Зло той же меры
Михаил Теверовский
Зло той же меры
Посвящается Коту.
Ты всегда с нами, наш всеми любимый храбрый Кот.
Проект 1984
© Михаил Теверовский, текст, 2024
© ООО «Издательство АСТ», 2024
Пролог
Мелкие капли дождя сыплются с чёрного неба. Я поднимаю голову, подставляя под них лицо, и, зажмурив глаза, стою так с несколько секунд. Кожа чувствует падение каждой легонько покалывающей её капельки. Делаю глубокий вдох полной грудью – свежий влажный воздух… Никогда мне ещё не казалось, что он так вкусно пахнет. Никогда раньше я и не любил и этот всегда начинающийся не вовремя дождь. Как же приятно и хорошо дышать, чувствовать. Жить! Моё сердце начинает биться быстрее, но тут же словно ухает куда-то вниз, когда я вспоминаю её лицо. И лицо нашей малютки-дочери. Я не имею права, да и не хочу отступать. Решение принято. Одним движением натягиваю на лицо резиновую маску, отдалённо напоминающую человеческую физиономию. Это мой шанс обмануть камеры, способные идентифицировать по биометрии. Если они считают моё лицо, то тут же передадут информацию в полицию. А ведь я и сам полицейский. Вернее, был им. Как же судьба любит поглумиться над нами.
Выныриваю из тёмной подворотни на открытое пространство, окаймлённое высоченными стенами домов. В глаза бросается первое же отличие элитных районов от спальных, предназначенных для бедных, да и даже для людей среднего класса: здесь расположены детские площадки, тут и там встречаются различные качели, песочницы, домики и горки. Тропинки вымощены изящной красной плиткой, на которой не валяется мусор, не разведены лужи или иная грязь. И даже в самом центре находится пусть и небольшой, но приятный зелёный скверик, подсвеченный вереницей светящих ярким светом фонарей. Даже воздух здесь кажется много чище, словно его специально отфильтровывают. Хотя вполне быть может, так оно и есть на самом деле.
Найти нужный дом не составляет труда – таблички с цифрами не стёрты и не закрашены граффити. Даже наоборот – каждая подсвечена яркими светодиодными лампочками. На двери электронный замок, не слишком отличающийся от стандартных. Полицейский взламыватель справляется за пару мгновений, и вот я в подъезде. Таком ухоженном, чистом, с расставленными вдоль стен скамеечками, горшочками с растениями и небольшим фонтанчиком в самом центре у лифтов. И со всех сторон висят камеры. Конечно, они не распознали моё лицо, но вполне могли послать тревожное сообщение операторам о том, что странный человек, чью личность невозможно идентифицировать, вломился в дом. Интересно, посылает ли сигнал о взломе моя «отмычка»? Неважно. Лифты дистанционно могут заблокировать, а вот лестницу – нет. Потому я, не медля ни секунды, начинаю подъём. Десятый этаж… В доме высокие потолки, судя по тому, на каком отдалении друг от друга находятся лестничные площадки. Третий этаж, четвёртый… Раненная несколько дней назад нога начинает ныть и зудеть. Ничего, я справлюсь. Должен справиться. Вот уже и пятый этаж. Дышать под этой чёртовой маской тяжело, но я не снимаю её – над каждым пролётом висит камера. И как же чисто даже здесь, на этой треклятой лестнице. Стены выкрашены в мягкий бежевый цвет, краска нигде не облупилась и не затёрлась, все лампочки светят ярко и даже не помаргивают. Восьмой… Осталось всего четыре пролёта. Я совсем близко.
Наконец нужный мне десятый этаж. Дышать в проклятой маске становится уже невыносимо, но я сдерживаюсь от того, чтобы сорвать её с себя, – ведь осталось совсем чуть-чуть. Выскальзываю в лифтовый холл. Как я и предполагал, по его углам также размещены чёртовы камеры с мелькающими красными огоньками, подсказывающими мне, что они вполне себе работающие. Осматриваюсь. Развешанные по стенам таблички с номерами квартир со стрелочками подсказывают направление к нужной мне двери.
