Зло той же меры

– База, приём. Вызывает полицейский номер восемь-ноль-два-два-три-один. У нас арест. Ситуация критическая, требуется подмога.
– Вас понял, фиксирую ваше местоположение. Готово, высылаю сигнал SOS ближайшим патрулям, – отчеканил мне из наушников совершенно спокойный голос оператора. Ясен пень, он спокоен, сидит в тепле и уюте в пусть жёстком и даже, быть может, переломанном стуле, но зато в безопасности. Хотя что он ещё мог сделать, я, наоборот, должен был благодарить за то, что он отозвался практически мгновенно.
Охватившая меня паника отступила: просто-напросто стало не до неё. Встав в стойку для ведения огня, но всё ещё направляя пистолет в землю, я осмотрелся, стараясь подсчитать количество потенциальных противников. Признаюсь, что сбился на двадцати двух. Они напоминали мне стаю гиен, готовящуюся к нападению на ослабшую добычу, которая практически в их руках. Они двигались медленно, не торопясь, но целенаправленно. Прямиком по наши души.
– Готово, двигаем отсюда, – сказал мне напарник. А я подумал о том, не слепой ли он часом, если не видит происходящее вокруг нас.
– Не получится. Достань боевое оружие, – уже чуть более резким тоном процедил я в микрофон, пока очередная порция жестяных банок и каких-то остатков еды летела в меня со всех сторон. Я даже не пытался увернуться, концентрируясь лишь на сжимающихся в кольцо людях. Если у кого-то из них есть огнестрельное оружие, я должен буду выстрелить первым. Как же мне хотелось вернуться домой целым и невредимым…
– Граждане, не препятствуйте законному задержанию нарушителя общественного порядка. Отойдите в сторону…
Голос идиота-напарника утоп в гвалте, криках и свисте. Интересно, он правда верил, что обладает столь сильным даром убеждения и красноречием, что после его слов толпа разошлась бы, а быть может, даже выстлала бы для нас красную ковровую дорожку – прямо к опорной точке в трёх кварталах отсюда? А там уже и транспорт, и подмога. Как нам добраться дотуда?
Краем глаза я заметил, как справа один из самых близко стоящих ко мне людей занёс для удара биту. Резко повернул корпус в его сторону и наставил пистолет, целясь прямо ему в голову, после чего отчеканил стальным голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций:
– Не стоит, дружище.
Дождь начинал усиливаться, словно сама природа решила приступить заранее к оплакиванию наших тел, сознаний, планов на будущее и мечтаний. Левой рукой я потянулся к пульту управления костюмом, расположенному на груди. Хотелось сделать чуть холоднее, но увеличить силу работы вентиляторов не получалось. Забавно, что перед лицом смерти я не забывал о личном комфорте.
– Встал и пошёл с нами, – приказал арестованному долбаный сорвиголова и по совместительству, к сожалению, мой напарник.
Разумеется, тот не подчинился. Продолжая лежать на животе со стянутыми за спиной руками, он приподнял голову и, оглядев обступившую нас толпу, облизнул сухие губы и лишь мерзопакостно улыбнулся, переведя взгляд на нас. Интересно, сколько ему лет? На вид я бы не дал больше двадцати, быть может, даже несовершеннолетний – они сейчас растут и взрослеют внешне, словно на дрожжах. Иногда мне кажется, что я сам выгляжу моложе многих подростков, особенно отпустивших искажающую возраст бороду. К сожалению, скорее всего, парень потерян для общества в роли кого-то, способного принести людям пользу. Хотя у человека всегда есть шанс взяться за голову, для этого нужно лишь время. Правда – порванный правый рукав лонгслива задрался, открывая вереницу следов от уколов с расходящимися на бледной тонкой коже лиловыми синяками, – есть ли у паренька это самое время? А на довольно миловидном и совершенно безобидном лице, на левой его половине, была набита татуировка: то ли ящерицы или змеи, то ли зелёного дракона, разинувшего пасть с длинными и многочисленными зубами. У змей не так много зубов, но вот лап я не видел или же не успел как следует разглядеть. Вообще в принципе издалека всё это дело выглядело грозно, вблизи же – фигня фигнёй. Кривобокая и вся скошенная – прямо импрессионизм нового времени. Оглядев толпу, я отметил для себя нескольких молодых людей с точно такими же татуировками на лице. Похоже, это какой-то новый клан, по крайней мере я с такими тату раньше не сталкивался.
