Романтические сны

Сняв пиджак и ослабив галстук, Люк оглядывал собравшуюся на поляне напротив церкви толпу.
— Кого-то ищешь?
Люк обернулся. Прямо на него смотрели хитрые глазки Бренды.
— Случайно, не Либерти Джонс? — Она ехидно приподняла бровь. — Послушай, братик, когда бы я ни позвонила тебе на работу, мне говорят, что ты дома. Дома у тебя никто не отвечает. Ты даже не удосужился включить автоответчик. Давай-ка признавайся, ты влюблен в нее или что?
— Или что, — буркнул Люк и, засучив рукава, отошел в тень. — Я просто помогаю ей починить дом. Только и всего.
— Только и всего? — Бренда скрестила руки. — Тогда, как ты объяснишь, что вы вместе обедали, ходили в кино, играли в софтбол, а после уехали вместе…
— Случайное совпадение, — сухо ответил Люк, разглядывая поверх ее головы столпившихся возле лотка с мороженым людей. Среди них он заметил миссис Эдертон. Она покупала чай со льдом. — Поговорим об этом потом, — бросил он Бренде через плечо. Притворившись недовольной, она лишь укоризненно покачала головой.
Миссис Эдертон выдавливала в пластиковый стакан с чаем кусочек лимона. Подняв глаза, она увидела приближающегося к ней Фултона.
— Молодой мистер Фултон, — радостно защебетала она. — Отличный день для праздника мороженого, не так ли?
— Да, сударыня. Конечно. Как ваше самочувствие?
— Мне восемьдесят семь лет, — с достоинством ответила она. — И шарики в моей голове пока что еще все на месте, так что чувствую я себя превосходно, благодарю вас.
Люк не мог скрыть улыбки.
— Рад слышать.
— Ты улыбаешься точно, как твой двоюродный дедушка Тревор, — заметила миссис Эдертон. — Он был такой проказник, ну конечно, до того, как встретил Харриет. — Она прищурилась. — Вы тоже, молодой человек, влюблены в нашу девочку?
Люк слегка улыбнулся, надеясь, что она не станет настаивать на ответе, если он сменит тему.
— Вы, случайно, не видели Либ?
— Стало быть, ищешь ее? — Она пристально на него посмотрела. — Зачем?
Зачем?
— Затем… чтобы увидеть ее, — ответил Люк. — Потому, что мне нравится быть с ней.
Миссис Эдертон одобрительно улыбнулась — значит, он ответил правильно.
— Хорошо, что Либерти снова дома, не правда ли? — протянула старушка. — Я ужасно скучала по ней все эти годы. — Она кивнула головой в сторону середины лужайки. — Она помогает устроить оркестр.
— Спасибо.
Люк почти побежал к сцене.
Он заметил Либ почти сразу. На ней было еще одно платье Харриет — множество голубых цветочков, рассыпанных по белому фону. Короткие рукава, глубокий овальный вырез, длинная, летящая по ветру юбка. В таком наряде Либ казалась каким-то небесным созданием — феей или ангелом.
«Боже, — подумал с отчаянием Люк. — Эта женщина сводит меня с ума». Он ревниво наблюдал, как она смеялась и разговаривала с людьми, помогавшими ей расставлять стулья вдоль белых перил деревянной сцены.
«Она действительно дома, — подумал Люк, вспомнив слова миссис Эдертон. — И похоже, все с этим согласны».
Она никуда не уедет. Либерти не шутила, говоря ему, что собирается обосноваться в Стерлинге. Эта мысль поразила его, словно молния, и он схватился за перила, чтобы не упасть.
Завидя его, Либ улыбнулась.
— Привет, подающий! — Она подошла к нему. — Готов к сегодняшней большой игре?
«Игра? Сегодня? Ах да, софтбол». Люку потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит.
— Да.
— А почему ты не надел пиджак? Ну, чтобы рука была в тепле.
Люк рассмеялся:
— Думаю, что ей и так тепло, ведь в тени сегодня тридцать пять.
— Ты уже попробовал мороженое с фруктовым сиропом?
— Потом попробую, — отмахнулся Люк, глядя, как на сцену поднимается оркестр. — Когда они начнут?
— Думаю, скоро, — ответила Либ. Оркестр заиграл, и она, улыбаясь, поправила себя: — Сейчас.
«Воскресный король любви». Как часто в детстве он слушал эту мелодию, прокручивая ее снова и снова на бабушкиной музыкальной шкатулке. Он и теперь не переставал ею восхищаться.
