто не дам. Просканировав охотника «Эмоциональным окрасом», уловил яркие чувства. Горечь несбывшихся надежд, кипящая ярость, негодование с сильной примесью ненависти. И жгучее желание на ком-нибудь всё это выместить.
— Бесноватый, от тебя одни только беды, — прошипел он, прожигая меня злобным взглядом, и потянулся за револьвером.
«Да что ж за привычка, каждый раз ствол хватать?», — подумал я и активировав «Внушение», раздельно и чётко произнёс: — Бесноватый не виноват. Произошёл самоподрыв газа метан. Стечение обстоятельств.
Реакция зрачков и общее ступорозное состояние Добруша показали, что суб-способность сработала. Подгадав момент, когда он начал приходить в себя, я нацепил ошарашенный вид и стал оправдываться, словно в продолжение разговора.
— Сам не знаю, как получилось, — причитал я, для достоверности размахивая руками. — Вот так держал… а оно, как полезет… потом вокруг. Потом, ка-а-ак бабахнет! Меня. ка-а-ак подбросит. И вот. В аномалию наверно попали.
На последней фразе придавил «Убеждением».
Вряд ли Добруш имел ясное представление об аномалиях, но поверил безоговорочно.
— Бесноватый не виноват. Самоподрыв газа метан. Аномалия. — механически повторил он, вздрогнул, будто очнулся от сна, и недоумённо уставился на кобуру
Старался понять, почему у него там рука. С мысли его сбил подоспевший дед Митрич.
  
— Чё прицепился к мальцу? Говорят же тебе, анормалия. А он ни при чём. Вон, у него даже браслеты холодные, — протарахтел дед, распихивая нас друг от друга, и сокрушённо покачал головой. — Ох, беда-горе… Сколько хабара потеряли, сколько хабара…
Я машинально тронул ошейник, тот в самом деле остыл. И Мишеньку неслышно с момента падения. Очевидно, страх задавил истерию и теперь мелкий забился в тёмный закуток головы, там молча дрожит. Я заметил, что он, вообще, сильно переживает за себя ненаглядного. Особенно в плане смерти и боли. Тот же блокирующий комплект в подтверждение. Вчера едва обожгло, сразу пропала охота магичить. А то, что сегодня запястья пекло, так это он больше мне боль причинял. Мстительный, сволочь.
Пока я размышлял над причинно-следственной связью, Добруш окончательно пришёл в чувство и хмуро посмотрел на Митрича:
— Хоть сколько-то успели собрать?
— Четыре ящика, — откликнулся дед.
— А могли бы сорок четыре, — вздохнул Добруш и поморщился, словно свежего навозу нюхнул. — Ох разорётся Проша, когда узнает. Ох, разорётся.
— А ты ему про анормалию расскажи, — посоветовал дед и тут же перевёл тему. — Ладно, делать здесь, всё одно, неча, давай собираться. Грузимся, сынки. Едем.
* * *
В лагерь возвращались в пришибленном настроении.
Охотнички, скорее всего, уже высчитали свою долю и в мыслях потратили. А тут на тебе, вышел облом. Новички с дирижабля, осознав, насколько близко были от смерти, приуныли. И старожилы скисли, но те по своим причинам. Судя по всему, здесь тоже замешаны деньги. Не зря же Добруш упомянул в разговорах долговую яму и должников.
Меня, конечно, расспрашивали, что там случилось и по какой причине произошёл взрыв. Но я отбоярился сказкой про аномалию. Митрич поддерживал эту версию и важно кивал: мол, да, такое случается. По его взгляду я понял, что он не верил мне ни на грош. Но при посторонних не пытался выведать правду. Похоже, у нас ещё предстоит разговор.
Я, честно сказать, тоже расстроился. В живых остался практически чудом. Чистым везеньем не потерял Контроль. Если так дальше пойдёт, хоть каску проси. И носи постоянно. Единственное, что успокаивало: мелкий угомонился. Но это на время, скорее всего.
Кстати, из происшествия у Лысой горы я многое вынес.
Во-первых. Мы с Димычем два долбоё… ящера. Явились покорять Дикие Земли, как провинциалы — Москву. Как, ёкарный бабай, вчерашние школьники. Ноль опыта, ноль практических навыков и море амбиций. В случае Менделеева — денег. Но деньги, как таковые, здесь не играют, их сюда везти смысла нет. Отсюда, да. А привезённые — просто отнимут. Тем или иным способом. В лучшем случае безболезненным.
Во-вторых. Мы с Димычем два долбоё… ящера, но здесь больше Димыч. Что он мне тогда за список показывал? Сердце демона? Железа Дракона? Глаз Кошмара? Я, мать его, сегодня просто цветы собирал и то едва выжил. Куда нам замахиваться на дракона? А как выглядит Глубоководный Кошмар, я даже представлять не хочу.
В-третьих. Мы с Димычем два долбоё… ящера. Но в этом случае больше я. Эпический подвиг хотел совершить? В одну каску оказать услугу Российской Империи? Уникальную. Дикие Земли пережуют, выплюнут и не заметят. Таких героев, как я, тут сотнями бродит.
Было ещё и в-четвёртых, и в-пятых, но эти пункты уже касались не настолько глобальных вещей.
Стало понятно, почему так много свободных мест в нашем бараке. И что рядовым охотником наниматься в ватагу смысла особого нет. Если они все такие, как кодляк Меченого, а думать по-другому попросту глупо, то мы с Димычем быстрее подохнем, чем доберёмся до поставленных целей. Превратимся в обычное пушечное мясо. Разменную монету. Дешёвый расходный материал. Будем или на выбросы гонять за малую долю, или стены в лагере охранять за недорого. Но чем тогда такой вариант отличался от армии? Нет, здесь даже хуже.