 
– Ребят, чё мы ссыкуем? Смерть мусорам! – внезапно раздался призыв из толпы, но никто сразу же вперёд не бросился. Круг и так уже сузился до предела, оставляя нам площадь в восемь-девять квадратных метров, потому никто не делал даже маленького шажочка – каждому своя шкура была дороже, хоть пламя в толпе и тлело. Нужна была лишь искра, чтобы всё взорвалось, но провокатор, разумеется, сам прятался где-то в задних рядах, не намереваясь рисковать, вырываясь вперёд всех. Понятное дело, что в случае драки нам с напарником настал бы конец, но и люди вокруг прекрасно понимали, что в заварушке пара-тройка человек схлопочет пулю, вполне возможно, несущую с собой не самый приятный подарочек в виде летального исхода. Я чувствовал, что кульминация близка, – либо мы сумеем выйти, либо потасовка всё же начнётся.
– Двигаем, – скомандовал я напарнику, решив воспользоваться замешательством толпы.
Вместе с этим резко поднял пистолет над головой левой рукой и сделал выстрел, правой же вынул телескопическую дубинку-электрошокер и ударил током одного из парней, ближайшего ко мне, который показался мне наиболее щуплым. Затем, отталкивая людей, которые были с обездвиженным мной в сцепке, я двинулся через образовавшийся «проход» и продолжал не давать людям залатать его, угрожая дубинкой и пистолетом, который держал наготове, – в случае чего я намеревался без лишних раздумий стрелять на поражение. Пока мой напарник возился, стараясь вывести в позе «ласточки» арестованного, толпа перегруппировывалась. Откуда-то сбоку что-то болезненно ударило меня по плечу. В ответ я резким выпадом ударил в ту сторону и мельком заметил, как продолжающая держать в руках биту девушка упала на асфальт и начала биться в конвульсиях. Что ж, пора. Отточенными движениями я выключил дубинку и засунул её обратно за пояс, после чего молниеносно выхватил гранату со слезоточивым газом.
– Газ! – подсказал в микрофон напарнику и, бросив гранату, кнопкой на панели активировал противогазовую систему, встроенную в шлем.
Затем в два шага подбежал к напарнику и помог ему вытащить задыхающегося газом арестованного. Пока остальные исходили кашлем и пытались протереть глаза, из которых градом лились слёзы, мы с напарником – я пропустил его с арестованным вперёд себя – уже переходили прямо через проезжую часть дороги, намереваясь тем самым оторваться от теперь уже точно жаждущей нашей крови толпы. По другую сторону улицы группки людей поглядывали на нас, потому нам надо было спешить, пока они не поняли, в чём дело, и не встали у нас на пути. Пока всё шло по инструкции и как минимум хорошо, чему я несказанно был удивлён. Машины, сигналя, проскакивали мимо нас. На всякий случай я уделял им максимальное внимание, так как мне не хотелось быть просто-напросто сбитым, когда мы почти выбрались из этой передряги.
Но то, что я прекратил слежение за, как мне казалось, остающейся на месте толпой отморозков, сыграло со мной злую шутку. Внезапно что-то, а вернее, кто-то обхватил меня со спины за горло и рывком повалил на землю. Упав, я, перекатившись вбок, попытался вскочить на ноги, но не сумел. Ещё и саднила в локте правая рука, которую я выставил, падая. Несколько ударов биты с гвоздями прошли мимо, один вскользь лизнул по наплечнику. Гвозди его не пробили, но боль в плече отдалась такая, что на мгновение я перестал чувствовать ту же несчастную правую руку. Хорошо хоть, что я не выронил пистолет, – только теперь я не мог прицелиться, чтобы пристрелить этого подонка. К чести напарника, он, заметив передрягу, в которую я угодил, ударил шокером-дубинкой арестованного, чтобы не помешал, и, выхватив пистолет, выстрелил в ногу напавшему на меня. Затем помог мне подняться. После чего тут же вновь напомнил мне, что он на самом деле просто-напросто идиот, – он вынул из внешнего кармана новый хомут и явно собирался арестовать ещё и паренька, корчащегося на земле, схватившись за простреленную ногу. Я с пронизывающим насквозь проклятым страхом заметил, что у отморозка нос и рот закрывает противогаз, из-под которого по левой стороне лица до виска идёт та же самая татуировка дракона.