Летящий ястреб, рыжая лиса (СИ)

— Мама, потом поговорим. Я привез всем подарки. — Он кивнул на навьюченных лошадей и, повернувшись к толпе, сказал по-индейски несколько слов.
Люди заулыбались и одобрительно загудели, а пара юнцов заулюлюкала высокими пронзительными голосами. Кэтрин невольно поморщилась. Именно такие вопли, похожие на лай койота, она слышала в тот день, когда убили ее отца.
— Пускай припасы раздаст Черный Медведь, он лучше знает нужды своих людей, — продолжил Брайан, обращаясь к матери. — А еще скажи ему, что у меня важные новости, и я хочу с ним поговорить.
Он хотел сказать что-то еще, но закашлялся.
— Хорошо, я передам вождю твои слова, но сперва попрошу шамана подготовить для тебя ини́пи, — с беспокойством в голосе ответила миссис Смит. — А пока присядь у костра, тебе нужно согреться.
Она поманила рукой, приглашая следовать за собой.
— Мы с Кэт поселимся отдельно, чтобы никого не заразить, — сказал Брайан, когда они шли мимо ти́пи, возле которых дымили обложенные камнями костры.
Миссис Смит ничего не ответила, лишь чопорно поджала губы. Кэтрин уже поняла, что пришлась здесь не ко двору. Остальные индианки тоже поглядывали на нее не особенно дружелюбно. Хотя, чего она ждала? Распростертых объятий?
«Свекровь» подвела Кэтрин и Брайана к одному из открытых очагов и, когда они уселись на разложенные вокруг бревна, куда-то ушла. Остальные обитатели деревни тоже разбрелись по своим делам, и Кэтрин наконец-то смогла перевести дух.
Она повернулась к Брайану. Его глаза слезились, нос покраснел, но взгляд лучился весельем.
— «Скво»? — насмешливо переспросил он.
Кэтрин насупилась.
— Какого черта! Опять что-то не так?
— У нас не слишком-то любят это слово, — пояснил Брайан. — Вроде, у восточных индейцев оно означает… ну… женский половой орган. А бледнолицые радостно подхватили и стали так называть всех индейских женщин.
— Тьфу ты, а я и не знала, — буркнула Кэтрин. — И как же по-вашему будет «жена»?
— «Тауи́чу» или, более уважительно, «уину́ча».
— Я все равно никогда этого не запомню.
Брайан вздохнул.
— Да я и сам не сразу запомнил. Мать еще в детстве пыталась учить меня своему языку, но у меня в одно ухо влетало, а в другое вылетало. До сих пор иногда путаю слова.
— Кстати о твоей матери, — заметила Кэтрин, — кажется, я не особо пришлась ей по душе. Может, сказать ей правду, что я никакая тебе не жена?
Брайан покачал головой.
— Не обращай внимания. Мама не злая, она просто не ожидала, что я женюсь на бледнолицей.
— А это считается чем-то плохим?
— Не то, чтобы плохим, скорее странным… Не хочу тебя обидеть, но та́куя невысокого мнения о белых женщинах.
— Что?! — взвилась Кэтрин. — Это еще почему?
— Ну… ваши дамы считаются капризными, легкомысленными и… — Брайан закашлялся, скорее нарочито, чем взаправду.
— Что «и»? — Кэтрин нетерпеливо толкнула его в бок.
— …и не особо красивыми, — смущенно закончил он.
Кэтрин потеряла дар речи от возмущения. Себя-то она, конечно, не считала писаной красавицей, но всегда подсознательно ощущала превосходство белой расы над остальными. То, что какие-то дикари считают европеек некрасивыми, не укладывалось в привычную картину мира. Разве в любовных романах герои не сходят с ума по златовласым девам? Разве не воспевают их светлые глаза, и кожу — белую и нежную как розовый лепесток?
Она невольно принялась оценивать внешность женщин, которые трудились неподалеку. Глядя на молодых индианок, скребущих натянутые на распорках шкуры, Кэтрин с досадой отметила, что большинство из них весьма привлекательны. Гладкая кожа оттенка светлой корицы, раскосые «оленьи» глаза, густые шелковистые волосы — экзотическая красота этих девушек притягивала взор.
В сердце болезненно кольнула ревность. Девицы были так изящны и стройны, и двигались так плавно и грациозно, что Кэтрин ощутила себя коровой, затесавшейся в стадо антилоп. Ко всему прочему, они еще то и дело бросали на Брайана игривые взгляды, заставляя ее чуть не скрежетать зубами от злости.
