Запрещенные друг другу (СИ)
И все как-то сразу забыли и о ежегодной денежной помощи девятого мая, и про ремонт дорог, и покупку нового аппарата УЗД. Да один ремонт кардиологического отделения чего только стоил! Никто тогда не интересовался, за чей счёт происходило финансирование. Даже в газете никто толком не написал, как следует. Так, между прочим, упомянули тогда между строк, на от*бись, называется.
А ему и не нужно было. Никогда не любил привлекать к себе внимание, а когда стал заместителем, и подавно. Лучше бы вообще не трогали, пускай бы сами выступали на праздниках, толкали когда нужно витиеватые речи, принимали жалобы и самостоятельно реагировали на них.
Лучше бы он не соглашался на предложение Егора, а продолжил и дальше оставаться в тени, по-тихому отчисляя деньги на развитие города, чем вот так тупо оказаться вовлеченным в скандал.
Осинский, мудила, даже не понял, что за осиное гнездо разворошил своей никчемной статейкой. Ладно, Вал. С него взятки гладки. Ни доказательств, ни хрена. Всё шито белыми нитями.
Ну, нанес ему Глеб удар по репутации. Обидно, досадно. Два года пропахал на нужды города, проплачивая многие моменты из собственного кармана. И что? Для большинства он как был вором, зажравшимся олигархом, так и остался им. Только вот не одного Дударева затронула нашумевшая статья. Были люди, дорогу которым даже он не рискнул бы перейти, а Глебу и подавно не стоило рыпаться.
Грядущие проверки пройдутся по всем инстанциям. И начнутся они, как и положенного, со злополучного горгаза, директор которого сколотил нехилое состояние на незаконных выдачах разрешений по подключению к поставке голубого топлива. И не факт, что не заденет того самого Осинского. Даже не так. Глебушку торцонет в числе первых.
Интересно, на что надеялся этот у*б*нь? Что никто ничего не узнает?
Возможно, с его окружения никто и не додумается, считая, что не станет Осинский так подставлять самого себя. Только Зейналов, проныра, давно сложил дважды два и сразу, как только запахло жаренным, передал информацию наверх.
Теперь всё, хрен кто отвертится. И тому же Цыганову прилетит капитально, и советчика его грёбанного заденет осколками.
Единственное, за что Вал был благодарен Осинскому, так это за то, что тот додумался отправить семью на отдых. И пускай ему до одури не хватало Юльки, пускай сходил без неё с ума — зато он был уверен, что её жизни и здоровью ничего не угрожало. Было бы здорово, если бы она осталась в Турции до самой осени, пока всё не уляжется. Он бы заплатил и за гостиницу, и за питание, лишь бы она не возвращалась в эту мясорубку.
Мысли об Осинской заставили Вала достать из пачки сигарету, и слегка прищурившись, наконец-то закачать в себя разрушающую порцию никотина.
Как можно соскучиться по женщине, которую толком и в объятиях не держал? Как можно рвать жилы, добровольно сигануть в ад, если так и не уверовал в её отдачу?
Без понятия.
Сколько не задавался этим вопросом, так и не смог получить ответ.
По глазам видел, что боялась его. Что так и не рискнула до конца открыться, рассказать всю правду. Таилась, отмалчивалась. На что надеялась при этом? Что оградит его от плохого. Сможет как-то уберечь от зла?
Так зря это всё! Зря-я-я.
Его и так штормило капитально. И так ничего не видел, и не слышал вокруг, а тут ещё и Глеб, сука, спровоцировал. Мало ему было заявления. Успокоился, только когда закрыли в обезьяннике на трое суток. И то… не было и минуты, чтобы Вал раскаялся. Будь его воля — задушил бы тварь голыми руками и похер на срок…
Глубоко затянувшись, выбросил окурок в стоявшую неподалеку урну и жестко растер лицо руками, прогоняя прочь губительные мысли. Ещё раз посмотрел на наручные часы, отмечал половину девятого, и не успел послать Зейналову мысленный посыл, заставляя поторопиться, как вначале улицы показался знакомый внедорожник.
— Опаздываешь, — нетерпеливо передернул плечами, приветствуя Серёгу коротким кивком.
Тот выбрался из Дударевского Джипа и, бросив владельцу брелок, извиняюще улыбнулся:
— Извини, и так летел, как мог. Центр закрыт, пришлось попетлять.
