Зло той же меры

– Вопрос первый: четверо тех, кто был с тобой – мне нужны имена и адреса. Время пошло.
– Ваня Гриднев, Стёпа Волков, Дима Вронев и Стас Ситников… – отчеканил мгновенно Коля.
– Окей, что по адресам их проживания?
– Не знаю, честно.
– Что ты вякнул? – рявкнул я, обогнув стол и приставив теперь пистолет вплотную к его лбу.
– Я… п-правда, не з-знаю. Это новички, они хотели вступить в нашу банду, но лично с ними я никогда не общался больше пары минут…
– Предположим. Второй вопрос – какова твоя мотивация?
– М-мот-тивация?
Меня внезапно взбесило то, что он теперь разговаривал точь-в-точь как Дима Вронев. Испуганно, запинаясь и дрожа всем телом. Что выглядело практически невозможным, если сравнивать с тем Колей, который несколько минут назад слал меня из кабинета.
– Почему решили напасть именно на мою квартиру и моих близких?
– Мне обещали заплатить… много… миллион рублей за дело, а также что типа какие-то преференции будут, помогать мне будут…
– Кто обещал?
– Керчев, конечно, – Коля вновь поднял на меня глаза, дрожа теперь, как осиновый лист под порывами ветра. По его щекам текли слёзы. Ужас, кажется, сковал всего его, Коля так и сидел с высоко поднятыми руками.
– Леонтий Павлович Керчев заказал тебе убить мою семью? – удивившись, но стараясь скрыть и это, переспросил я.
– Д-да… правда, клянусь вам.
– Тебе назвали только адрес? Есть у тебя информация, по каким данным меня нашли?
– Н-нет… Но Керчев мне говорил, что вы были в тех патрулях полицейских, когда те самые заварушки вы… у нас происходили.
– Понятно, – ответил я, обдумывая его слова.
Неужели на самом деле главным виновным в смерти моей жены и дочери был Керчев? Заказчик… За что, почему… что я ему сделал, что ему сделали моя жена и пятилетняя девочка. Девочка, в которой я не чаял души… И вдруг у меня в сознании сложился пазл. Итак, Керчев стремился занять кресло начальника полиции. Обладал даже огромной популярностью и поддержкой, но всё же был вынужден конкурировать с несменным Ивановым, при котором вроде как всё более-менее стабильно. Потому он пытался всячески дискредитировать своего противника, поливая его грязью в каждом интервью, наверняка подкупая нужных журналистов. И всё же их рейтинги оставались примерно равны, или же отрыв был не такой большой, так как и Иванов не собирался так просто отдавать нагретое местечко. Тогда Керчев решил, что ему нужна некая сакральная жертва, чтобы раз и навсегда втоптать Иванова, громко и безапелляционно. Здесь ему под руку подвернулся изо дня в день подогревавшийся градус конфликта банды Дракона с полицией, патрулировавшей контролируемый ими район. И я попал в тот патруль, который должен был быть убит. Чтобы Керчев после этого смог кричать о том, что проработанная система Иванова ни на что не годна. Что он и делал после нападения на меня и убитого полицейского… Но я выжил, тем самым спутав планы. И тогда Керчев принял решение продолжить играть моей жизнью, использовать мою семью в роли той самой сакральной жертвы… Ведь все мы для этих власть имущих политиканов – лишь мелкие муравьи, чьи жизни – это нисколько не стоящая мелочь, которой можно играть, размениваться, в случае чего просто-напросто избавиться в случае необходимости. Извечные проблемы пушкинского «маленького человека». Я не мог быть до конца уверен, что был прав, всё же наверняка многих ещё фактов не знал, но выстроенная теория казалась мне правдивой и вполне аргументированной. А в списке тех, кто должен был ответить за смерть моих любимых, теперь на первом месте стояла фамилия Керчева…
Пока мы стояли в гробовой тишине друг напротив друга, Коля смотрел на меня широко открытыми глазами, всё так же наполненными страхом. Он явно пытался предугадать, что же я сделаю дальше. В них читалась ещё и надежда, скорее всего, на то, что благодаря полученной информации я оставлю его в живых. Но это было невозможно. Я вспомнил, как на видео он хладнокровно перерезал горло сначала моей жене Лизе, а потом и пятилетней Наташе. Да и изначально всеми зверствами своей шайки руководил он. Видео вполне отпечаталось в моей памяти, чтобы рука не дрогнула.