— Не обижайся, Кэт, — мягко заговорил Брайан. — Просто большинство белых женщин, которых видели та́куя — это девочки из салуна. Уверен, когда они узнают тебя поближе, ты им понравишься.
 
«Ты тоже считаешь меня не особо красивой?» — Вопрос так и вертелся на языке, но вместо этого Кэтрин поинтересовалась:
— А куда ушла миссис Смит? Она что-то говорила про шамана и…
— «Ини́пи». Ритуал очищения. Это что-то вроде бани или парилки, где можно как следует пропотеть.
— Да ну?
Кэтрин читала про бани у турков, финнов и русских, но о том, что нечто подобное есть у индейцев, слышала в первый раз.
— Мы ходим туда помолиться, очистить разум, — пояснил Брайан. — Но и при простуде хорошо помогает.
— Помолиться в бане? — недоуменно переспросила Кэтрин.
— А что? Ничуть не хуже, чем в церкви. Обильное потоотделение способствует… просветлению мозгов.
— Но ты-то сам не особо в это веришь?
Брайан лишь пожал плечами и молча уставился на огонь.
Кэтрин продолжила глазеть по сторонам. Несмотря на то, что вокруг было полно народу, в деревне не ощущалось обычной для поселений белых суеты. Здесь, казалось, каждый знал свою роль.
Женщины неустанно трудились — скоблили шкуры, развешивали на сушилке мясо, приносили из леса хворост. При этом у многих из-за спины выглядывали младенцы в ярко разукрашенных переносных люльках.
Мужчины, в отличие от своих жен, предавались праздности. Они либо просто сидели у костров и курили трубки, либо бесцельно слонялись между ти́пи, болтая с соседями.
Кэтрин мысленно возмутилась такой несправедливости, но тут из-за деревьев показалось пятеро всадников. Через спины их пегих лошадок были перекинуты оленьи туши. Женщины и дети, завидев добытчиков, с радостными возгласами побежали навстречу.
«Выходит, мужчины охотятся, а женщины занимаются хозяйством», — сообразила Кэтрин. Вроде все по-честному, но, с другой стороны, она по себе знала, что домашние дела никогда не кончаются. Задашь корма лошадям, нужно чистить навоз, потом постирать, развесить белье, прибраться в доме, состряпать обед… И когда вроде бы уже все переделала, приходит время снова кормить лошадей.
Охотники отдали добычу женщинам и подошли поздороваться с Брайаном. Тот, предупредив, чтобы они не приближались, перекинулся с ними парой слов. Карабины, которые он привез, аккуратным рядком лежали на расстеленном одеяле.
— Мазавака́н, — указал на них Брайан.
Лица мужчин засветились радостью. Они взяли карабины, начали их осматривать и вскидывать на плечо. Несколько раз стрельнули в воздух, переполошив лошадей.
— Воште́ло, воште́ло! — с восторгом восклицали охотники, и с благодарностью кивали Брайану: — Пила́майя.
Они с любопытством поглядывали на Кэтрин, но вопросов не задавали. Она тоже тайком рассматривала их. Когда еще доведется увидеть свирепых дикарей с такого близкого расстояния? Все пятеро были без рубашек, щеголяя смуглыми поджарыми торсами. Волосы охотников были заплетены в две косы, на груди болтались бусы и амулеты, а на ступнях красовались расшитые мокасины. Спереди и сзади пах прикрывала набедренная повязка из красного или синего сукна, а то, что Кэтрин сперва приняла за отделанные бахромой штаны — оказалось раздельными кожаными ноговицами, прикрепленными к поясу наподобие чулок.
В памяти возник индеец, убивший ее отца. Тогда Кэтрин не успела его подробно рассмотреть, но выглядел он довольно похоже. Только его лицо и тело были размалеваны яркими полосами, а на затылке торчали перья. Она невольно передернула плечами. Господи, а вдруг он среди этих людей! От этой мысли стало не по себе.
Кэтрин глубоко вдохнула, набрав полную грудь воздуха, пахнущего дымом и жареным мясом. Волноваться не о чем — пусть ее встретили и не особенно дружелюбно, но и не враждебно. Брайан ее в обиду не даст.
Она посмотрела на него, и он ободряюще ей улыбнулся.
«Все будет хорошо!» — подумала Кэтрин, но тут увидела приближающуюся «свекровь», и ее уверенность поубавилась.