Беглец. Трюкач
225-235.
На экране появилась надпись:
ИДИТЕ
Буквы пульсировали зеленым светом, компьютер тихо гудел, ведя поиск. Потом появилась надпись:
ЧИСЛО ВОЗМОЖНЫХ КАНДИДАТОВ: 75
ВВЕДИТЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНУЮ ИНФОРМАЦИЮ ДЛЯ УТОЧНЕНИЯ
— Семьдесят пять! — прошептал Кимбл. Видимо, программа включала сведения по всей стране. — Черт побери!
Он задумался немного и добавил вопрос:
МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА: ИЛЛИНОЙС
Компьютер опять начал просчитывать. Кимбл чстал и пошевелил планками жалюзи, делая вид, что он их протирает. На мониторе появилась новая информация, он вернулся к нему.
ЧИСЛО ВОЗМОЖНЫХ КАНДИДАТОВ: 21
Кимбл нахмурился: это тоже много. У него просто не было времени проверить всех этих людей. Джерард уже, видимо, у него на хвосте. Он устало потер глаза и попытался сконцентрироваться.
Должен же быть какой-то выход! Какая еще нужна информация, чтобы сузить поиск?
Он снова закрыл глаза, мысленно возвращаясь к той ночи: протез подался в его руке, отрываясь где-то у середины плеча. Человек, вздрогнув, уставился на него, потом выхватил протез у Кимбла и убежал с ним…
Интуиция твердила ему, что ключ именно здесь. Кимбл чувствовал, что он уже совсем близко к разгадке, и все же никак не мог ухватить ее. Однако он решил, что знает, где можно добыть ее.
Кимбл приподнял одну папку пальцем и выглянул в коридор. Пусто.
Напряжение в отделении «скорой помощи» спало. Всем раненым была оказана необходимая помощь. Тех, у кого были легкие ушибы, отпустили домой, более тяжелых отправили на операцию или в отделение интенсивной терапии, а потом в палаты.
Чувствуя себя полностью истощенной, Энн Истмен медленно шла по коридору, проверяя предписания, и заходила в палаты посмотреть, все ли в порядке.
Потом она поднялась в отделение интенсивной терапии, прошлась там, проверяя ситуацию и ободряя тех, кто ее мог слышать, и даже тех, кто был без сознания. Уже на выходе она остановилась: что-то было не так. Она нахмурилась, напрягая усталый мозг; и вдруг вспомнила мальчика с переломом грудины. Ее охватило неприятное чувство, словно кто-то умер. Это был мальчик, такой еще юный… Ей не хотелось в это верить, Мимо нее прошла сестра из этого отделения — Глэдис О’Мэли. Истмен тронула ее за плечо и тихим голосом, чтобы не нарушать атмосферу напряженного покоя в отделении, спросила:
— Глэдис, где мальчик, которого я направила сюда с уборщиком?
Она ожидала, что голубые глаза Глэдис затуманятся слезами, и вся сжалась, приготовившись услышать дурные вести, но Глэдис посмотрела на нее, будто не поняла вопроса.
— Какой мальчик?
— Мальчик… маленький. С переломом грудины.
Сестра обвела взглядом безмолвных больных, лежавших в палате, потом недоуменно поглядела на врача и покачала головой.
Его сюда не привозили.
Истмен вдруг вся похолодела. Этот уборщик казался таким достойным, интеллигентным человеком, и она доверила ему больного… В голове промелькнули ужасные картины. Может быть, он психопат и похитил мальчика? Нет, это невозможно. Он не способен на такое. От волнения он, наверное, не понял ее или, может быть, она была так замотана, что дала ему неверные указания? Нет, это маловероятно. Но если мальчика здесь нет, тогда где же он, черт побери?
Она резко встала, словно ее что-то толкнуло, и бросилась по лестнице в операционную. До четвертого этажа она добралась, уже еле дыша. Дэйв Дженсен, главный хирург, стоял около входа в операционную, хмурясь над какой-то историей болезни.
— Дэйв, — задыхаясь, бросилась к нему Истмен, — ты видел здесь уборщика?
Дэйв взглянул на нее, все еще думая о своем, и не сразу сообразил, о чем идет речь.