И вот наконец я стою перед ней. Дверью в шестидесятую квартиру. Массивная, железная – я даже не могу себе представить, какую цену за неё могут запросить сегодня. Если бы такая же дверь была у моей квартиры, быть может… Перед глазами я вижу улыбающиеся лица жены и дочери. Мгновение – и в их пустых глазах больше нет жизни. Синеватая холодная кожа, покрытая чередой лиловых гематом и кровавых подтёков. Они мертвы. Полные мучений лица, одинаково перерезанные горла… Оттягиваю почти вплотную сидящую резиновую маску и стираю кончиками пальцев слёзы, образовавшие дорожки по моим щекам. Ещё не время, мне нельзя давать слабину. С другой стороны, будет ли у меня ещё хоть какое-то время?
Отгоняя все мысли, лезущие в голову, я, не теряя более ни секунды, принимаюсь за дело. Устанавливаю взламыватель замков и запускаю анализ. На дисплее высвечивается пятый уровень защиты – самый что ни на есть высокий. Это означает, что после взлома электронный замок в любом случае пошлёт информацию службе охраны. Вот и он, объектив камеры, с которого будет получено фотоизображение на пульте. Что ж, делать нечего. Интересно то, что с год назад алгоритм взламывателя просто-напросто отказался бы выполнять такой запрос. Но, несмотря на видимое прижимание и схлопывание диапазона прав, доступов и возможностей полиции, был без особой огласки принят закон, всё же дававший правоохранительным органам право врываться в любой дом. Так было сообщено в новых материалах о работе устройства. Время идёт, а ничего не меняется, несмотря на все лозунги, крики и биения себя в грудь о том, что, дескать, мы не такие, как были те, мы другие… Буквально через неделю после принятия этого закона был арестован полицией один из ушедших с официального поста политический деятель, организовавший независимую партию под названием что-то типа «Люди и свобода» или «Свобода человека». Не помню точно, да это и неважно. Партия сразу же привлекла к себе людей, но вот только лидеру ту самую свободу довольно быстро ограничили, подрезали крылья, на которых он вознамерился взлететь как можно выше. Сменяются люди, но не меняются они внутри. Да и власть – штука такая, что способна развратить душу и сознание любого. «Нельзя царствовать и быть невинным»… где же я слышал эту цитату? Нужно собраться, нельзя отвлекаться на эти неугомонно лезущие в голову мысли.
Итак, запустив процесс взлома, я предупрежу охрану. То есть времени у меня будет мало. Но плевать. Срываю с лица осточертевшую резиновую маску, делаю несколько глубоких вдохов, наслаждаясь этим воздухом, теперь полностью наполняющим мои лёгкие, и запускаю взламыватель. Параллельно с этим решаю проверить замок старого образца, закрывающийся на ключ. Этот пережиток прошлого остаётся во многих дверях, кто-то, особенно прошлое поколение, даже активно ими пользуется. Достаю из внутреннего кармана обыкновенную отмычку и лезу ею в замочную скважину. Несколько мгновений, и мне удаётся нащупать штифт, ближе всего прилегающий к стенке отверстия. Я утапливаю его, параллельно с этим давлю натяжной планкой на цилиндр, жду, пока он сместится, а штифт застрянет в открытом положении. Затем перехожу к следующему штифту. Кажется, на удивление, замок совершенно обычный – видимо, большие надежды на защиту возлагаются на электронный, а этот используется лишь как дань старой моде или же как обыкновенная привычка. Я стараюсь действовать максимально осторожно и тихо, не скрестись отмычкой внутри замка. Щелчок, кажущийся мне в тишине буквально колокольным звоном, затем ещё один… И замок открыт. Взламыватель же ещё подбирает нужный тег. Я снимаю с плеча рюкзак, открываю его и достаю взрывпакет. Снимаю предохранитель с детонатора.
Высокая должность, активная политическая жизнь, дающая множество преференций: от открытых везде дверей до немаленькой заработной платы. Место проживания – такое тихое, спокойное место, наверняка немаленькая, судя по коридорам, уютная квартира, наполненная всяким дорогим хламом, который не сможет себе позволить и девяносто процентов людей, живущих на Земле. Почему человеку всегда всего мало? Откуда в нас этот самый характер гоголевского Плюшкина, заставляющий грести всё больше, больше и больше, даже идти по головам, если придётся? И это в том числе у тех, у кого, по сути, всё есть. Где же та самая грань, на которой человек сможет обуздать свою жадность, остановиться? И существует ли она в принципе?