Чтобы не терять время зря, Вал быстро сел за руль, и выждав, пока Зейналов опустится рядом, рванул с места.
— А ты ничё смотрю, — гоготнул друг. — Мордашка цела, губки бантиком. Неужто никто не приставал?
— Слишком буйный. Никто не рискнул, — подхватил шутку Вал, хотя на душе было хреновезно. — А если честно — спасибо за всё, Зень, — протянул для рукопожатия руку, ненадолго оторвав взгляд от дороги, — я уже думал, всё, пздц. Придется ждать Архипова.
Серёга крепко пожал её, и протяжно выдохнув, развалился на сидении.
— Да как бы и не за что. Наше дело нехитрое. Ты ведь и сам знаешь, что самым сложным было заткнуть журналистов. Как видишь, всё получилось. Спасибо празднику. Егорка там такого понапридумывал, что те с ног сбились, не зная, куда бежать. Вот увидишь, завтра о тебе уже никто и не вспомнит.
Разогнавшись до максимума, Вал выскочил на проспект, и витиевато выругавшись, вынужденно сбавил скорость, подстраиваясь под тащившиеся в пробке автомобили. Гребаный праздник.
— Это они сегодня забыли, — вздохнул, расслабив обхватившие руль пальцы. — А завтра всё по-новому.
— Ну так им пздть, что с горы котиться. Это их работа, Валюш. Каждый зарабатывает на хлеб, как может. Не волнуйся. Наши взялись за Матвейку по полной. Чую, скоро такая бойня начнется, многим головушки не сносить.
— А Егор что там? Злой, наверное, как черт?
— Злой. С утра орал как ненормальный, аж пена изо рта летела. Хорошо, хоть с элеваторами всё решили, а то погорели бы самыми первыми. А Егорка понятное дело будет злиться, один универмаг чего только стоит. Так что, дружище, — похлопал Вала по плечу, — готовь вазелин, завтра он тебе ой как пригодится.
Несмотря на шутливый тон, в салоне витало напряжение. Сергей знал, откуда росли ноги возникшей проблемы и в какой-то момент прекратил улыбаться, внимательно посмотрев на друга.
Начав терять терпение, Вал снова закурил и, приоткрыв окно, направил струю дыма в медленно движущуюся вереницу автомобилей. Побарабанил кончиками пальцев по рулю, глядя в лобовое стекло и прикусил от досады губу, отчетливо понимая, что проклятая пробка так быстро не рассосется.
Уставший, небритый, со следами бессонницы на лице — выглядел он далеко не айс. И в то же время… было в его взгляде что-то такое, отчего Серёге хотелось втянуть голову в плечи, а ещё лучше — выйти из машины и пойти своим ходом. Потому как за годы дружбы он уяснил одну простую вещь: если Вал рвал и метал, крушил всё вокруг — это ещё не мандец. Значит, человек пытается справиться с отрицательными эмоциями, освобождается от их пагубного влияния. Но когда он вот так спокойно сидел перед ним, изредка поигрывая скулами, практически без всяких следов внешнего смятения и написанной на лице тревоги — вот тогда было страшно. И за него, и за себя. Потому что такой Вал мог если не избить человека до смерти, то натворить таких делов, после которых мог запросто наступить полный Армагеддон.
Тут и ходить далеко не нужно. Вспомнить хотя бы случай трехдневной давности. Всем досталось. Без исключения. А всё почему? Потому что никто из них не железный. Всему когда-то наступает конец, даже чьей-то легендарной выдержке.
Серёга извлек из внутреннего кармана пиджака переданный на хранение сотовый.
— Вот, возвращаю в целостности и сохранности.
Дударев стряхнул за окно пепел и зажал сигарету зубами, забрал телефон. Внутри тревожно ухнуло, но внешне он никак не выдал своего состояния, сохраняя тот же невозмутимый вид.
— Только он сел, — сообщил с сожалением Сергей, коря себя за невнимательность.
— Звонила? — поинтересовался Вал, положив телефон на приборную панель. Спросил между прочим, чтобы заполнить возникшую паузу. По-любому Юля ждала ответа. Иначе и быть не могло. Хорошо ещё, что додумался сразу оставить телефон Зене, а то бы вся дежурка читала их переписку.