 
– Знаешь, что я сделал с Вроневым, до которого сумел добраться? – прервав молчание, спросил я.
– Нет…
– Я кастрировал его. За то, что он обесчестил мою жену. А ведь и ты участвовал в этом, притом в намного большем объёме, чем этот ведомый бесхребетный Дима. И изнасиловал, и убил. Ты лично провёл ножом по горлу…
– Я рассказал вам всё, прошу… – поняв, к чему идёт мой монолог, залепетал Коля. – Я сделаю всё, что вы скажете, только, пожалуйста… Умоляю.
Он говорил и говорил, не умолкая. Умолял. Просил о прощении, умолял о пощаде. Главарь банды Драконов оказался точно таким же нюней и слабаком, как те, кого он не ставил и во грош, кого унижал и использовал так, как ему хотелось. Жалкое ничтожество, которое по случайному стечению обстоятельств приобрело маленькую толику власти и возомнило себя чуть ли не богом.
Я прекратил его молельные стенания молниеносным ударом в челюсть, перегнувшись через стол. Коля с грохотом упал на пол, попытался отползти, но я, приблизившись, нанёс ещё один удар, теперь уже ботинком в район виска. Затем убрал пистолет в карман и, надев кастет, принялся монотонно бить его в лицо. Кровь смешалась со слезами и соплями, он что-то пытался сказать, извивался, пытался отползти, закрыться руками – но всё тщетно. С хрустом сломался нос, вылетело несколько зубов вперемешку с кровавыми сгустками, а я продолжал наносить удар за ударом, в каждом вымещая бессильную ненависть к убийце и всю ту внутреннюю боль от потери тех, кого я так любил.
Наконец в какой-то момент я пришёл в себя и остановился. Тело лежало бездыханное, пульс отсутствовал, а то, что раньше было лицом, представляло теперь собой кровавое месиво. Коля, главарь банды Дракона, был мёртв. Я отомстил убийце моей жены и дочери, чьими руками и была отнята их жизнь. Спасло ли это моих девочек? Нет… Стала ли меньше боль, раздирающая моё сердце? Нет. Почему же я не мог остановиться? Ярость в моей душе клокотала, я хотел порвать на части всех причастных, заставить их захлёбываться своей кровью и видеть, как они сделают свой последний в жизни вдох… Какой в этом смысл? Всё это не воскресит их, не вернёт мне Лизу и Наташку. Какой вообще смысл в существовании окружающего мира, в самой человеческой жизни? Кто придумал, проработал и создал такой хрупкий и никчёмный организм? Венец творения, смысл которого лишь в том, чтобы выжить как можно дольше, принести потомство, если удастся, а потом умереть, тем самым вернувшись в пресловутую пищевую цепочку… Организм, которому всё не так и всё не то…
Упав без сил в кресло, я несколько минут думал о том, как мне поступить дальше. С одной стороны, я хотел наказать всех причастных к убийству моей семьи, с другой же – прекрасно понимал, что времени оставалось всё меньше. Было глупо надеяться на то, что смерть Коли не будет передана полиции и меня не будут искать, как и на то, что Дима не расскажет всего, что знает, как только придёт в себя. Если, конечно, его успели спасти. Потому, поднимаясь на ноги и направляясь к двери, я решил не тратить время на тех трёх марионеток, что также были в шайке. Пришло время того, кто должен был стать моим начальником, главой полиции Новоградска, – Леонтия Павловича Керчева.
Но для начала мне нужно было добраться до дома, чтобы немного пополнить свой боезапас и взять те вещи, без которых у меня не получилось бы до него добраться. Хорошо ещё, что адрес его проживания, как одного из ключевых деятелей Новоградска, вполне легко было узнать прямо из интернета.
Из кармана внезапно мой телефон начал проигрывать какую-то странную музыку с монотонно повторявшимися мотивами. Я достал его, взглянул на экран – это была установленная мной напоминалка о том, чтобы я сказал Лизе, что мне не дали разрешения для проведения отпуска за границей. По всей видимости, я перепутал дни, когда устанавливал её… Я горько усмехнулся. Казалось, что это некое напоминание из какой-то другой, прошлой жизни. Жизни, в которой у меня были мечты и планы. У меня и у моей семьи. Сбросив напоминалку, я вернул телефон в карман, смахнул сбегавшую по щеке слезу и вышел из кабинета убитого мной Коли.