— Да, он привез мальчишку, — и он протянул ей записи с назначениями. — Это ты писала, Энн? Я не могу разобрать подпись…
Истмен уставилась на грамотно сделанную запись и назначение. Не было сомнения, что это писал дипломированный врач.
— Нет, не я, — ответила она и протянула ему бумаги. — Я видела…
Но Дженсен ее прервал, направляясь к операционной:
— Кто бы это ни написал, он хорошо знает дело, Мальчик был на волосок от возможного разрыва аорты.
Он захлопнул за собой дверь операционной. Истмен, раскрыв рот, смотрела ему вслед, потом перевела взгляд на историю болезни у нее в руке.
Кимбл крадучись вошел в просторную комнату, где хранились протезы: искусственные конечности свешивались с потолка, лежали на полках и в шкафах. Он отыскал протез руки, который начинался от середины плеча, и начал сгибать его в локтевом суставе.
(Чувство неживого, холодного под пальцами, ощущение сопротивления, когда он потянул, потом крутанул…)
Он запомнил, как протез действует. Затем с силой вывернул его в суставе еще больше. Так. Теперь рука была под необычным утлом — так же, как и тогда, ночью двадцатого января.
(Еще сильнее. В ту ночь он выкрутил ее изо всех сил и в темноте видел, как тот человек сморщился от боли, пока в конце концов он не дернул из последних сил в ужасе, ярости и отчаяньи — и рука оторвалась).
Кимбл крепко сжал губы и с силой повернул руку, как он сделал в ту ночь. Внутренние крепления в локтевом суставе треснули, потом оборвались, и предплечье вдруг обвисло.
Сжатые губы Кимбла растянулись в горькой, торжествующей улыбке. В ту ночь он сломал протез убийце.
Повесив испорченный протез на место, Кимбл быстро и бесшумно вернулся к компьютеру. На этот раз он сделал запрос о починке протезов в период с 21 января по 1 февраля.
Сработало! Вышли пять имен. Кимбл нажал кнопку «печать», включил принтер и посмотрел через щели жалюзи на лаборантку, которая ни на что не обращала внимания, слушая свою музыку.
Меньше чем через пять минут у него в руках был список. Он сунул его в карман и, не задерживаясь больше, вышел в коридор. Он даже не позаботился о том, чтобы поставить в кладовку свою тележку. Ему больше не надо было возвращаться в больницу округа Кук.
Навстречу Кимблу по коридору шла Энн Истмен. Он кивнул ей и собирался пройти мимо, но она загородила ему дорогу, уперев руки в бока.
— У вас какой-то особый интерес к рентгенограммам наших больных? — спросила она тоном, в котором звучали одновременно любопытство и негодование.
Кимбл почувствовал, как холодок пополз у него по спине, но не смутился.
— Что вы имеете в виду?
Она недоверчиво хмыкнула и сделала шаг вперед. Кимбл отодвинулся.
— Ладно-ладно, Я видела, как вы рассматривали снимки мальчика.
Кимбл запнулся, не зная, что придумать.
— Да, у меня такое хобби…
Он посмотрел в сторону выхода.
Было ясно, что она ему не поверила.
— А какое у вас еще хобби? Может быть, операции на мозге?
Она снова приблизилась к нему, и он опять отступил,
— Что вы хотите от меня?
Она выставила вперед подбородок и, глядя ему в глаза, завила:
Я хочу знать, как этот ребенок оказался в конце концов в операционной?
— Я здесь всего лишь убираю, — вяло ответил Кимбл. — Я сделал то, что мне велели,
— Все это чепуха! Кто изменил эпикриз?
Кимбл молча смотрел на нее и видел, как менялось выражение ее лица — сначала сомнение, потом подозрение — его молчание она истолковала как признание.
Она протянула руку и сорвала личную карточку с рубашки.
— Стойте здесь! Я вызываю охрану!
Он рванулся к выходу и оглянулся, лишь когда оказался у двойных дверей приемного' покря «скорой помощи». Только тогда он осознал, что она не бросилась за ним, а осталась на месте и лишь озадаченно смотрела ему вслед.
В ту ночь Джерард страдал бессонницей. Он лежал на кровати и таращил глаза в потолок, мысленно перенес на него карту обстановки в центре Чикаго, где красными кнопками были отмечены места появления Ричарда Кимбла. Правда, на этот момент их было всего два: железнодорожный вокзал и спортклуб Николса.