— Потанцуешь со мной? — Люк перебросил пиджак через спинку стула и, схватив Либ за руку, увлек ее на танцплощадку, не дожидаясь ответа.
 
— Я не знала, что тебе нравится игра большого оркестра, — сказала Либ, не узнавая собственного голоса. Люк крепко обнимал ее правой рукой за талию, а левой прижимал ее руку к своей груди. Чувствовал ли он, как бешено забилось ее сердце, как кровь стремительно понеслась по жилам?
— А я не знал, что оркестр из пяти человек считается большим.
— Церковный общественный комитет не позволил себе заказать четырнадцать музыкантов, — пояснила Либ, — поэтому мы решили создать нечто вроде мини-версии.
— Миниатюрный большой оркестр. — Его лицо расплылось в улыбке, — Настоящий оксюморон.
Либ почувствовала, как его мускулистое бедро прижалось к ее ноге. Их взгляды встретились, и Либ утонула в шоколадной глубине его глаз. Он сильнее привлек ее к себе. И их тела сплелись в одно целое, уже не единожды касаясь друг друга.
Либ провела языком по пересохшим губам.
— Люк, — прошептала она. — На нас смотрят. Люди могут подумать, что…
— Что я хочу тебя? — выдохнул Люк. — Они будут правы.
Огонь, горящий в его глазах, пронизывал ее насквозь, расходился приятным теплом по телу, жег кожу.
— Я не могу больше это скрывать, — сказал он хрипло. — Поцелуй меня, Либерти.
Безумие, настоящее безумие. Она не должна его целовать. Для этого есть целая тысяча причин. Они стоят на глазах у всего города. И вообще, она еще не готова к тому, чтобы их отношения зашли так далеко.
Но Либ не двинулась с места. Тогда Люк склонил голову и поцеловал ее.
Либ закрыла глаза. Его губы были такие мягкие, такие сладкие. Но под этой сладостью чувствовалась пьянящая горечь страсти. Либ обвила его шею руками. Она не могла им насладиться и, стесняясь своих желаний, отстранилась.
Оба тяжело дышали.
— Боже, — сказал Люк слегка дрожащим голосом. — Ты и представить себе не можешь, как долго я этого ждал.
— Мне нужно идти, — выдохнула Либ. — Я обещала помочь с клубничным мороженым.
— Ты же не собираешься вот так целовать меня, а потом притворяться, будто ничего не было?
— Нет, конечно. — Либ вспыхнула. — Но здесь едва ли подходящее место для…
— Успокойся, я просто хотел немного тебя подразнить, — усмехнулся Люк. — Ты ведь сказала примерно то же самое, помнишь? Ты можешь целовать меня, когда захочешь, и вовсе не нужно ни о чем говорить.
Он снова поцеловал ее. Ох, какие сладкие у нее губы.
— Не уходи, — попросил Люк.
— Я обещала помочь…
— Тогда позволь и мне тоже помочь.
Либ от удивления слегка отступила назад. И вдруг осознала, что они все еще стояли посреди десятка танцующих пар. Взяв Люка за руку, она увлекла его к краю танцплощадки.
— Ты действительно хочешь помочь?
«Я хочу быть с тобой», — подумал Люк, но промолчал. Он боялся. Кто знает, как она отреагирует на его слова.
— Да, — кивнул он.
— Люк, нам надо поговорить.
Ее фиалковые глаза смотрели серьезно. Люк слегка встревожился. Но нет, он не мог ошибиться. Их влечение было взаимным. Он вспомнил, как она его целовала, как крепко обнимала за шею…
И даже если она приведет сотню причин, по которым они должны остаться друзьями, у него найдется тысяча, доказывающих обратное. Ее глаза, улыбка, губы, нос, усеянный веснушками. Ее смех и шутки. Его желание…
Боже, как же он ее хотел…
Люк кивнул, и они направились через лужайку к столу, где в огромных контейнерах, окруженных кубиками льда, медленно плавилось мороженое.
Весь остаток дня Либ была слишком занята, чтобы хоть немного привести свои мысли в порядок. Вазочку за вазочкой она раскладывала клубничное мороженое. Люк стоял тут же, и оборачиваясь, каждый раз она замечала безумную страсть, горящую в его глазах.
Заметив, как нахмурилась миссис Прайс, Либ поняла, что, кроме нее, эту страсть увидели едва ли не все жители города.